– Ника, не беги! Подожди меня, Ника, я не поспеваю!

Бабуля за внучкой гонится, догадалась я и обернулась. Но на пальмовой аллее нашего отеля детей не было, а шествовал весьма колоритный персонаж – долговязый хиппи, типичный для шестидесятых и экзотический по нынешним временам. Длинные седые волосы прикрыты банданой с черепами, на шее ожерелье из ракушек с двумя подвесками – стилизованным листиком конопли и, естественно, «пацификом», запястья унизаны разноцветными фенечками, круглые «джонленноновские» очки, живописно рваные шорты и футболка с надписями «свобода» на всех языках мира. А за ним катилась толстенькая тётенька в пёстром платье с черными вставками на боках, призванными «скрадывать фигуру», и в абсолютно не идущей ей шляпе на завязочках.

Ника (его невозможно назвать простецким именем Коля), перехватив мой взгляд, опустил на нос очки, показав ярко-синие совсем молодые глаза, озорно улыбнулся и сделал вид, что приподнимает несуществующую шляпу.

– Ника! – негодующе завопила тётенька.

Тот смешно сморщил нос и слегка развёл руками – мол, очарован-околдован, но обстоятельства не способствуют. Я же от греха подальше ускорила шаг.

Найдя на пляже свободный шезлонг, бросила сумку и поспешила в море. Наплавалась, а когда вышла из воды, то увидела под соседним грибком уже знакомую мне тётеньку в шляпе на завязочках. Приставив ладонь ко лбу, она напряжённо следила за супругом, который рассказывал что-то смешное двум фигуристым подружкам, устроившимся у кромки моря.

После очередного взрыва смеха дама жалобно закричала:
– Ника, я перегрелась! Пошли купаться.

Мужчина приложился к мокрым ручкам обеих чаровниц и повёл жену на омовение.

Территория отеля немалая, неудивительно, что я потеряла эту оригинальную пару на целых два дня. Снова встретила их лишь возле бассейна с джакузи. Собственно, на месте была лишь тётенька, затянутая в ядовито-зелёный купальник, а Ник, как всегда, блистал отсутствием. Разнежившаяся в тугих струях воды дама потеряла бдительность и, обнаружив, что муж опять скрылся в неизвестном направлении, рассердилась не на шутку.

– Да что же это такое? – причитала она. – Сумку бросил, деньги, документы, камера, всё валяется. Ну куда он опять пропал?
– Что вы так волнуетесь? – не выдержала я её трагического шепотка. – Вернётся ваш Ник, никуда он от вас не денется.

Дама удивлённо уставилась на меня, а потом кивнула, узнавая.

– Да я не за себя волнуюсь, а за него, – вздохнула она.
– Не стоит. Он уже в том возрасте, когда мужчину согласие страшит больше, чем отказ.
– Это мы с вами понимаем, – горько усмехнулась женщина. – А у него семидесятилетие на носу, а всё племенным жеребцом себя считает.

Я хмыкнула без всякого сочувствия к вышедшему в тираж плейбою. Если кого и было жалко, так это его несчастную жену. Встречались мне страдалицы, которых угораздило выйти замуж за «ходока». Вечно они сторожат своих благоверных, вечно готовы дать отпор наглым разлучницам и мечтают лишь об одном: чтобы поскорее постарел и угомонился муженёк, а ещё лучше заболел и стал никому, кроме неё, не нужен.

