«Кулагин, помоги!»
14.05.2012 00:00
Леонид КулагинЗамечательный артист и режиссёр Леонид Кулагин назначил мне встречу на съёмочной площадке. Съёмки популярного детективного сериала «Кулагин и партнёры» проходят на одной из тихих улочек в центре Москвы, в здании, напоминающем небольшой НИИ. Снимается очередная сцена. Леонид Николаевич разговаривает с кем-то по телефону: «Только не надо на меня давить… И передавайте привет супруге!» Эту фразу актёр будет произносить в течение трёх дублей. И ни разу не повторится, каждый дубль – новая интонация.

– Сериал «Кулагин и партнёры» идёт много лет. Как вы думаете, в чём причина такой популярности?
– Это простой и одновременно сложный вопрос: невозможно объяснить успех или неуспех того или иного произведения. Сериал компактный: каждая серия идёт полчаса, за это время успеваешь выпить чаю и посмотреть весь сюжет от начала до конца. Но не только в этом кроется причина популярности. Однажды я ехал на троллейбусе, вышел на остановке, и неожиданно ко мне подошёл священник: «Я хочу вас поблагодарить за фильм «Кулагин и партнёры», за то благое дело, что вы делаете!» Я спросил: «А что такого мы делаем в этом сериале?» Священник ответил: «Вы даёте надежду».
Другой вопрос, надо ли давать людям надежду, если мы сами помочь им не можем. Мне регулярно приходят письма от зрителей, на конвертах надпись: «Канал «Россия», Кулагину» или «Кулагин, помоги!» Зрители рассказывают свои истории, ужасные, отчаянные, и обращаются за помощью. Я объясняю, что «Кулагин» – это кино и я не являюсь адвокатом. А мне возражают: «Вы так долго снимаетесь в этом сериале, что уже знаете все законы». Печалит тот факт, что люди видят спасение в придуманном герое, значит, они разуверились, что могут обратиться в суд, прокуратуру, адвокатское бюро.

– Сложно играть самого себя?
– Актёр никогда не может сыграть самого себя, потому что он себя плохо знает. Вы судите о нём так, а он – по-другому. Конечно герой сериала «Кулагин и партнёры» – как бы я, но на самом деле это не так. Я разговариваю и веду себя в жизни совершенно иначе, и я не такой деловитый, мудрый и решительный, как мой герой.

– А почему именно вы дали своё имя вымышленному герою?

– Вначале сериал назывался «Адвокатские истории», на роль главного героя пробовались многие артисты, и даже настоящие адвокаты. Потом, когда сериал стал набирать обороты, решили сменить название. Интрига заключалась в том, что меня шесть лет не было в Москве, за эти годы моя судьба могла измениться. Я вполне мог поменять профессию и открыть своё адвокатское бюро.
Интересно, что до «Кулагина» я уже снялся почти в девяноста фильмах, но мою фамилию постоянно путали, называли Кулыгиным, Калугиным, Калягиным… (Смеётся.) А теперь и фамилию выучили, и даже незнакомые люди на улице обращаются ко мне по имени отчеству – Леонид Николаевич. Раньше я смущался от такого внимания, а сегодня мне приятно, что стал своим человеком во многих домах. Я чувствую, что действительно нужен.

– Вы сказали, что вас шесть лет не было в Москве, где же вы были?
– В девяностые я полтора года нервно смотрел на телефон, ждал, что кто-нибудь позвонит и пригласит сниматься. Потом уехал из столицы в Брянск – город, из которого когда-то приехал в Москву, а через тридцать лет снова туда вернулся. Там я занимался режиссурой, был главным режиссёром Брянского театра юного зрителя.

– Среди ваших героев есть один неординарный исторический персонаж – анархист Михаил Бакунин.
– Когда я готовился к роли в картине «Карл Маркс. Молодые годы», много читал о Бакунине. Поразило, что он умудрился удрать в кандалах из Сибири за границу. Мне этот фильм запомнился вот чем. Его режиссёром был Лев Кулиджанов, в то время первый секретарь Союза кинематографистов. И хотя у меня много ролей в кино, на тот момент я никак не мог вступить в эту организацию, потому что был театральным артистом. Но после этой картины меня приняли в Союз кинематографистов.

– Многие зрители любят вас за роли доблестных лордов в исторических фильмах «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго», «Чёрная стрела», «Приключения стрелка королевской гвардии Квентина Дорварда». Вы так убедительны в этих образах, и большинство зрителей уверено, что у вас дворянские корни.
Леонид Кулагин– Эти картины снимал режиссёр Сергей Тарасов. И нам, актёрам, очень нравилось в них играть, ведь у большинства было послевоенное детство без игр и игрушек. Зато мы все читали книжки Стивенсона и Вальтера Скотта, и для нас участие в этих фильмах – как возврат в детство, возможность получить то, чего недополучили тогда. Съёмки в костюмах, с мечами, да ещё и верхом на лошадях!.. Мы получали удовольствие от процесса, хотя физически работать было тяжело. Нелегко осваивались исторические костюмы и настоящие латы, в которых надо было взгромоздиться на коня.

