Жорж Дантес: Убил Пушкина – сделал карьеру
07.11.2019 00:00
Жорж ДантесОб этой, наверное, самой знаменитой дуэли написаны целые библиотеки. На данной теме учёные делали себе имя, порой путём дешёвой фальсификации. Роковой день – 27 января по старому стилю 1837 года – восстанавливали по секундам. И всё же причина поединка до сих пор остаётся самой большой загадкой в истории русской литературы. И, наверное, мы уже никогда не узнаем всей правды. Сколь много нам известно о жизни Пушкина, столь же мало о человеке, который эту жизнь прервал.

Родственничек Пушкина

5 февраля 1812 года Жозеф Конрад д’Антес и его супруга Мария Анна Луиза стали счастливыми родителями в третий раз. Удача улыбнулась: после двух дочек родился сын, продолжатель фамилии. По семейной традиции мальчика нарекли Жоржем.

Д’Антес-младший окончил прославленный лицей «Бурбон» в Париже, дальше был запланирован Пажеский корпус Карла X – элитное заведение, откуда был прямой и быстрый путь ко двору и в большую политику.

Но случилось непредвиденное. Несмотря на влиятельные связи д’Антесов, из-за отсутствия свободных мест Жоржа в Пажеский корпус не приняли – урожайный был год на поступление отпрысков из более знатных семей, чем д’Антесы. Ведь приставка «де», означающая дворянский титул, появилась в роду Антесов довольно поздно.

В 1730 году в городке Сульц, расположенном в живописной долине реки Рейн, открыл свою первую мануфактуру по производству холодного оружия для королевской армии прапрадед Жоржа Анри Антес. Через десять лет роду Антесов был присвоен дворянский титул с причитающимися приставкой «де» к фамилии и геральдическим щитом. Д’Антесы верой и правдой служили династии Бурбонов, что в итоге и привело Жоржа в далёкую Россию.

А пока вместо Пажеского корпуса молодого д’Антеса приняли в военную школу Сен-Сир. Правда, «прозябал» он в ней недолго: на ежегодном смотре воспитанников 18-летнего юношу заметила герцогиня Беррийская – вдовствующая невестка короля Карла X.

Аристократке очень нравилась стрельба по живым мишеням, которая входила в программу смотра. Жорж оказался самым метким и ловким стрелком. Миг – и сотни голубей взмыли в небо. Ещё миг – и связка убитых голубей уже лежала у ног герцогини. За это Мария Каролина Беррийская вручила кадету чеканный кубок и немедленно зачислила его в штат своих личных пажей. Уж больно был хорош собой!

Зачисление в пажи герцогини Беррийской открывали безграничные возможности для дальнейшей карьеры молодого человека. Герцогиня овдовела в 20 лет, была очень красива, игрива и любила всевозможные развлечения. Взяла ли красавица-вдова Жоржа не только в пажи, но и в свою постель? Очень может быть. Но вольготная жизнь новоиспечённого пажа длилась недолго.

Июльская революция 1830 года смела династию Бурбонов, под маховик истории попали и все «бурбонисты». Д’Антесы в числе других оказались в опале, лишились замков и денег, поскольку отказались присягать новому королю – Луи-Филиппу.

Жорж на свою голову ещё и примкнул к группе мятежников, которую возглавила герцогиня Беррийская. Она жаждала вернуть трон Бурбонам, надеясь, что её сын когда-нибудь станет королём Франции. Но мятеж был подавлен, а д’Антесу пришлось спешно покинуть родину. Молодой человек отправился в Россию, где император Николай I радушно предоставлял политическое убежище сторонникам Бурбонов.

Кроме того, в России жила двоюродная бабка Жоржа – графиня Вартенслебен, которая была замужем за графом Алексеем Мусиным-Пушкиным. Какая гримаса судьбы: д’Антесы состояли в родстве с Александром Сергеевичем!

