– За двадцать пять лет, наверное, случались разные истории. Какую из них вы рассказываете как байку своим друзьям?
– Я не стану рассказывать никаких баек. Только что мы закончили съёмки очередного цикла, на котором я сказал: «Здравствуйте, это «Своя игра»!» И вдруг после записи неожиданно понял, что ровно двадцать пять лет назад точно так же передо мной в первом ряду среди зрителей сидел этот человек. Я его знаю, его зовут Валентин, он даже пару раз пытался играть в «Свою игру», потому что много знает. А в качестве зрителя приходит на каждую съёмку. Уже двадцать пять лет я вижу его оранжевую сумку. И вспомнил, как на самых первых съёмках… В то время я ещё не понимал, что у меня скверное зрение, мне было двадцать семь, но очки не носил… То есть у меня были очки, но плохие. Поэтому мне приобрели новые за безумные деньги, а я кричал, что сам столько не стою, сколько эта оправа. Правда, на оправу не успели поставить стёкла, и у меня на носу красовались пустые очки. Первый съёмочный цикл, нервы, а ты вдобавок ничего не видишь… Счёт игры узнаёшь по пальцам редакторов, которые тебе показывают… Безумие полное! И тут попался вопрос: нужно было произнести имя и фамилию французского химика: Поль Эмиль Лекок де Буабодран. Это сейчас мне легко сделать, потому что произносил миллион раз, а тогда постоянно спотыкался. И вдруг этот человек, который сидел в первом ряду – а у него своеобразная дикция, с ленинским «р», – он мне с места кричит: «Лекок де Буабодран!» Я говорю: «Как? Давай со слуха попробую!» И повторяю в точности его голосом… Операторы чуть не попадали от хохота! Я долго работал в пародийном шоу («Раз в неделю» на «ТВ-6». – Авт.) и передразнивать умел всегда.

– У вас театральное образование, вдобавок вы учились на вокальном отделении Московской консерватории. Могли стать актёром или певцом, но выбрали телевидение. Почему?
– После вуза я попал в театр, но никогда не сделал бы там карьеру. Я отношусь к поколению артистов, молодость которых выпала на период, когда кино перестали снимать. Я окончил ГИТИС (в 1986 году. – Авт.), но понял, что не хочу становиться актёром. Меня взяли сразу на второй курс, и я всегда повторяю, что в театральном научился главному: не поворачиваться к публике спиной, на сцене громко разговаривать даже шёпотом и пить водку.

– Есть какое-то общее и главное правило, которое вы для себя вывели, работая на телевидении?
– Боюсь, что нет. Работа на телевидении отличается от другой творческой работы разве что крайним цинизмом. А в случае со «Своей игрой» – ещё и практически полным отсутствием творчества. Например, на съёмках других проектов я сталкиваюсь с режиссёром, который тобой дирижирует. А в «Своей игре» процесс совсем не творческий, всё идёт по накатанной. Всем руководит один и тот же человек. Как правило, во время съёмки его слышно между раундами, когда нужны зрительские аплодисменты. Так что телевидение бывает разное.

– Где вам было комфортнее?
– В «Своей игре». Это коллектив с небольшим количеством сотрудников. Я прихожу в офис, у нас сидит охранник, которого зовут Сергей. Я говорю ему: «Здорово, Серёга!» Он в ответ: «Привет, Петь!» Он из Тульской области, я с ним знаком уже пятнадцать лет. У нас очень небольшой коллектив, и все друг друга знают. И доверие строится на хороших отношениях. Здесь мне комфортно. И это вряд ли можно сопоставить с нравами какого-нибудь современного ток-шоу.

– Как используете перерывы в работе над проектами?
– Я бы не сказал, что у меня много свободного времени. Иногда что-нибудь делаю – веду, к примеру, некие мероприятия, которых в последнее время стало меньше, и они теперь другого характера, более протокольные, а я в протокол не очень вписываюсь. Вот что я могу сделать без особых усилий – так это провести «Свою игру». Для кого угодно! Здесь я – функция: проговорил, задал вопросы – и всё, до свидания!

– Не так давно на канале НТВ завершился цикл, посвящённый юбилею «Своей игры». Признаться, финал всех удивил.
– Согласен, он был неожиданным: победил игрок, который никогда раньше не побеждал в крупных турнирах (Иван Семушин, программист-аналитик. – Авт.). Это и была главная интрига серии: кто же станет обладателем кубка юбилейных игр? В этом году играли сильнейшие из сильнейших, несокрушимые монстры: Анатолий Вассерман, Юрий Хашимов, Александр Либер. Либер, кстати, – лидер по количеству сыгранных турниров и полученных наград за всю историю программы. У нас в конце девяностых вручался «Орден кота учёного». Так Либер их столько выиграл, что мы в шутку предлагали вешать их уже на спину.

