СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Родня Как правильно выбирать жену
Как правильно выбирать жену
13.03.2019 00:00
как правильноУходя от третьей жены, Эдик взял с собой кота. Не сказать, чтобы они с котом были сильно привязаны друг к другу. Отношения у них нейтральные. Эдик косо смотрел на кота. Кот косо смотрел на Эдика. И тот и другой обычно ждали, что скажет Люся.

У Люси была тенденция много говорить. Такое случается с людьми, которые знают, какой должна быть нормальная жизнь в нормальной семье. В этом знании нет ничего плохого, если не использовать его на практике. Но Люся использовала – по-другому она не могла.

Привести примеры? Но тогда кому-то станет жалко Люсю, кому-то – Эдика. И все забудут про кота.

А кот выбежал в прихожую, где Эдик стоял в дверях с чемоданом. Кот внимательно посмотрел на чемодан, а затем на Эдика. Эдику показалось, что кот всё понял, то есть взгляд у кота был понимающий. В его взгляде не виднелось ни жалости, ни сочувствия, а именно понимание. Эдик давно не встречал такого спокойного, понимающего взгляда. Такой взгляд когда-то был у Лёхи, его друга детства.

С Лёхой они дружили с месячного возраста, конечно, благодаря мамам-подружкам. Мамы брали их на руки, и они смотрели друг на друга, устанавливая бессловесный контакт. И дальше, поступив в одну детсадовскую группу, могли обходиться без слов. Это было удобно, потому как в детском саду детям часто запрещали пользоваться словами.

А в школе они даже умудрялись подсказывать друг другу без слов, особенно стихи, даты великих исторических событий и формы неправильных английских глаголов.

Сразу после школы Лёха с родителями переехал в Германию и стал пивоваром. А из Эдика вышел отличный переводчик. Уже несколько лет он был сам себе хозяин и в основном работал дома. С Лёхой в последнее время они общались по скайпу. И когда Эдик сообщил Лёхе о своём третьем официальном несходстве характеров и бездомном месте жительства, Лёха напомнил ему о бабкином деревенском доме.

После отъезда в Германию в доме никто и не жил. Эдик наведывался туда несколько раз – и всё неудачно. Первый раз приехал, будучи на исходе первого брака. Думал как-то наладить утраченные романтические отношения с женой, Наташа её звали. Так пока он спал до двух часов дня, Наташка в местные поля убежала. А вернулась на следующий день на тракторе, вся в ромашках. Говорит: ну и пусть он тракторист, а жить он будет в нашей квартире и таксистом работать устроится.

Во второй раз Эдик приехал с будущей второй женой, Ларисой. Она даже в дом не вошла. Только из машины вылезла и тут же заявила: «Я здесь не смогу раздеться, не говоря уже обо всём остальном».

Третий раз пришёлся уже на Люсю. Эдик тогда ещё не успел Ларисе квартиру оставить, хотя и развёлся. А Люсю надо было куда-то привести на ночь. Дом к тому времени слегка покосился, но Люся смело вошла в него и мгновенно разделась. А Эдик даже раздеться не успел, он только успел выключателем щёлкнуть. Свет не включился, зато Люся заорала как резаная. В первый момент Эдик подумал, что сработала несуществующая сигнализация.

Это были крысы. Не две, не три – много. Нагая Люся прыгнула на Эдика, Эдик упал, крысы табуном пронеслись к выходу, умыкнув Люсину одежду. Ещё полчаса Люся билась в истерике, а Эдик освещал её зажигалкой, пока не кончился газ. Он с трудом погрузил Люсю в машину, подвёз к речке и сбросил в воду.

Когда Люся выплыла, она сказала: «Хочу есть», – как обычно говорят люди, хорошенько накупавшиеся в водоёме. Эдик укутал её старым покрывалом, пропахшим бензином, усадил на заднее сиденье и дал батон белого хлеба. На полбатоне Люся уснула. К утру он отвез её домой. Подтянув покрывало, она нырнула в подъезд.

Этот случай они никогда не обсуждали. Люся перестала ездить на дачу к родителям, сама себе удивляясь – раньше она очень любила дачу. А Эдик так ни разу и не произнёс слово «крыса».

Кота он называл просто – кот. Люся звала кота Толстопузиком, но для Эдика такое имя эстетически неприемлемо. И вот сейчас, на пороге квартиры и на пороге новой жизни, он вдруг спонтанно окрестил кота.

– Ну что, Лёха, в деревню со мной поедешь? – спросил Эдик.

Кот спокойно пошёл за Эдиком, хотя ни разу не был ни в подъезде, ни на улице. И в машине он тоже ни разу не ездил. Но добрались нормально.