Со слов проституток

Дорога была трудной. Проезжая Пруссию, Жорж подхватил сильнейшую пневмонию и лежал при смерти в гостиничном номере. Наверное, он там бы и сгинул, но в очередной раз вмешался случай. Барон Луи Якоб Теодор ван Геккерн, голландский дипломат, по пути в Россию остановился в той же гостинице.

Узнав, что какой-то молодой француз сильно болен и явно нуждается в помощи, барон поднялся в номер к Жоржу. Ужаснувшись условиям, в которых находился больной, Геккерн приложил все усилия, чтобы Жорж пошёл на поправку, и предложил довести его до Санкт-Петербурга.

«Старый барон», как называли совсем не старого Геккерна (на момент встречи с Жоржем ему было менее 40 лет), сыграл очень важную роль в жизни Дантеса – именно так, на русский манер, стала теперь писаться фамилия француза. Случайное знакомство в гостинице переросло в сильную привязанность друг к другу. Настолько сильную, что по Петербургу пополз слух об их романтической связи. И, говорят, первым его пустил Пушкин. Если это действительно так, то многие события, которые привели к роковой дуэли, становятся более понятными.

Вроде бы в дневнике Александра Сергеевича была обнаружена запись следующего содержания: «О том, что Дантес предаётся содомскому греху, стало известно мне первому, и я с радостью сделал эту новость достоянием общества. Узнал я об этом от девок из борделя, в который он захаживал…»

Справедливости ради отметим два момента. Значит, сам Пушкин тоже «захаживал» в бордель, уже будучи женатым на Наталье Гончаровой, потому что Дантеса он узнал только после женитьбы. И второй: если Дантес был гомосексуалистом, то на кой чёрт ему публичные девки?

Ни в коем случае не посягая на светлую память Александра Сергеевича, всё же отметим, что великий поэт не всегда был в ладу с собственными эмоциями, да и характером, прямо скажем, обладал не ангельским. Он часто вздорил с окружающими, его язвительные замечания подпортили нервы не одному десятку уважаемых людей.

До встречи с Дантесом в послужном списке Пушкина уже было 13 дуэлей (слава богу, без летальных исходов), в то время как француз не участвовал в них ни разу. И неслучайно, когда начался конфликт между Пушкиным и Дантесом, светское общество разделилось на два лагеря. Причём сочувствующих французу было куда больше.

Натуральный кавалергард

Тем временем Дантес обживался в чужой стране. Геккерн на правах посла Нидерландов при российском дворе ввёл своего протеже в высшее общество, где Жорж не стушевался. Красавец-офицер с прекрасной выправкой и хорошими манерами пришёлся по вкусу всем, включая императрицу Александру Фёдоровну, супругу Николая I. И в начале 1834 года в рядах Кавалергардского полка Её Величества появился новый блестящий корнет.

Своих питомцев Александра Фёдоровна в дневнике называла «весёлой бандой». «Бандитами» были кавалергарды Трубецкой, Скарятин, Куракин и примкнувший к ним Дантес. В одном из писем к ван Геккерну он писал: «Императрица ко мне по-прежнему добра, ибо всякий раз, как приглашали из полка трёх офицеров, я оказывался в их числе…»

Константин Данзас, секундант Пушкина, так описал Жоржа: он был «довольно большого роста, приятной наружности, человек неглупый и имевший какую-то врождённую способность нравиться всем с первого взгляда».

Но отношения Дантеса с Геккерном будоражили светских сплетников, потому что в них было немало странного. Например, Геккерн официально усыновил Жоржа, обойдя законы Нидерландов, по которым усыновитель должен быть не моложе 50 лет, а усыновляемый должен прожить в семье усыновителя не менее шести лет. Более того, абсурдность ситуации заключалась в том, что родной отец Дантеса был жив-здоров! Барон Геккерн специально ездил в Сульц на встречу с ним и получил согласие.