– Возраст игроков сегодня – самый разный. Есть участники, которые моложе самой программы.
– К сожалению, мы не занимаемся манипуляциями. (Смеётся.) Чаще всего игроки тянут жребий – кому с кем играть. Нашу абсолютную честность доказывает то, что в программе нередко играют два, а то и три человека с одинаковыми именами. Примечательно, что с годами эрудитов у нас меньше не становится. Да и программа бы давно закрылась, если бы люди не испытывали большого желания в неё сыграть. Огромное им спасибо!

– У кого больше шансов выиграть – у опытных игроков или у тех, кто объективно владеет большими знаниями?
– При одинаковом количестве знаний, как правило, выигрывает тот, у кого лучше реакция, а не тот, у кого больше опыта. Естественно, у молодых людей реакция получше.

– За годы существования передачи перед вами прошли сотни участников. Кто из них вас удивил? Звучали ли ответы, которые вас поразили? В общем, то, чего вы никак не могли предположить.
– Я на самом деле и не перестаю удивляться. Услышав ответ, порой произношу про себя: «Ну откуда вы это знаете?» Ведь я за двадцать пять лет научился отвечать на один вопрос: «Припомните что-нибудь забавное со съёмок?» Кстати, не так уж много забавного происходит на съёмках «Своей игры». У нас всё статично: люди стоят и отвечают на вопросы. Иногда отвечают смешно и парадоксально. Всякое бывает, но ярких случаев происходит не так много. Ни для кого не секрет, что подобные передачи записываются циклами – несколько выпусков сразу. За одну передачу я задаю девяносто один вопрос. А за один съёмочный цикл – в районе двух тысяч вопросов. И, конечно, когда идёт запись третьей игры, ты уже не очень хорошо помнишь, кто выиграл в первой.

– То есть во время игры перед вами девяносто одна карточка? Как же вам удаётся вовремя достать нужную?
– При желании этому можно научиться за пару часов. Да, это уже не современно, но программное обеспечение устроено так, что вопрос подаётся прежде всего на экран, для зрителя. А я делаю для себя в карточках пометки: переписываю римские цифры на арабские, расставляю ударения, подчёркиваю слова, которые трудно произнести. Вообще правда заключается в том, что ведущий в «Своей игре» – это всего лишь функция, которая существует для зрителя. Хороший игрок может даже и не знать ведущего в лицо, потому что ему некогда на меня смотреть! Он быстро читает вопросы на экране, потом смотрит на лампочку, которую зрителям не показывают, – она подаёт сигнал, что отвечать уже можно. И тогда требуется как можно быстрее нажать на кнопку, чтобы первым дать ответ. А я, по большому счёту, нужен лишь для вопросов из серии «Аукцион» или «Кот в мешке».

– Провести несколько игр в день, наверное, непросто?
– На самом деле ведущему проще, если игроки отвечают правильно на все девяноста вопросов и сопровождают свои ответы комментариями. Это блистательно делают опытные игроки. Самое тяжёлое – провести сначала игру с участием Вассермана, Хашимова и Либера, а после – игры с менее опытными игроками. Это всё равно что пересесть с «Мерседеса» на трёхколёсный велосипед и проехать на нём то же расстояние.



– По каким критериям отбираете участников? Любой может принять участие в съёмках?
– Любой, досмотревший нашу игру до конца, увидит в титрах телефон редакции, на который можно позвонить. Там будет звучать голос настоящего живого человека, который вас выслушает и задаст десять вопросов. Если вы в состоянии быстро ответить на большинство из них – получаете приглашение в редакцию, где с вами воспроизводят игру. И те, кто одерживает победу в отборе, участвуют в телевизионных съёмках. Меня лично такой подход не совсем устраивает. Потому что я имел отношение к творчеству и, когда смотрю на потенциального игрока, думаю – неплохо было бы его немного причесать и приодеть…

– Вы говорите о мантиях, которых в оригинальной версии нет?
– Совершенно верно! К нам иной раз приходят люди, которые, извините, находятся за пределами презентабельности. Я думаю, это можно прописать в правилах. Один раз устроил редакторам вселенский хай, потому что двое кандидатов решили перед съёмками исправить себе зубы. Это было неприемлемо, но… У нас всё предельно честно: человек прошёл отбор, и неважно, как он выглядит.

– Вы сами принимали участие в качестве игрока? Возникало ли желание испытать свои силы?
– Когда игра шла первые годы, я на отборах несколько раз вставал за игровой стол. Ведь на отборе, как и на игре, нужны три человека. Играл, не зная вопросов. И это было чудовищно! Я очень плохо играю… Один раз принял участие в «Брейн-ринге», посвящённом юбилею канала НТВ. Но это – командная игра, там твои тылы прикрыты.

