Ехали с пересадкой в Иркутске. Коллектив театральный, большинство участников – девочки, из 25 человек всего восемь парней. На вокзал мы прибыли шумной толпой, провожающих было больше, чем уезжающих.

Минут тридцать все бродили по залу ожидания. Потом объявили о прибытии поезда, и наша театральная детвора в сопровождении родителей рванула на перрон. Билеты были куплены на проходящий поезд Владивосток – Москва. Проводники выпали в осадок от нашей шумной компании, им показалось – группа террористов рвётся захватить вагон.

Обратила внимание, что у проводниц лица печальные. В какой-то мере я их понимала: толпа юных актёров и актрис в возрасте от 11 до 18 лет в вагоне мало у кого вызовет положительные эмоции. Но, как мы потом поняли, у проводниц уже был повод для печали: в поезде уже и без нас находились специфические пассажиры.

Вскоре зоркие родительницы углядели в вагоне солдатиков, которые весьма воодушевились от вида будущих попутчиков, хотя наверняка им больше понравились попутчицы.

Толпа мамаш заволновалась. Мы стали переживать за своих девиц, когда представили, как наши поющие и танцующие красавицы будут строить глазки солдатикам, как эти солдатики могут напиться и… Дальше даже трудно вообразить.

Дети впорхнули в вагон, помахав нам ручками, и даже не особо обращали внимание на родителей, стоявших на перроне.

Мы судорожно пытались посчитать, сколько там едет солдат, очень боялись, что это дембеля. Что такое дембеля, едущие домой, все знают не понаслышке. Одна мама даже печально сказала:
– Хоть сама садись в вагон и охраняй девчонок.

Я упомянула, что поезд проходящий. Поэтому билеты у наших в большинстве были на боковые полки и на верхние в купе. А основная часть пассажиров – представители Российской армии. Мы нервничали и понимали: пока дети едут в поезде, у их мам значительно прибавится седых волос.

Один папа успел нырнуть в вагон и пробежаться по коридору. Выскочив, он сообщил нам, что солдаты едут на учения, с ними майор.

Немного отлегло от сердца: значит, не дембеля. Мы выразили надежду, что майор – хороший офицер и чётко следит за дисциплиной.

Дети расселялись по вагону, знакомились с солдатиками. Даже на расстоянии чувствовался взаимный интерес, мы видели, как улыбаются наши девицы, как переглядываются между собой бойцы.

Нас по-прежнему не покидала тревога, каждый родитель рисовал себе страшные картины. А потом одна мама негромко сказала:
– Господи, шейки какие худенькие у этих солдатиков…

Мы пристально вгляделись в окна. И что-то вдруг мгновенно и неуловимо изменилось в атмосфере, я вспомнила, что мои выпускники-мальчишки, не поступившие в вузы, тоже стали солдатами. И неужели кто-нибудь о них тоже мог подумать что-либо нехорошее? Мамы начали вздыхать: мол, можно было бы и подкормить этих «детишек», если бы знать, что попадутся такие попутчики.

Один папа посмотрел на свою супругу, и они нам признались, что познакомились на дискотеке, а папа этот в то время как раз служил в армии.

Тут объявили: поезд отправляется. Мы спохватились и стали махать детям. Те тоже – в ответ, и их соседи махали и улыбались.