Этот факт поднял новую волну слухов. Князь Трубецкой написал: «За Дантесом водились шалости, но совершенно невинные и свойственные молодёжи, кроме одной, о которой мы, впрочем, узнали гораздо позже. Не знаю, как сказать: он ли жил с Геккерном или Геккерн жил с ним… Судя по всему, в сношениях с Геккерном он играл только пассивную роль».

Дантес, конечно, знал, что о нём говорят в свете. И вряд ли молодой офицер мог к этому спокойно относиться, поскольку понимал: грязные слухи сильно бьют по его репутации.

И вот по казармам Кавалергардского полка разошёлся анонимный пасквиль, в котором описывались содомские грешки Жоржа. По стилю написанное очень напоминало Александра Сергеевича.

И что же сделал Дантес? Он начал откровенно ухаживать за Натальей Гончаровой. Француз преследовал две цели: во-первых, показать, что является, так сказать, натуралом, а во-вторых, досадить Пушкину.

«Ангел, душа моя!»

Современные исследователи находят доказательства в пользу версии о нетрадиционных отношениях Дантеса и Геккерна, основываясь на тёплом тоне писем, которые мужчины писали друг другу. Обращения: «милый друг», «ангел», «душа моя» расцениваются как признания в сокровенных чувствах. Но дело в том, что в XIX веке подобным стилем писались все письма. Точно в таких же выражениях изъяснялся Пушкин в посланиях к друзьям Дельвигу и Пущину.

Также Петербург шептался о том, что Геккерн закидывает молодого любовника подарками. Это была неправда: Геккерн потратился только на первичную экипировку для Дантеса, в дальнейшем же корнет обеспечивал себя сам.

Однако невыясненным остаётся вопрос о неожиданном и быстром согласии папаши Жозефа д’Антеса на предложение Геккерна об усыновлении Жоржа. Возможно, ответ на него содержится в письме Жозефа к барону: «С благодарностью принимаю ваше предложение покрыть первые расходы по его (Жоржа – Ред.) экипировке… У меня шестеро детей; старшая дочь замужем, но вследствие революции муж её не может содержать семью. Они живут у меня. Второй сын оканчивает учение в Страсбурге, а младшая дочь живёт в пансионе, что обходится мне весьма дорого. Я был вынужден приютить у себя сестру с пятью детьми; она осталась совсем без средств. Карл X выплачивал ей пенсию, которой она лишилась…»

Вот почти всё и встало на свои места. Дантесу был нужен Геккерн. Но для чего Геккерну был нужен Дантес? Если оставить версию об их сожительстве, то на поверхность всплывают другие причины. Возможно, Геккерн хотел использовать молодого человека в качестве шпиона, поскольку был дипломатом и послом.

А может быть, барон, человек одинокий, как в сказке – искренне, по-человечески – привязался к Жоржу и решил сделать его своим наследником.

Так или иначе, но теперь Жорж стал носить фамилию Дантес-Геккерн и преданно прислушиваться к словам и советам своего второго отца, который почему-то был крайне заинтересован в раздувании скандала вокруг Пушкина. Более того, именно барон, а не Дантес подстерегал Наталью Пушкину на всех углах и нашёптывал о безумной любви Жоржа к ней.

А корнет в то же время был влюблён совсем в других женщин. Одной была великолепная Жюли – Юлия Павловна Самойлова, муза живописца Карла Брюллова. Другой – несравненная Идалия Полетика, внебрачная дочь графа Строганова. Кстати, Идалия, дальняя родственница Гончаровых, до конца своих дней была врагом Александра Сергеевича, как писал современник, она «питала совершенно исключительное чувство ненависти к самой памяти Пушкина». Возможно, это было связано с ревностью отвергнутой женщины, но то, что не без её участия происходили дальнейшие трагические события, – факт.

