Отношения с соседями у меня хорошие. Ни с кем особо не ссорюсь, конфликтов стараюсь избегать – ну, если, конечно, сами меня не заденут.

С соседями справа мы вообще лучшие друзья. Причём дружим не только мы, но и наши коты: супруг тёти Светы – заядлый любитель животных, особенно беспризорных. В их дворе котов почти столько же, сколько и у нас, поэтому время от времени они то дерутся, отстаивая права на территорию, то мирно сидят рядом на завалинке, подставляя солнышку разноцветные бока.

С соседкой слева, тётей Валей, мы долгое время приятельствовали, она тоже убеждённая кошатница. Но беда пришла совсем уж с неожиданной стороны. Вот живёшь-живёшь рядом с людьми, казалось бы, всё о них знаешь, вдруг – бац! – и какая-нибудь нештатная ситуация меняет отношения самым радикальным образом.

Правда, я и раньше замечала, что «левая» соседка – дама, как бы мягче сказать, со своими особенностями. То с одними соседями ни с того ни с сего рассорится, то на закадычную подругу-пенсионерку вдруг осерчает.

А тут, видимо, и до меня очередь дошла. Звонок от тёти Вали раздался в самый разгар рабочего дня.

– Мария, – зычно завопила она, – я знаю обо всех твоих подлых замыслах, и не смей отнекиваться! Я тебе как мать была, а ты меня угробить решила, да ещё и не одна, а с подельниками!

Незадолго до её звонка я терпеливо объясняла авторам, пришедшим в офис нашего издания, что иногда лучше вообще ничего не писать, чем расписываться в собственной полной безграмотности. Они слушали, согласно кивали – и доставали из обшарпанных портфелей всё новые и новые опусы, читать которые уже не было никаких сил.

А тут ещё тётя Валя со своим бредом. Поскольку связь в телефоне была громкой, местные поэтические светила с интересом навострили уши: как так? Неужели их куратор – потенциальная убийца?

Отговорки, что я на работе и мне некогда, на соседку не действовали: она продолжала орать как оглашенная. И хотя расстояние между её двором и нашим офисом как минимум километров 25, слышимость была такая, будто тётя Валя находилась в двух шагах.

– О чём вы вообще говорите? – попыталась я уяснить суть дела. – Кто вас хочет убить? Зачем?
– Ты, ты хочешь! – снова сорвалась на крик соседка. – Я разгадала твои коварные замыслы! Мало того что яму уже выкопала, лопату рядом оставила, чтобы при случае было чем огреть меня по темечку, так ещё и крест ночью сколотила!
– Тёть Валь, вы вообще в своём уме? Какая яма, какая лопата? Зачем мне вас убивать?
– А я знаю – зачем? Ты у себя спроси и у своих подельников, которые помогают тебе по вечерам яму рыть. Специально их в сумерки зовёшь, чтобы никто ни о чём не догадался. Знаете, что я одна, так решили бабку со свету сжить, негодяи!
– Какие ещё подельники? – начала было я и тут вдруг осеклась, поражённая неожиданной догадкой. – Это о Вите с Олегом речь?
– О них, иродах! – обрадовалась соседка. – Вспомнила, значит?

Ага, вспомнила, хотела ответить я, но расхохоталась. Я смеялась так, как не смеялась со времён далёкой юности, – до икоты, до слёз, до истерики. Ещё немного, и каталась бы по полу.

Поэты взирали на меня со страхом: не иначе девка совсем сбрендила, кому мы теперь свои шедевры-то станем носить?

– Всё нормально, – попыталась я их успокоить, но повторный приступ идиотского смеха согнул меня пополам.
– Не вижу ничего смешного, – обиделась соседка. – Ржёт она… Чтобы вечером была у меня – и изволь объясниться, иначе полицию вызову.

После рабочего дня я встретилась на автобусной остановке со своими рабочими. В нашем селе все давно уже обзавелись водными счётчиками, а у меня всё никак не доходили руки. Дело в том, что в нашем ЖЭКе понятия не имели, где именно в моём огороде пролегает водопроводная труба. Судя по имевшимся у них документам, мне пришлось бы копать до центральной улицы, что, само собой, меня не радовало.

