В нашу подмосковную деревню приехал цирк, и я пошёл. Развлечение хорошее, качественное. Лучше, чем кино, и даже по-своему лучше, чем большой цирк со звёздами.

Пространство маленькое – это хорошо, видно с любого места. Не в отдалении игрушечные фигурки кувыркаются, а живые люди рядом. Видны лица, в основном немолодые. И даже иногда запах пота артистов пробивается сквозь ароматы попкорна, сахарной ваты и зверинца. Ощущения объёмнее, чем в большом цирке.

Они там иногда ошибались, один эквилибрист упал с шаткой конструкции, выстроенной из кусков труб и дощечек. Серьёзно ударился, видимо. Но и это было не в ущерб зрелищу, напротив, показало трудность номера. А то ведь когда звёзды чётко всё отрабатывают, удивления нет. Вроде им и положено быть ловкими. Не удивляемся же, когда Человек-паук на небоскрёб лезет, – кино.

А тут – чувствуешь, что для человека такая ловкость необычна, неестественна, и смотришь в напряжении.

Ещё подумалось, что они за небольшие деньги работают. Зрителей было человек сто, из них десятка два малолеток, для которых вход бесплатный. Билет в среднем 500 рублей, то есть сбор за представление – тысяч сорок. А выступавших 12 человек. И ведь ещё какой-то технический персонал должен быть, чтобы собрать-разобрать конструкции. Водители, которые повезут собранное в другую точку на нескольких автомобилях. Аренда земли, налоги, реклама, корм для зверушек. Сколько там у них выйдет чистыми на нос?

В конце двухчасового представления вышел артист в годах, ему явно лет за пятьдесят. Катался, балансируя на одноколёсном велосипеде с поднятым на пару метров сиденьем. До этого он выбегал клоуном, показывал что-то комическое, но с акробатикой. Жонглировал. А на колесе выступал в костюме XVIII века и под музыку Бетховена. Задувал свечи, наливал из графина в бокал «вино», ловил и крутил обручи на руках и левой ноге, пока правая тормошила педаль, поддерживая баланс.
Лицо артиста было напряжённым, без цирковой улыбки. На улыбку его уже не хватало. И этот номер, пожалуй, был самым сложным в представлении.

Мускулистое тело работало как машина, а лицо измятое, даже больше, чем положено по возрасту. Я подумал – он, должно быть, пьёт. Ещё подумал – всё-таки не от хорошей жизни человек за пятьдесят балансирует на колесе, разъезжая по деревням и посёлкам. Что надо бы ему уже перейти на административную должность, сидеть в кабинете, в большом каменном здании. Дрессировать молодых, рулить финансами.

В то же время вызывала восхищение его сноровка. И возникала зависть, что он умеет так с колесом, а я нет. А ещё – ощущение неприличности такого занятия для пожилого человека. Не передвигаться вальяжно в костюме с палочкой, а показывать публике мускулистые ляжки и обтянутый лосинами зад с высокого насеста. И ещё мелькнула мысль, что у артиста в молодости наверняка были амбиции, он рвался в звёзды цирка, а теперь вот докатывает карьеру в безвестности и малоденежье. И всё равно – зависть. Мастерство есть мастерство, даже бесполезное.

Ну и я никак не мог понять, почему эта смесь ощущений и мыслей мне так знакома. И кто её раньше во мне взбаламучивал. А сегодня вспомнил. Литературный институт, в котором учился. Милое шапито. И немолодые преподаватели – поэты и прозаики, жонглирующие на колесе.