Выстрел

Итак. Дантес напоказ флиртует с Натальей Гончаровой, параллельно с этим Пушкин получает анонимные письма, которые обличают его как мужа-рогоносца. Пушкин уверен, что письма написаны Дантесом или Геккерном (позднее подозрение пало на князей Долгорукова и Гагарина, но доказать это не смогли). Следует первый вызов на дуэль, и тут происходит совершенно неожиданное: Жорж Дантес просит руки у Екатерины Гончаровой – родной сестры Натальи!
Родительское благословение было получено, свадьба состоялась. Дантес уверен, что никакой дуэли не будет. Но Пушкин никак не может успокоиться. Он пишет Геккерну оскорбительное письмо от 26 января 1837 года, обвиняя того во всех смертных грехах: «Подобно бесстыжей старухе, вы подстерегали мою жену по всем углам, чтобы говорить ей о любви вашего незаконнорождённого или так называемого сына; а когда, заболев сифилисом, он должен был сидеть дома, вы говорили, что он умирает от любви к ней; вы бормотали ей: верните мне моего сына…»

И после следует второй вызов на дуэль.

По сути, Пушкин вызывал к барьеру Геккерна, но дипломатический статус последнего не позволял принять вызов, поэтому стрелялся его пасынок Дантес. До последней минуты он не хотел этой дуэли, говорил, что будет стрелять Пушкину в ногу. Так он и сделал, но пуля попала в бедро и прошла вниз живота. Для того времени ранение было смертельным.

Потом последовало быстрое судебное разбирательство. Если бы Дантес-Геккерн являлся подданным России, его бы, возможно, повесили за участие в дуэли, а так он был разжалован и выдворен из страны. До границы Жоржа сопровождали жандармы.

Вполне доволен

Возвращение Дантеса в родной Сульц трудно назвать триумфальным – без чинов и денег он никому не был нужен.

Вскоре к Жоржу присоединилась Катенька Гончарова, невероятно чистое создание. Она очень любила своего супруга, да и он был с ней нежен. Мадам Дантес родила Жоржу трёх дочек, но очень хотела подарить ещё и сына. Для этого Екатерина по местному обычаю прошла босой пять километров в соседнее селение Тиренбах, где находилась чудотворная икона Девы Марии, и истово молилась, чтобы Богородица даровала ей сына. Чудо произошло. Катенька родила малыша, которого назвали Жоржем, но умерла от послеродовой горячки.

Жорж долго оплакивал кончину супруги, продолжал писать ей письма и занимался воспитанием четырёх детей. Нежная память о Катеньке не помешала Дантесу начать судебный процесс против Гончаровых о взыскании с них наследства покойной жены, причём в ущерб интересам семьи Пушкина. Не обломилось – опека над детьми Александра Сергеевича отклонила претензии.

Утешился Жорж карьерным ростом. Сначала Дантес-Геккерн стал мэром родного Сульца, причём таким, о котором до сих пор вспоминают с благодарностью. Позже за некоторые дипломатические услуги Наполеон III сделал его сенатором.

О нём писали Виктор Гюго и Карл Маркс, а Проспер Мериме оставил такое описание выступления Дантеса в сенате: «Появился Геккерн, атлетического сложения, с немецким акцентом, с тяжёлым видом; не знаю, сам ли он сделал свою речь, но произнёс он её превосходно и со сдержанной силой, производящей впечатление…»

Сенатор Дантес добился в жизни многого. Он дожил до глубокой старости, нянчил внуков, писал мемуары, которые потом сжёг, и отошёл в мир иной в возрасте 83 лет.

Понимал ли он, кого убил на дуэли у Чёрной речки? Может быть, испытывал чувство вины?

Внук Дантеса Луи Метман оставил такое воспоминание: «Дед был вполне доволен своей судьбой и впоследствии не раз говорил, что только вынужденному из-за дуэли отъезду из России он обязан своей блестящей политической карьерой, что, не будь этого несчастного поединка, его ждало незавидное будущее командира полка где-нибудь в русской провинции с большой семьёй и недостаточными средствами».

Наталия ЛАЛАБЕКОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №44, ноябрь 2019 года