Когда только поступала в медицинский институт, с ужасом думала о перспективе встречаться с грызунами на лабораторных работах. Но желание стать доктором перевесило. Не вопила, сдерживалась, хотя внутри каждый раз всё холодело.

Помню такой случай. Собравшись в аудитории, мы увидели, что на кафедре появился новый лаборант, совсем юный, абсолютно ангельского вида, видимо, вчерашний школьник, не поступивший в вуз. Пришёл преподаватель и громогласно потребовал «подопытное животное». Мальчик торжественно вынес нам упитанную белую крысу, весьма активную, сна – ни в одном красном глазу. Студенты возроптали, не резать же живое существо. Профессор обратился к лаборанту:
– Молодой человек, почему не усыпили?

Покраснев от неловкости, юноша забормотал:
– Я пробовал. Я ей давал таблетку снотворного полизать, она отказалась. Наверное, горько. Потом хотел сделать ей укол, но не смог, она ко мне не хочет попой поворачиваться.

Видимо, о существовании эфира, который применялся именно для таких целей, этот ангел не знал. А мы в тот раз так и не сделали лабораторную работу, поскольку вся группа хохотала и не могла остановиться. Профессор, кстати, тоже. В итоге упитанное животное не пострадало. Лично я была очень довольна, что не пришлось с ним работать.

Со временем привыкла к лабораторным крысам и мышам, но продолжала бояться этих животных в другой обстановке. Даже декоративных, хотя многие их искренне любят и держат дома. Например, моя подруга Ольга – опытный крысовод, у неё их штук двадцать, а то и больше. Причём среди них есть и обычные серые, помоечного вида. Надо ли говорить, что ходить к ней в гости я перестала, встречаемся у меня или на нейтральной территории. Но и там Оля норовит вовлечь меня в беседу о своих любимцах, показывает фото и подробно рассказывает о крысиных недугах, требуя медицинского совета.

Однажды позвонила среди ночи, перепугала – я подумала, что-нибудь случилось с её пожилыми родителями, которых знаю много лет и нежно люблю. Но оказалось, речь шла о срочном лечении воспаления лёгких у крысы. Ёлки-палки, ну я после полутора суток дежурства, только заснула – и разбудить меня таким вопросом! Конечно, я не крыса, меня жалеть не надо. Сгоряча злобно посоветовала в качестве терапии крысиный яд или голодного кота. Подруга страшно обиделась и не разговаривала со мной недели две. Потом простила.

Да, Ольга не такая злопамятная, как одна пациентка. Некоторое время я работала на «скорой». Однажды дама, вызвавшая врача по поводу повышенного давления, открыла дверь, а на плече у неё крыса! Крайне неожиданно. Большие и маленькие собаки и раньше встречали меня в прихожих, громко лаяли, прыгали. Почему-то людям не приходит в голову, что медикам это неприятно. Но собак я люблю и не боюсь. Крыса для меня гораздо страшнее.

Я решительно отступила назад, на лестничную площадку, и потребовала от больной убрать зверя в клетку и вообще с моих глаз. Невзирая на плохое самочувствие, дама была настроена по-боевому. На повышенных тонах сообщила, что этих милых животных боятся только дуры и истерички, и вообще, «она вас съест, что ли?».

И всё же я победила. После моего категорического отказа войти и оказывать ей помощь в присутствии крысы дама унесла грызуна вглубь квартиры. Но пригрозила – напишет жалобу. И пожаловалась-таки, обвинив меня в непрофессионализме, цинизме, садизме и ещё множестве других «измов».

Мой сосед Фёдор Иваныч – милейший человек, мастер на все руки, незаменимый помощник в быту. Одна беда – любитель выпить, даже, я бы сказала, профессионал, ибо склонен уходить в запой. Раньше его жена Анна Павловна вызывала на дом нарколога, но это дело дорогое, так что в последнее время пару раз просила меня поставить спасительную капельницу.

И вот месяц назад я столкнулась с ним в подъезде. Отчётливо попахивая спиртным, он пожаловался:
– У меня, Танюша, беда – мыши завелись. Пришёл с дежурства – полная квартира этих тварей. Иду мышеловки покупать.

Эх, дорогой сосед, плохо твоё дело. Ясно же – у чистюли и аккуратистки Анны Павловны никаких мышей в доме быть не может. Видимо, Иваныча посетила белая горячка, допился. Она ведь только в фильмах смех вызывает, мол, «больной горячий и совсем белый», на самом же деле – тяжёлое состояние, опасное.

Иваныч напрочь отверг моё предположение.

– Ты что, какая ещё «белочка»? Да я принял сто граммов уже после того, как эту гадость углядел. От расстройства. Нет у меня никаких галлюцинаций, мышей ясно видел, вот как тебя.

С трудом уговорила его вернуться в квартиру – мол, вид неважный, бледный, сейчас приду, давление померяю. Быстренько вызвала «скорую», сама отправилась к соседу с тонометром. Захожу и первое, что вижу – трёх мышей. Странных, крупных, лохматых, почему-то без хвостов, но совершенно реальных. С визгом взлетела на диван, уронив тонометр.

Тут вернулась Анна Павловна, всё и разъяснилось. Пока Иваныч ночью охранял объект, приехала племянница и привезла клетку с хомяками. Ей кто-то подарил самца и самку, они безумно породистые, длинношёрстные и ещё бог знает какие. Потом у парочки появилось потомство. В общем, теперь их восемь штук, все горячо любимые.

Девушка уезжала в командировку и попросила тётушку поухаживать за грызунами. Утром безотказная Анна Павловна кормила «постояльцев» и, видимо, не закрыла хитрый замок клетки. Сама ушла в поликлинику, а зверьки разбежались. Их обнаружил вернувшийся с работы Иваныч, принял за мышей и собрался истребить. А я, значит, собралась его за это отправить на лечение.

«Скорая», кстати, приехала быстро, не успела отменить вызов. Но коллеги вошли в положение, посмеялись, сказали – «яркий пример гипердиагностики». А вот Иваныч надулся – как посмела заподозрить его в злоупотреблении спиртным!

Вернувшись, племянница тоже очень веселилась и даже пообещала подарить мне породистого хомяка. Пока отказываюсь, но вообще они такие забавные… Всё-таки не мыши и не крысы, хотя и родственники символа года.