Хочу спеть короткую оду тем, кто не был нам ни родственником, ни другом, но повлиял на наши чувства и остался с нами навсегда, подарив положительные безымянные воспоминания.

Зубного врача принято иметь, что называется, своего. Однако в моём лексиконе нет такого выражения – «мой дантист», просто обычно не допускаю случаев, чтобы мне понадобились какие-то особые знания и умения от стоматолога, а с обычным кариесом и профилактической чисткой может справиться кто угодно.

И вот меня стал беспокоить зуб мудрости: в течение двух лет он то рос, то не рос. Надоело. Выбрала врача по самому простому принципу – ближайшая к дому клиника и «запишите меня к кому-нибудь на завтра». Всего-то дел – вырвать зуб, подумаешь.

В клинике чисто, мило, персонал приветлив, как в любом учреждении платной медицины.

– Анестезию?
– Конечно, пожирней и погуще. Чтобы вообще не чувствовать свою пасть, распахнутую на сто восемьдесят градусов.

Всё как обычно. Укол, постукивание на пробу. Врач, фамилии которого я даже не знала, сказал:
– Работаем!

Однако мудрость, сосредоточенная в этом зубе, не собиралась так просто сдаваться. Стоматолог крутился так и сяк, но не мог крепко ухватиться щипцами за головку зуба.

– Надо резать, – сказал он виновато и вопросительно заглянул мне в глаза.
– Эх-хэ-э, – кивнула я.

В переводе это значит: ну конечно, режьте, не пойду же я теперь вот так домой.

Однако подлючий зубец не сдавался ни в какую. Доктор наседал изо всех сил, возникло ощущение, что сейчас в кресле от меня останется только шкура, а скелет перейдёт в пользование стоматологического кабинета как экспонат для экскурсий под названием «Вот такой, граждане, бывает корень у зуба мудрости!».

Ужасающая боль пробила анестезию – и тут у меня стало падать давление, я побледнела, начали холодеть руки-ноги. Всё, прощайте, умираю. Тогда врач, продолжая сражаться со «злобной мудростью», прижал меня к себе.

– Держись, сестра, держись, моя дорогая, я с тобой, сейчас всё закончится! Ты молодец, держись, милая, потерпи чуть-чуть!

Вот тут я неожиданно перестала умирать и расплакалась горючими слезами.

В жизни мне много раз было больно. В детстве я разбивала коленки в кровь и слышала: «Господи боже мой, ну почему ты у нас такая ненормальная?»

Затем рожала первого ребёнка под крики медиков: «Господи боже мой! Чего орёшь? Молодая ещё, потерпишь!»

Потом рожала второго: «Господи боже мой! Вы же взрослая женщина, зачем вы нам свежеокрашенную стену царапаете? Не так уж и больно».

И никто ни разу меня не пожалел.

– Ну вот, сестра, всё хорошо. Всё закончилось.

Мне зашили рану, вложили в рот ком ваты, а я всё не слезала с кресла, сидела и плакала. Доктор легонько прижал мою голову к своей груди, погладил.

– Всё-всё. Уже не больно.

Вытирая слёзы, я сказала стоматологу:
– Шпашиба вам башое! Жа то, што вы такой жамешашешный шешовек!

Дома рассказывала о своих приключениях мужу:
– Нет, ты представляешь? До этого случая никто-никто, даже ты, никогда меня так не утешал!

А муж подливал мне в рюмку коньяк и улыбался, как Чеширский Кот.