Кот, будем теперь звать его Лёхой, как велел Эдик, выбежал из машины и скрылся в траве. В траве скрылся не только Лёха, но и сам Эдик с его немалым ростом, и сам дом – виднелась только крыша, что-то наподобие затонувшего корабля.

Стояла середина лета, и Эдик решил, что до холодов справится. Главное – мужиков рукастых найти. С этими оптимистическими мыслями они с Лёхой, перекусив колбасой, отправились по деревне. Дома стояли на приличном расстоянии друг от друга, а точнее – то, что от них осталось. И Эдиков затонувший корабль смотрелся крепышом. Часть деревни вообще выгорела. А другая её часть оказалась необитаема.

Соседняя деревня была за пять километров, через поля, в которых Наташка встретила тракториста.

– Лёх, а представь, если бы я один приехал, – сказал Эдик.

Лёха вёл себя довольно активно – кажется, пытался кого-то поймать.

– Надо было тогда бросить её в речку и уехать, – Эдик вспомнил про Люсю. – Пусть бы её крысы съели. Правда, Лёх? Кстати, а ты крыс не боишься?

Лёха действовал как нормальный деревенский кот, то есть ничего не боялся, исследовал травяные заросли, к чему-то принюхивался, замирал в охотничьей позе. Отстав от Эдика, бросался его догонять, но это уже чисто собачья манера.

Описывать внешность Лёхи умышленно не будем. Вдруг Люся его опознает и подаст в суд на раздел имущества. Эдик не переживёт. За эти несколько часов он привязался к Лёхе. Трудно представить, что в квартире они даже не здоровались.

А когда в деревне Лёха в первый же вечер не пришёл ночевать, Эдик долго всматривался в кромешную тьму и дверь оставил открытой.

Утром его разбудило пронзительное мяу. Лёха вернулся с охоты. На полу лежали трофеи: толстая рыжая мышь, возможно, хомяк, детская резиновая игрушка советских времен – ёжик, окаменевшая перчатка и половинка мобильного телефона.

– А ты матёрый, – удивился Эдик, – а дома Толстопузиком прикидывался. – Хотя, что говорить, я тоже прикидывался. Кем я только не прикидывался. Может, я и сейчас прикидываюсь, чёрт его знает.

Кот слушал и смотрел понимающим взглядом. Казалось, он даже кивал.

– Лёх, нам бы с тобой здесь не спиться до зимы, – философски заметил Эдик. – Ремонт делать надо, а то зимой околеем.

Лёха взял в зубы окаменевшую перчатку и подбросил её ближе к Эдику как символ ремонта и холодной зимы.

– Спасибо, друг мой, – Эдик с благодарностью принял перчатку и попытался натянуть её. – В хозяйстве пригодится.

Через неделю Эдик с Лёхой уже закупали стройматериалы в ближайшем городке. Там же нашлись рукастые мужики, обещавшие в две недели восстановить дом.

Две недели растянулись на два месяца. Рукастые мужики оказались действительно рукастыми. Кроме Эдикова «затонувшего корабля» они ухватились ещё за несколько ремонтно-строительных объектов – «пока погоды стоят». Среди объектов значились: «Зинкина веранда», «Жорино сельпо», «депутатский забор» и «поповская баня». О своих перемещениях они честно докладывали Эдику по телефону, извиняясь за беспокойство и желая приятного отдыха в женском обществе. Видимо, им было трудно представить, что, кроме кота, у Эдика никого нет.

Это были непьющие мужики, женатые, с кучей детей и внуков. Насчёт непьющих – они были совсем непьющие. И в последний строительный день, когда Эдик организовал шашлыки и принёс на выбор несколько спиртных напитков, специально купленных для этого торжественного случая, мужики сказали, что они не пьют, потому что замоленные. Эдик ещё переспросил – закодированные? Но они сказали, что именно замоленные. Жёны их замолили у того попа, которому они баню строили. И теперь их даже не тянет, хотя самолично в церковь не ходят.

И только они взялись за шашлыки, на горизонте показался грузовик. Ухая по полям, грузовик ближней дорогой спускался к дому Эдика.

– А вот и он! Отец Михаил! Не скрыться нам от всевидящего ока! – сказали мужики.

Эдик напрягся. Представители православной церкви к нему ещё ни разу не приходили в гости. Какие-то евангелисты звонили в дверь, но им он не открыл. Полицейские на таких, как Эдик, внимания не обращают. А тут вдруг на тебе – божественное явление. И даже запылённый грузовичок ему показался божественным. А когда отец Михаил ступил на скошенную траву и приблизился к общему застолью, Эдик почувствовал насыщенный церковный запах, перебивающий шашлыки.

– А я проезжал мимо, дай, думаю, загляну к новому соседу, – хорошо поставленным баритоном произнёс отец Михаил.
– Bienvenue a notre table, – Эдик с перепугу заговорил по-французски. («Просим к нашему столу».)
– Мерси, – сказал отец Михаил.