– Всё бодрится, молодится, порхает, – продолжала дама, поправляя лямку купальника. – Кто бы мне сказал, почему женщина с какого-то возраста начинает чётко осознавать: вот эти парни уже не для меня? Мой контингент – граждане за сорок, пятьдесят, шестьдесят. А потом и вовсе начинают воспринимать их не более чем полезное приспособление для мелких хозяйственных нужд. А мужик старый, хромой, больной подкатывается к женщинам на тридцать лет моложе и ничуть не комплексует, – она опять встала с шезлонга и осмотрела окрестности.
– Спасибо, хоть период нимфеток у нас закончился, – вздохнула она, снова усаживаясь.
– Ник приударял за девчонками? – недоверчиво воскликнула я.
– Ник? Что вы! Это они за ним бегали.
– Да ладно!
– Хотите верьте, хотите нет, весь подъезд был исписан губной помадой. «Ник, я буду твоей в любое время дня и ночи», «Позвони, я тебя обожаю!», «Ник, хочу от тебя ребёнка», – с сарказмом процитировала тётенька. – Четыре раза подъезд за свой счёт перекрашивали.
– Ничего себе! – изумилась я, во все глаза глядя на собеседницу. Дело приобретало какой-то неожиданный оборот. – Где же он их находил?
– Они сами его находили, – устало объяснила кругленькая тётенька. – Ника у нас в городе личность популярная. Суперстар. Он как-то рассказал молодняку анекдот про Брежнева: «Я стар. Я очень стар. Я суперстар». Ну, молодёжи фамилия генсека уже ничего не говорит. Действительно, «государственный деятель эпохи Аллы Пугачёвой». Так они Суперстаром его стали называть. А почему бы и не называть? – рассудительно заметила она. – Выглядит сами видите как, его и хипстеры, и байкеры за своего принимают. Рэп читает, ЛГБТ защищает, на гироборде носится. К тому же он у нас гусар! «Бармен, всем двойную текилу. Я плачу!»

Она подозвала пролетавшего мимо официанта, попросила коктейль с соком маракуйи и вернулась к прерванному рассказу.

– Мы же водку не пьём – плебейский напиток. Мы к пиву не прикоснёмся – пивом пусть толстые бюргеры в гольфах и кожаных шортах наливаются. Нам виски элитных сортов подавай, джин – чтоб он пропал – тоник!

Женщина и не заметила, как, говоря о муже, перешла на «мамскую» лексику: «Мы поели. Мы поспали».

– А такие пристрастия влетают в копеечку, – заметила осуждающе я.
– Вы мне рассказываете! – всплеснула руками дама в зелёном. – О, явился не запылился.

Из-за кустов с ярко-розовыми цветами вышел Ник в обнимку с двумя стройными блондинками.

– А вот и бассейн с джакузи, – торжественно сообщил он и, приветливо махнув спутницам, направился к жене.
– Где тебя носило? – возмущённо спросила она. – Вещи бросил, исчез на полдня, явился с двумя девицами.
– Я должен был посмотреть, не расцвёл ли кактус, который мы с тобой вчера фотографировали, – ничуть не смущаясь, улыбнулся Ник. – А потом на меня наткнулись две милые чешки, которые только сегодня прилетели и совершенно не ориентируются на территории. Они искали бассейн с джакузи. Не мог же я отказать в помощи.
– Почему это твоей помощи требуют исключительно длинноногие блондинки? – прищурилась супруга.
– Ты категорически не права, – мягко возразил хиппи. – Я никогда не откажу в поддержке ни старушке, ни ребёнку, ни брюнеткам с шатенками.
– Ты неисправим! – всплеснула руками его жена.
– За это ты, Кася, меня и любишь!
– Сколько раз просить, не называй меня Касей!
– Да, Катерина Алексеевна! Разрешите исполнять, Катерина Алексеевна?

Супруга только страдальчески закатила глаза.

– Ну, что я вам говорила? Вечно он дурачится! Так, у меня массаж.
– А-а, красавчик Джахи! Ну, беги-беги.

Екатерина Алексеевна натянула бесформенный сарафан и покатилась на толстеньких ножках к спа-центру. Я же украдкой оглянулась в надежде обнаружить свободный шезлонг подальше от ловеласа. Не люблю навязчивых.

– Не волнуйтесь, вам ничто не угрожает, – неожиданно сказал Ник, расшифровав с удивительной проницательностью моё движение.
– Да мне, собственно… С чего вдруг… – глупо забормотала я, будто пойманная на чём-то постыдном.
– Как и всем остальным красоткам, – задумчиво сообщил хиппи, отворачиваясь от чешек, что задорно плескались почти у самых его ног.
– То есть все эти демонстративные ухаживания – только чтобы подразнить жену? – нахмурилась я.
– Да, – коротко ответил он.
– Это жестоко.
– Это правильно, – так же лаконично возразил Ник.
– Издеваться над самым близким человеком, заставлять её нервничать, ревновать, правильно?
– Да, – кивнул мужчина, – а то моя Катерина Алексеевна совсем закиснет. – Он откинулся на шезлонге, подложив под голову руки. – Не знаю, что она вам тут нарассказала, но знали бы вы, какой она была раньше! Крутая чувиха. Первая байкерша в нашем городе.

