И надо же было такому случиться, что Серёге Кулеватову в руки попало объявление интимного характера. Дело было так.

Серёга возился в саду, и внезапно ему приспичило в нужник. Туалетной бумаги там, как обычно, не было, но стопкой лежали газеты и всякие ненужные бумажки. Пока сидел, от нечего делать принялся изучать печатный текст – это оказалось объявление: «Сдам двухкомнатную квартиру в областном центре двум молодым симпатичным подругам 18–25 лет на длительный срок. Оплата натурой два раза в неделю (с каждой или сразу с обеими). Живу в другой квартире… – в этом месте уголок был оторван, и далее: – Любимые девушки, не обижайтесь. Не мы такие, жизнь такая. Алекс, 24 года».

– Надо же такое придумать! – посмеялся Серёга, восхищённый изобретательностью неизвестного парня.

И вдруг ему стало не до смеха. Вспомнил: его единственная дочь, Ленка, недавно съехала из квартиры, которую они с женой нашли, в другую, двухкомнатную, объяснив это тем, что собирается жить с подругой. Так, мол, дешевле. Откуда это вдруг у неё такая тяга к экономии Серёгиных денег? Раньше только и было слышно: пап, купи это, пап, купи то. А тут прямо сама бережливость. И паскудное объявление на Серёгином подворье само по себе появиться не могло, если только его не привезла эта паршивка, которая неделю назад наведывалась на выходные. Всё сходилось.

Серёга как угорелый выскочил из сортира и на полусогнутых ногах, затёкших от долгого сидения, побежал в дом, застёгивая на ходу брючный ремень.

– Сколько раз говорил, чтобы в туалете всегда лежала туалетная бумага! – с порога заорал он на жену Ольгу, которая на кухне пекла оладьи.
– Деньги надо экономить, – поучительным тоном ответила жена, продолжая стряпать, – дочь всё-таки в колледже учится.

Ольга была пухленькая, мягкая, тёплая и на удивление спокойная, что иной раз Серёгу заводило с полуоборота. Сейчас как раз был такой случай, и Серёга заорал ещё громче:
– Экономисты хреновы, что одна, что другая! Совсем заэкономились!
– Ты чего разошёлся-то? – спросила слегка удивлённая жена.
– Того! – Серёга хотел было сунуть ей под нос объявление, но, вспомнив, что уже использовал и выбросил его, ещё больше разволновался, прямо рассвирепел: – Разожрались тут, понимаешь, на дармовых харчах!

Жена временно не работала по причине неожиданно повысившегося сахара в крови.

– Какая тебя муха сегодня укусила? – обиделась Ольга.
– Цеце.
– Ещё обзывается… – жена зашмыгала носом. – К нему как…
– Объясняю специально для необразованных, – грубо перебил Серёга. – Цеце – это такая ядовитая муха, обитает в Африке. Она меня и укусила.
– Крокодил тебя укусил, – смаргивая слезинку, с иронией высказалась Ольга, – бешеный.
– Ха-ха-ха, – натужно рассмеялся Серёга. – Юмористка-самоучка.
– Съешь оладушки и сразу успокоишься.
– С вами успокоишься только на кладбище, – крикнул в сердцах Серёга. – Где труба?
– Где всегда, – пожала покатыми плечами Ольга, – на столе в гостиной.

Серёга метнулся туда и под недоумённым взглядом жены набрал номер дочери. В отдалённой от цивилизации деревне связь была плохая, он только и смог сквозь треск разобрать Ленкин голос, и через минуту всё куда-то пропало – по-видимому, специально отключилась. Только Серёгу, как старого воробья, на мякине не проведёшь: показалось, дочь как-то не так разговаривала, тяжело дышала, да ещё музыка там звучала.

– Началось, – сквозь зубы процедил Серёга и скрипнул ими так, что чуть не раскрошил. – Быстро собирайся, едем к Ленке! – снова заорал на жену. – Чего стоишь, зенки вылупила, как кукла моргучая?
– Да что случилось-то, хоть скажи? – не могла никак взять в толк жена.
– А то! – Серёгу прямо-таки трясло от её бестолковости, вот и дочь вся в неё пошла. – То и случилось, что твоя дочь спит с парнем!

Но Ольга встретила новость на удивление спокойно, как будто они с Ленкой заранее сговорились.

– Она уже взрослая. Если помнишь, в прошлом месяце двадцать стукнуло.
– Взрослая? – вскипел Серёга так, что чуть пар из ноздрей не повалил. – А это ничего, что она квартиру натурой отрабатывает?

Ольга ахнула и выронила раскалённую сковороду. Та упала на Серёгину босую ногу, потому что он как примерный семьянин заранее оставил грязные галоши в прихожей.

– Твою ж… Лексевну! – дурным голосом заорал Серёга, прыгая на одной ноге. – Косорукая тетеря!

Держась ладонями за румяные щёки и качая головой, Ольга принялась слезливо причитать:
– Ой, цветочек ты мой любонький, да как же такое могло случиться-то-о?
– Цыц! – прикрикнул Серёга. – Душу рвёшь своим воем… Как будто по покойнику. Дам вот сейчас сковородкой по кумполу, будешь знать, как выть.

Угроза возымела действие, жена притихла.

