Сразу же после рукоположения в диакона или священника новоиспечённые батюшки обязаны пройти сорокадневную ежедневную практику служения, которая так и называется – сорокоуст.

Помню, когда у меня уже заканчивался диаконский сорокоуст, мы служили всенощное бдение под Вход Господень в Иерусалим, или Вербное воскресение. Служба шла в кафедральном соборе, и возглавлял её Владыка.

Когда всенощную на Вербное воскресенье служит Владыка, то заранее готовятся небольшие букетики. Для священников – пальмочка и пять гвоздичек, а для диаконов – пальмочка и три гвоздички. Церковь строго иерархична, и даже в мелочах эта иерархия всячески подчёркивается. Во время помазания маслом, которое совершает сам епископ, каждому из сослужащих он, помазуя лоб, вручает освящённые букетики, или, как мы говорим, ваийечки.

Я получил свои ваийечки и стал решать, куда мне их девать. В те дни я жил в общежитии при епархиальном управлении, и нести цветы в комнату было неинтересно. Домой я собирался только через несколько дней, цветы к тому времени уже бы завяли. Ваийечки нужно кому-нибудь подарить, но кому?

В областном городе, где ты никого не знаешь, это проблематично. В храме на службе находилось более восьмисот человек, но мне от этого не легче. Подарить цветы мужчине? Не поймут. Женщине? Если подарить молодой женщине, тоже можно попасть впросак. Это я сейчас уже седой, а тогда был ещё орёл. Мало ли какие мысли придут в голову молодке. Подарить старушке, так та в долгу не останется и полезет в кошелёк.

И вдруг мне пришла замечательная мысль: подарю-ка я их ребёнку! А какому ребёнку? Ну, конечно же, девочке лет восьми-девяти. Ведь меня самого дома ждёт дочка, по которой я очень соскучился. Замечательно!

Когда люди начали подходить к Владыке на помазание маслом, я заметил именно такого ребёнка, о котором подумал. Девочка поравнялась со мной, я поздравил её с праздником и вложил в ладошку букетик. От неожиданности ребёнок не сказал мне ни слова и прошёл дальше, но тут ко мне подошла её бабушка.

– Батюшка, вы не представляете, что сейчас произошло. У нас большая дружная семья, в которой много детей. Всякий раз в этот день мы покупаем для всех вербочки и идём святить их в храм. Сегодня вечером девочка вместе с родителями опоздала к назначенному часу. Мы подумали, они вообще не придут, и все веточки разделили между её двоюродными братьями и сёстрами. А когда они всё-таки приехали, никто из детей не захотел с ней делиться. Ребёнок так горько плакал, а я, чтобы её утешить, сказала: «Ты помолись, и Бог тебя обязательно услышит. В такой день Он не может не услышать. И у тебя будут ваийечки даже лучше, чем у твоих братиков и сестричек».

Когда бабушка срывающимся голосом заканчивала свой рассказ, девочка уже вышла на прямую дорожку к помазанию маслом и освящению букетика от руки Владыки. Она шла и держала перед собой на вытянутых ручонках свои замечательные ваийечки. Держала как знамя, знамя её веры, подтверждённой молитвой.

Получилось, что весь ход моих мыслей о том, кому сделать подарок, был мне подсказан со стороны. Молитва ребёнка, горячая и искренняя, заставила меня стать частью Промысла Божия. По какой-то причине Ему понадобилось укрепить веру девочки ещё в самом детстве – может, для того чтобы эта вера проявилась потом и принесла многий плод? А ещё, наверное, для того, чтобы мне, начинающему священнику, показать пример молитвы, которой нужно подражать.