Я недоверчиво пожала плечами. Представить себе толстенькую тётеньку на мотоцикле было не легче, чем Папу Римского на танцполе.

– Это сейчас молодняк старается выпендриться кто во что горазд. А в семидесятых для этого нужен был характер. Касю три раза из комсомола пытались исключить за неподобающий внешний вид и дерзкое поведение. Но Федерация лёгкой атлетики каждый раз отмазывала. Она в сборную республики входила.
– Кася? – изумилась я.
– Кася, Кася… Школа с медалью, в институте на отличном счету, но при этом кожаные джинсы, куртка-косуха, серьги с черепами, чёрная помада, и правду-матку всем напрямую, не задумываясь о последствиях. Ну и компания у неё соответствующая была. Знаете, я ведь её два года добивался. Это я-то! Хозяин собственной хаты, владелец новенькой «Волги» и лучшей коллекции фирменных дисков, неуловимый валютчик и фарцовщик. Обо мне даже Би-би-си как-то упоминало.
– В каком контексте?
– В самом лестном, – не захотел углубляться Ник. – Когда мы женились, полгорода сбежалось. Ну, человек пятьсот точно было. Кортеж царский! Друг с Кавказа «Чайку»-кабриолет пригнал. Подъезжаем к загсу, выходим. Невеста в белоснежном джинсовом костюме, а в руках дубовый веник. Тёток в загсе чуть удар не хватил. А Кася спокойно так: «Мы для свадьбы обкомовскую баню сняли. Не розами же нам хлестаться». Я в те времена, пожалуй, даже поспокойнее неё был.

Хиппи замолчал, глядя в бирюзовую гладь бассейна.

– А потом пошли дети… – подсказала я.
– Нет, дети Касю не сломили. Так чудила с ними, что непонятно, от кого было больше проказ. Рассыпать два кило муки, потому что в июле по снегу соскучились, для нас было в порядке вещей, – усмехнулся он. – А какого шороху в детсаду и школе она наводила!
– А детей это не угнетало?
– Не-а, – уверенно отозвался Ник. – Обожали нас и подражали. Помню, на сына-первоклассника тренерша наорала, что-то там у него не получалось. И он так серьёзно ей заявил: «Когда вы соберётесь разводиться, я с удовольствием буду представлять интересы вашего мужа».
– Ого! И где же он фразочку подцепил?
– Кто его знает… Кася бракоразводными процессами никогда не занималась. Она на хозяйственных делах специализируется. Когда налоговая узнаёт, что против них будет выступать сама Екатерина Алексеевна, тут же предлагают уладить дело полюбовно. А то они ещё и должны останутся.

На мой взгляд, таких трусливых фискалов просто не существует, но я с готовностью рассмеялась.

– Один из первых персональных компьютеров – наш. Первые мобильники – помните, такие кирпичи с антеннами? – у нас раньше, чем у мэра, появились. Кася ещё и каратэ занималась. А потом сказала: это какой-то балет. И нашла в школе милиции тренера по самбо. Пару раз хорошо приложила чувачков, которым хрупкая девушка показалась лёгкой добычей. Знаете, что в драке самое трудное? – искоса глянул на меня мужчина.
– Что?
– Ввязаться в неё. Всегда ведь надеешься договориться по-хорошему. А Кася, хоть и юрист, в такие моменты никогда не раздумывала. Наглеешь? На! И здоровенный амбал валяется на асфальте, пузыри пускает. Мне оставалось только подойти поближе и внушительно спросить: «Ты всё понял, придурок? Или надо закрепить?»

Ник закурил длинную чёрную сигариллу.

– А танцевала Кася как? А читала сколько? А стихов сотни две наизусть… И кокетничать, кстати, всегда любила. Ревновал её до пелены в глазах. Но она ни разу не дала мне повода в ней усомниться.
– И что же сломило вашу чудесную Касю?
– Дача.