– А программа «Самый умный» на СТС?
– На СТС как раз было видно, что я полный идиот. Как-то сказал нашему молодому редактору, что пойду играть в «Брейн-ринг», но решительно не понимаю, что мне там делать. Он на меня посмотрел и сказал: «Ты за двадцать пять лет узнал все вопросы, которые тебе могут задать. По сути, ты сам их когда-то задавал». Но ведь если человек с детства интересуется интеллектуальными играми, он совершает осознанный выбор, он хочет стать эрудитом. И его голова форматируется под запоминание самой разнообразной, порой лишней и ненужной информации. А я попал в мир интеллектуальных игр, когда мне было уже за двадцать пять. Для актёра, кстати, оказался удивительно эрудированным и помнил много ненужного. Но когда попадаешь в мир интеллектуальных игр во взрослом возрасте, то просто запоминаешь информацию, которая не укладывается в твоём сознании правильными штабелями в системном порядке, а беспорядочно сваливается на пыльный чердак. И это не упрощает, а мешает… Поэтому я однажды спросил своих партнёров по интеллектуальной игре: «Я-то вам зачем? Вы уверены, что вам в команде нужен дурак?» Они сказали: «Через вас проходит столько информации, вы наверняка что-нибудь запомнили».

– Кроме телевидения, хватает ли времени на личную жизнь, хобби?
– Ничего не коллекционирую. Когда-то у меня в первый раз брали интервью, и корреспондент сказал: «Пётр, вы теперь будете работать на телевидении, вам нужно иметь хобби. Какое вы выберете?» Мы сидели в редакции, а у меня рядом стоял сейф, в котором хранились одеколоны. Я всегда это дело любил. И мне принудительно навязали парфюмерию в качестве хобби. А через десять лет, когда в очередной раз спросили о парфюмерии, я взбесился. Сказал: «Представьте, что домохозяйка купила много стирального порошка, но он ей не подошёл и она его отложила в сторону. Да, у меня есть шкаф, в котором много бытовой химии. И что? Разве это хобби?» Впрочем, когда-то это действительно было весело, я мог с расстояния десяти метров определить марку парфюма и удивлял этим даже специалистов. Но разве это хобби? Фигня… Ну, разбирается человек в баночках с бытовой химией… Когда-то хорошо разбирался, а сейчас – нет, старый стал. (Смеётся.) А вот важному умению без стеснения задать вопрос о гонораре, когда предлагают где-нибудь выступить, я научился лишь пять лет назад.

– На корпоративных мероприятиях подарки дают?
– Я как-то раз вёл юбилейное торжество в статусном казино, и мне подарили набор шоколадных изделий, изображающих фишки и карты. Такая большая красивая коробка. Я сказал: «Спасибо, конечно, но не возьму». Я же не знал, что внутри, не догадывался, что всё это можно раздарить знакомым. Меня спросили, почему отказываюсь. Ответил, что живу в «большой» квартире, где подарки крупнее книги просто не помещаются. Но один раз было весело. Я участвовал в шоу «Кулинарный поединок» на НТВ. Что-то приготовил – и победил! После этого мне сказали, что я выиграл фартук и большой сертификат. Но было бы нелепо везти его домой. Постоял с ним в кадре – и на две недели забыл. Но тут мне звонят: «По какому адресу вам доставить плиту, ваш выигрыш?» Я решил, что это розыгрыш, и повесил трубку. Позже мне действительно привезли, но не плиту – я их убедил, что некуда ставить, – а верхнюю варочную панель. Где-то лежит…

– Сейчас многие известные люди выпускают автобиографические книги. Не хочется ли вам поддаться этой тенденции?
– Я искренне не понимаю людей, которые в наше время пишут книги, не будучи профессиональными литераторами. Никогда таких книг не читал, и никто не заставит меня их читать. В наше время бумажные книги стали выпендрёжем и дорогим удовольствием. Проще приобретать электронные. Впрочем, был когда-то у нас успешный проект – сборники вопросов «Своей игры». Вопрос, ответ и комментарий. Серия состояла из двенадцати книг, а спустя какое-то время вышло ещё три. Я к этому тоже имею отношение, потому что проговорил все эти вопросы вслух в телепрограмме, и меня тиснули на обложку, чтобы было понятно о какой игре идёт речь.

– Телевизор смотрите?
– Давно не смотрю. Берегу нервы. Но некоторые скандальные эпизоды, когда ведущий там кого-нибудь послал, – смотрю в интернете. И с ужасом понимаю, что с этими людьми когда-то был знаком. Я прекрасно понимаю, что эти скандалы прописаны в сценарии. И создатели программ выбрали для себя такой путь! Новости я перестал смотреть после того, как показ сериала «Шерлок» прервали специальным выпуском новостей, посвящённым итогам выборов в парламент в сопредельном государстве.

– Пётр, насколько знаю, вы озвучиваете аудиокниги. А фильмы или мультфильмы вам не предлагали озвучить?
– То, что сейчас модно – фильмы и мультфильмы, – я не озвучивал. Но с большим удовольствием взялся бы за этот интересный и творческий процесс. Однако не зовут.