Эдик схватил бутылку коньяка.

– К сожалению, не могу, за рулём, – отец Михаил остановил Эдика.
– Ну а я, пожалуй, выпью, – решился Эдик.

Все оживились, как будто выпили вместе с Эдиком, и разговор завязался. Мужики рассказывали о своих судьбах, но казалось, что они говорили о какой-то одной судьбе, вплетённой в социально-политические события страны. А ещё они точно знали, как должна быть устроена жизнь, чтобы всем было хорошо, и что простого человека надо оставить в покое и он сам найдёт, где ему заработать.

Отец Михаил тоже рассказал о себе. О том, что раньше был режиссёром, окончил ВГИК. Эдик воодушевился. Он ведь и фильмы переводил. И дальше разговор пошёл о кино.

А потом кто-то из мужиков спросил Эдика о семье. И тот начал рассказывать со всеми нелепыми подробностями и про трактор, и про крыс – понесло его. Но все слушали внимательно, задавали вопросы. А там, где Эдик смеялся, смеялись вместе с ним. В конце Эдик поведал о чудесном преображении городского безымянного кота в деревенского Лёху. А Лёха сидел и смотрел на Эдика понимающим взглядом.

В общем, новоселье удалось. А когда отец Михаил прощался с Эдиком, он шепнул ему кое-что насчёт выбора жены. Мол, не самому жену выбирать надо, а чтобы другой выбрал, тот, кто знает тебя хорошо. Эдик в корне с этим не согласился. Он не ожидал от такого просвещённого киномана услышать такую глупость. И осадок у него остался, и всё время он думал об этом выборе. И когда в подвал полез, тоже думал.

Во всём доме порядок навели, а в подвале мусор остался. Вот Эдик и решил убрать – зациклился на чистоте. Дома он сроду не убирался. А тут как прорвало.

Лестница там старая оставалась, деревянная, приставная. С виду вроде крепкая. Да и мужики её брали – никто не грохнулся. Перекладины у неё не просто прибиты, а вставлены в вырезанные отверстия. И как только Эдик встал на первую перекладину, она и выскочила. И загремел Эдик вместе со своими мыслями о чужом выборе собственной жены.

Пришёл в себя – боль адская во всём теле. Попробовал подняться – ноги! Ладно бы одна – обе, встать невозможно. Что делать? Телефон в комнате. Стал Лёху звать. Прошло пятнадцать минут, может быть, и час. Явился Лёха – мяу! Крутится встревоженно наверху, но в подвал не спускается.

– Лёха, позови кого-нибудь! – взмолился Эдик. – Найди человека! Найди мне человека!

Лёха перестал мяукать, посмотрел понимающим взглядом, понюхал воздух и рванул. А рванул он уже в знакомые ему поля, где можно было не только мышь, но и человека встретить.

Сколько он там мотался, сказать трудно. Даша вот тоже гуляла и о времени не думала. Шла и шла, вся в созерцании прекрасной окружающей среды, вдруг смотрит – зверь несётся. Сначала ей показалось, что заяц, – прыжки характерные. А это кот во весь опор летит. Еле затормозил и пошёл виться вокруг её ног, как это делают коты. Она его гладить стала, а он замяукал пронзительно. А потом отбежал на пару метров, смотрит на неё – информацию передаёт. Даша подошла, а он ещё отбежал.

Она и пошла за ним. У них так с кошкой было. Окотилась она в лесу, а потом домой прибежала, чтобы котят помогли принести. Звала и дорогу показывала, точно как этот кот. Вот Даша и подумала – мало ли какая помощь нужна котику.

И привел её котик к Эдику. А дальше «скорая помощь», больница, рентген, два сломанных ребра, перелом ноги, на второй – растяжение. Потом гипс, больничная палата, посещение с 16 до 18 часов.

Даша ходила к нему каждый день. Работала она в первой половине дня, в детском садике английский преподавала. А Лёху к себе взяла, он и не возражал. А после выписки Эдик забрал к себе и Лёху, и Дашу – никто не возражал.

Уже прошло месяца три, и зачем-то Эдик вспомнил свою прошлую семейную жизнь и начал Даше всё в подробностях рассказывать, как тогда, на новоселье. И зачем-то отца Михаила процитировал, насчёт выбора жены. Даша, как это услышала, чуть ли ни в слёзы.

– Ничего хорошего, – говорит она, – у нас с тобой не выйдет.
– Не понял, – удивился Эдик. – Почему это не выйдет?
– Потому что кто-то другой должен выбрать, а не ты.
– Мяу! – сказал Лёха, что означало – «Я выбрал!».

И его правильно поняли. Коты в женщинах разбираются.

Светлана ЕГОРОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №10, март 2019 года