Он поморщился от дыма, попавшего в глаз, и отхлебнул коктейль, недопитый женой.

– Я бы ещё понял, если бы она из-за внуков остепенилась. Куда там! Когда мы пришли Аську с мальчишками из роддома забирать, Кася в рваных джинсах и футболке с Симпсонами забежала сестричек поблагодарить. Те глаза выпучили: «А вы роженице кто?» В пацанах, конечно, души не чаяла, но и они не могли заставить её измениться. А тут мне в Китай на четыре месяца укатить пришлось. Дочка с зятем в горы отпросились. Кася недолго думая сняла дачу поближе к речке и отпустила их. Возвращаюсь я, Ася меня встречает – напряжённая вся, как струна: «С мамой плохо». У меня сердце упало – Кася никогда на здоровье не жаловалась, хотя регулярно обследовалась. «Что случилось? Где она?» «На даче».

Увидел я Касю и не узнал. Килограммов семь набрала, халат, тапочки. И сразу кормить меня кинулась. Надо сказать, кулинарными талантами она никогда не блистала. Бутерброды, полуфабрикаты… – усмехнулся Ник. – А тут достаёт из духовки какую-то многоэтажную запеканку, пирожки, торт с кр-р-рэмом. Не успел доесть, в огород тащит. «Тут у меня зелень, там кабачки посадила. Ник, а давай мы эту дачу купим!» С ума сошла, говорю. Это не дача, а слёзы. Даже компанию некуда пригласить. Хочешь загородный дом, найдём подходящий – с камином, бассейном, газоном, гостевым домиком. «Нет, хочу эту. Здесь двадцать соток огорода. Я его так уже обиходила!»

Купила она себе эту каторжную дачку, консервировать научилась. У неё там по соседству такой контингент подобрался – монстры кухни и огорода. И Касю втянули. К осени ещё на пять кило поправилась. Но самое ужасное, у неё интересы кардинально изменились. Я ей про бестселлер Себастьяна Фолкса, а она мне о каком-то клятом кудрявом салате. Я её на новый фильм Альмодовара зову, а она занята – солянку варит. Понял я, что жену надо спасать.

Мне давно нужно было перетащить шезлонг в тень и намазаться кремом от загара, но я боялась слово проронить – так была заинтригована.

– Согласился я лекции в театральном читать. Там народ раскрепощённый. Одной подмигнул, другую приобнял, третей комплиментик незатейливый. Девчонки распалились, за моё внимание насмерть бьются, подъезд атакуют. Смотрю, ожила моя любимая. Похудела, на фитнес записалась. К весне уже сосиски варит и на батуте с внуками скачет.

Но начался сезон, и её опять засосала дачная трясина. Она даже свой аккуратненький «Ситроен Сэ-Зеро» поменяла на джип, чтобы банки с компотом возить.

– Так и живём, – со вздохом закончил хиппи. – Полгода со мной Кася, полгода Катерина Алексеевна. Вы её как раз в этой ипостаси застали. Только пять дней как с дачи её эвакуировал.
– А дети на чьей стороне?
– Ну, как сказать… Асе, конечно, больше «дачная» мама нравится. Мальчишки под присмотром, здоровое питание, и вообще солидно. Она у нас серьёзную должность занимает, и мать в шортах и бейсболке со стразами её компрометирует, – усмехнулся Ник. – Зато Алекс весь в меня: диджей, автостопер, с Касей сёрфингом занимается и сальсу танцует. Когда мать в «дачном образе», он вообще старается подальше от неё держаться. Жалуется, что она его закармливает.
– Студент?
– Нет, уже работает. По моим стопам пошёл: финансовый аналитик. Кстати, весьма востребованный, – с гордостью сказал Ник.
– Я вас понимаю, – мягко начала я. – Но ведь возраст так или иначе своё возьмет.
– А я не хочу! – упрямо тряхнул своим длинным хвостом хиппи. – Мне нужна моя жена, а не огородница и кухарка!

Он глянул на массивные часы.

– Так, Кася с минуты на минуту с массажа вернётся. Где там девчонки посимпатичнее?

Он легко встал с шезлонга и красиво, без брызг, нырнул в бассейн.