Что касается дворянства, то однажды, много лет назад, меня пригласили на телепередачу «о духе дворянства». Нас было трое – два потомственных дворянина и я, играющий дворян на экране. Я честно признался, что у меня никаких аристократических корней нет. Мой отец, простой человек из села Починки Нижегородской губернии, приехал в Сибирь, где в городе Киренске Иркутской области встретил мою маму. Кстати, отец всё время тосковал по земле. И когда я наперекор всем пошёл в театральную студию, он жутко горевал: «И куда ты поступил? Пошёл бы лучше в агрономы!»

На передаче я вёл себя тихо, а потомственные дворяне горячо спорили, не стесняясь в выражениях, причём каждый доказывал, что он настоящий дворянин, а другой – ничтожество. Прошло время, и мне по электронной почте приходит письмо от двоюродного брата Алексея Терентьева. (Моя мама – Терентьева.) Он писал, что я не прав: наш прадед из дворянской семьи, и у брата есть документы, подтверждающие это. Но я не стал разыскивать документы, потому что отношусь к этому спокойно.

– Ваш отец встретил вашу маму в Сибири, а вы как познакомились с женой?
– Это случилось в Чите в 1962 году. Она приехала работать в Читинский драматический театр, а я уже его покидал, и наше знакомство оказалось мимолётным. Позднее мы встретились в Липецке. В этот город переехал директор читинского театра, который пригласил на работу меня и актрису Элеонору Лапицкую – мою будущую жену. Помню, как я над ней подшучивал, говорил, что её имя-отчество Элеонора Илларионовна – словно упражнение по сценической речи и обычному человеку его трудно выговорить.

– Жизнь артиста в глазах обычного человека сладка и притягательна. Ваш сын Алексей и внук Кирилл собирались идти по вашим стопам? Чем они сейчас занимаются?

– Алексей – финансовый директор в рекламном агентстве, Кирилл пошёл по стопам отца и учится в финансовом институте. У сына и внука были попытки посвятить себя актёрскому мастерству. Но они как-то увяли, и слава богу, потому что даже они не видят, сколько и как я работаю. А посторонние люди чаще замечают внешний успех актёрской профессии и не догадываются, какая нелёгкая это специальность. Ведь на самом деле это тяжелейший труд, надо отдавать много сил работе, от которой не всегда есть отдача.



– Успех артиста на сцене и в кино часто зависит от режиссёра…
– В кино у меня два учителя – режиссёры Андрей Смирнов и Андрон Кончаловский. Кончаловский обнаружил во мне чувствительную натуру. Раньше я играл эдаких бравых героев без страха и упрёка, а он дал мне роль тонкого мыслителя Лаврецкого в фильме «Дворянское гнездо». Андрей Смирнов открыл мне глаза на мир и научил думать. До встречи с ним я был абсолютно просоветски настроенным молодым человеком из провинции, многого не понимавшим. А Смирнов даже давал мне читать запрещённую литературу, которую я выносил от него, пряча под одеждой. В те годы это был поступок, ведь он меня практически не знал и сильно рисковал.

Кстати, своего первого дворянина я сыграл в картине Андрея Смирнова для киноальманаха «Начало неведомого века». Альманах состоял из трёх новелл. Первую – «Ангел» по рассказу Юрия Олеши снял Смирнов, я там играл дворянина, увлечённого революционными идеями и ставшего комиссаром. Вторую – «Родина электричества» по Андрею Платонову – снимала знаменитый режиссёр Лариса Шепитько. И новеллу «Мотря» по произведению Константина Паустовского «Начало неведомого века» снял режиссёр Генрих Габай. И хотя альманах был посвящён пятидесятилетию Октябрьской революции, фильмы Шепитько и Смирнова были признаны антисоветскими и запрещены. На экраны вышла лишь «Мотря». А у картины «Ангел» уничтожен весь исходный материал, даже негативы смыты. Но благодаря нашей монтажнице, которая спрятала коробки с плёнкой в холодильнике, он через двадцать лет, в 1987 году, вышел на экраны.