И вдруг начальника ЖЭКа озарило. Он спустился в наш подвал, обнаружил там проржавевшую трубу и со знанием дела велел копать в том месте, куда она выходит, то есть на стыке наших с соседкой участков.

– Или тут, или я больше не знаю где, – глубокомысленно изрёк он и удалился восвояси.

Понятное дело, что своими силами я эту работу вовек бы не осилила. Пришлось призвать на выручку верных помощников, не раз помогавших мне то крышу перекрыть, то забор подправить. За свою работу они брали по совести, платила я в срок, да ещё и сверху немного накидывала, так что расставались мы до следующей шабашки довольные друг другом.

Однако не только я пользовалась их услугами, но и жители близлежащих сёл. Поэтому искать злополучную трубу в моём огороде Витя и Олег могли только поздними вечерами.

Видимо, их возня напугала соседку. И хотя Витёк объяснил ей, с какой целью копают яму, у тёти Вали на сей счёт родились другие мысли. Одному богу известно, с чего она решила, будто мы покушаемся на её жизнь. Быть может, от одиночества да от безделья, кто её знает.

– В общем так, пацаны, – решительно объявила я. – Мы с вами, оказывается, разбойники с большой дороги, соседку укокошить собрались. Так что идёмте-ка вместе со мной, ответ перед ней держать будем.
– А что случилось-то? – не врубились с ходу 35-летние «пацаны».
– А это уж пусть она вам объяснит.

И тётя Валя объяснила. Орала, топала ногами, грозила вызвать участкового. Но когда до рабочих дошла суть её претензий, они ржали так, что слышно было на другом конце села.

– Нет, ну ты слышишь, Витёк? – спрашивал Олег. – Это что ж такое получается? Нас тут в убийцы записали? И лопату мы, значит, оставили, чтобы пенсионерку по темечку стукнуть? И на Машкином огороде закопать? Машуля, тебе оно надо – кладбище старушек у себя устраивать?
– И нечего мне тут ржать и обзывать меня старухой, – из-за забора продолжала сотрясать воздух соседка. – А как тогда вы объясните этот крест? Его Машка ночью сколотила, чтобы на моей могиле поставить.
– Это я его сколотила? Я по ночам вообще-то сплю, – возмутилась я.
– Не ты, значит, твоя мама этим промышляет. Тоже, поди, на меня зуб точит.
– Моя мама? – я вконец впала в ступор. – Ей-то это зачем? Да и как она до вашего забора дойдёт, если она и по дому-то с трудом передвигается?
– А откуда тогда этот крест взялся? – не унималась соседка. – Вот он, красуется!

Тётя Валя указала рукой на сколоченные крест-накрест доски, взглянув на которые, я уже и не знала, что делать: то ли снова заржать, то ли заплакать от жалости к внезапно сбрендившей бабуле.

– Так ведь это же ваш сын крестовину ещё лет десять назад сделал – как подпорку под акацию.
– Ишь ты, как выкрутилась, – недовольно поджала губы соседка. – А почему тогда я её раньше не видела?
– Да потому что она была укрыта этой самой разросшейся акацией! – потеряла терпение я. – А Олег с Витюней, чтобы открыть доступ к трубе, спилили нижние ветки. Вот крестовина и стала видна! Да сами посмотрите, она же трухлявая совсем, даже гвозди проржавели.
– Ну, тёть Валь, вы вообще, – снова загоготали великовозрастные «пацаны».
– Тьфу на вас! – плюнула соседка и шмыгнула вглубь двора.

А три несостоявшихся киллера отправились пить кофе.

Наступило лето, во дворе опять много работы. Перекрыть оставшуюся часть крыши, покрасить фасадной краской стены дома, обновить подвал и покосившийся сарай. Только теперь, когда приглашу знакомого, имеющего специальную машину для откачки воды из ямы, обязательно поставлю соседку в известность. А то ещё решит, что мы её на этот раз утопить спланировали. Кто знает, что ей опять померещится.