Пока добирались до областного центра на своих подержанных «Жигулях», Серёга накрутил себя до того, что у него непроизвольно стала дёргаться голова и нервно запрыгал живчик под глазом. Жена со страхом косилась на него, но молчала, опасаясь, что в столь невменяемом состоянии муж легко высадит её на пустынной дороге. А перенервничать Серёге было от чего: его пухленькая дочь, вся в мать, такая же добрая и отзывчивая, – и вдруг какого-то прыщавого юнца ублажает в постели, чтобы не платить за квартиру! Неужели Серёга когда-нибудь жалел для неё денег?

Он слегка успокоился, подумав, что, может быть, ошибается. И вообще Ленка наверняка лесбиянка, не зря же снимает квартиру вместе с подругой. Прямо не знаешь, что лучше.

Ближе к городу у Серёги в голове вообще всё перемешалось: вспомнил, что неизвестный Алекс предпочитает секс втроём, а это уже почище Содома и Гоморры. «С ходу втащу сопляку по харе», – зло подумал Серёга и только сейчас осознал, что педаль газа упёрлась в пол, а он всё давит и давит, хотя стрелка спидометра неподвижно стоит на отметке сто. От нетерпения Серёга заёрзал на сиденье и даже начал раскачиваться всем корпусом, будто от этого старая машина поедет быстрее. К нравственным страданиям добавилась ещё и боль в обожжённой ноге.

Глядя на мужа, Ольга незаметно перекрестилась и всю остальную дорогу что-то беззвучно шептала пухлыми губами.

Мельком взглянув на окна на пятом этаже, Серёга нетерпеливо рванул по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Ольга заторопилась следом, тяжело дыша и держась за поручень, – переживала, чтобы муж в горячке чего-нибудь не натворил.
На площадке Серёга резко позвонил, потом забарабанил кулаком в дверь.

– Ленка, открывай! – крикнул. – Я знаю, что ты дома.

Дверь неожиданно быстро распахнулась, и в проёме появилась напуганная Ленка в легкомысленно коротком полупрозрачном пеньюаре.

– Вы чего? – спросила она, недоумённо оглядывая своими бархатными коровьими глазами отца с матерью.
– Приехали учить тебя уму-разуму, – зловеще проговорил Серёга и начал лихорадочно вынимать ремень из брюк.
– Пап, с тобой всё в порядке? – спросила поражённая Ленка, отступая вглубь квартиры.
– Ты мне зубы не заговаривай, – сказал Серёга, надвигаясь на дочь и потрясая ремнём, – они у меня и без тебя здоровые. Говори, где прыщ?

От удивления у Ленки поползли вверх густые брови.

– Пап, ты о чём? – спросила она. – Какой прыщ?
– Не хочешь говорить, – догадался Серёга, стеганул дочь по мягкому месту и замахнулся снова.

Ленка побежала по комнате, панически выкрикивая:
– Мам, да уйми ты его! Он сегодня с дуба, что ль, рухнул?
– Сергунь, – ласково обратилась к мужу Ольга, – ты и правда, чего завёлся-то?
– Молчи, женщина! – сурово осадил Серёга и с удовольствием отвесил и жене по толстомясому заду, чтобы соблюдала субординацию.

Ольге было не так больно, как обидно, и она привычно зашмыгала носом, готовая расплакаться. Воспользовавшись моментом, Ленка быстро заскочила в свою комнату и закрылась изнутри на ключ.

– Открой, Ленка, – потребовал Серёга и угрожающе пообещал: – Иначе дверь выломаю.
– Не выломаешь, она денег бешеных стоит, – отозвалась Ленка. – И потом я тогда вызову полицию, и ты, папочка, загремишь на пятнадцать суток за хулиганство.

Серёга прямо задохнулся от возмущения.

– Это родного отца – и в тюрьму? Хорошую же мы дочку вырастили.
– А ты не хулигань! Ничего сам не объяснит, а драться кидается.

Тут брюки, которые на тощем Серёге кое-как ещё держались, без ремня окончательно сползли на пол. Он даже подхватить их не успел и остался стоять в одних семейных трусах, отсвечивая бледными худыми лодыжками в пупырышках. Ольга не сдержалась и прыснула сквозь навернувшиеся слёзы, прикрыв рот ладонью. Неожиданный позор несколько поубавил Серёгин пыл, и дальнейшие переговоры прошли мирно.

Выяснилось, что квартиру сдаёт дальняя родственница Ленкиной подружки, об объявлении дочь ничего не знает. Скорее всего, злополучный листок во двор занесло ветром с дороги, по которой часто ездят дачники.

– Фу, какая мерзость, – пренебрежительно скривила милое личико Ленка. Она всё ещё не могла поверить в происходящее. – Я не дешёвка какая-нибудь!
– А что я ещё мог подумать, – виновато оправдывался Серёга, – когда всё сошлось. Но ты всё равно имей в виду, если что, то вот… – Серёга многозначительно потряс ремнём.
– Это я уже поняла, – засмеялась Ленка и уткнулась отцу лицом в грудь, как бывало в детстве.

Счастливый Серёга погладил дочь по голове и даже слегка прослезился, будто баба. Только все сделали вид, что не заметили его кратковременной слабости.