– Вашим героям, даже отрицательным, сочувствуют зрители. В этом «виновато» актёрское обаяние или это дело случая?
– Мне трудно судить. Хотя я столкнулся с одной необычной ситуацией. В фильме «Следствием установлено», снимавшемся в Латвии, я, как русский актёр, играл бандита, а ловили меня лучшие люди Рижской киностудии – Гунар Цилинский и Вия Артмане. И вот мой герой почти убегает от преследования с сумкой, где лежат 200 тысяч рублей, по тем временам сумма огромная. И тут ручка сумки цепляется за сучок, сумка разрывается и все деньги разлетаются. В этот момент в зале всегда раздавался общий горестный возглас – зрители сочувствовали моему ворюге. Видимо, каждый представлял, что было бы, если б он потерял такую сумму.

– Однако с годами вы перешли на сторону закона и стали адвокатом Кулагиным.
– Да, но иногда берусь за старое. Например, в фильме «Трасса М8» сыграл мафиози, да ещё и психа, который мнит себя Наполеоном и постоянно меряет треуголки.



– Недавно в интернете с удовольствием посмотрела фильм «Банкрот», по пьесе Островского «Свои люди сочтёмся», и мне очень понравилась ваша работа – роль купца Самсона Силыча Большова. Картину снимал Игорь Масленников – режиссёр, подаривший нам «Шерлока Холмса» и «Зимнюю вишню». Как вам с ним работалось?

– Прекрасно! Игорь Масленников – не только замечательный режиссёр, но и очень интеллигентный и тактичный человек и в жизни, и на работе. Честно говоря, я был удивлён, когда он пригласил меня к себе в картину. Ведь обычно актёра, играющего в сериалах, не снимают в полном метре. Потому что сериальный артист – это примелькавшееся лицо. Например, голливудский актёр Джордж Клуни с большим трудом смог «выскочить» в большое кино из сериала «Скорая помощь», в котором он прославился.
У меня в картине был сложный грим: приклеенная борода да ещё и усы, наклеенные поверх моих собственных. Но я фактически не замечал ни этого неудобного грима, ни лака на лице (хотя обычно это для меня чудовищная пытка), потому что на площадке царила радостная творческая атмосфера.

– Считается, что безвыходных ситуаций не бывает. Вы с этим согласны?
– Есть ситуации, когда ты не можешь ничего сделать. Первый раз я испытал чувство собственного бессилия в аэропорту Свердловска. Мне было тридцать два года, и я должен был со съёмок вернуться в Москву на вечерний спектакль. А туман такой, что не видно даже самолёта. Все рейсы отменили. Я носился по аэропорту, пытаясь что-то предпринять, и тут какая-то девушка мне говорит: «Ну что вы бегаете, нервничаете? Всё равно уже ничего не изменится!» Присесть в зале ожидания было негде, и я прислонился спиной к каменному столбу, сполз по нему, сел на пол и почувствовал полное бессилие. И вдруг случилось чудо – туман развеялся. И рейсы возобновили. А поскольку разница во времени между Свердловском и Москвой составляет два часа, то я без пяти семь ворвался в театр и успел на спектакль. А на следующий день утром проснулся с седой прядью. Это была моя первая седая прядь.

Несколько лет назад на даче зимой случилось короткое замыкание, загорелась проводка и сгорела моя мастерская с любимыми столярными инструментами. Второй раз я ощутил полное бессилие – ужасное состояние, когда понимаешь, что ты ни над чем не властен.

– Я наслышана о вашем театральном проекте «Леди и адмирал», где вы режиссёр и исполнитель главной роли лорда Нельсона.
– Это история любви адмирала Нельсона и леди Гамильтон. Мне кажется, что пьеса близка всем, ведь в любовный треугольник может попасть каждый. Вопрос, как из него выйти. Лорд Нельсон не вынес чувства вины перед своей женой, не мог погасить страсть к леди Гамильтон, поэтому уничтожил самого себя. В спектакле занято всего семь человек, и когда возникла потребность ввести нового актёра, я решил пригласить Игоря Ливанова. Для меня это особый, ни на кого не похожий артист, у которого своя энергетика и свой таинственный, неразгаданный образ. И я рад, что не ошибся в нём.

– Актёр и режиссёр – две разные профессии, как вы их совмещаете?
– Конечно, сложно совмещать две эти профессии в одной работе: ты не видишь, что делаешь как актёр. Сегодня я как режиссёр снимаю отдельные серии «Кулагина». Сначала делал шесть серий в месяц, потом четыре, а сейчас и вовсе две, и то для меня это страшная мука. Хорошо, что серии короткие. Режиссура – это колоссальная ответственность, и, честно говоря, я не люблю моменты, когда надо гримироваться и идти в кадр к самому себе. Поэтому в «своих» сериях я стараюсь поменьше себя занимать.

Расспрашивала
Наталия ГРИГОРЬЕВА
Фото: Игорь ПИСКАРЁВ