Трещина на портрете
13.03.2020 21:31
Этот памятник реставрации не подлежит

ТрещинаДобрый день, «Моя Семья»! Расскажу об одной неожиданной проблеме, возникшей у меня с бывшей невесткой. Даже не знаю, как быть.

После окончания читинской школы с изучением китайского языка мой сын Максим поступил в Дальневосточный государственный университет. На втором курсе его учёбу прервал призыв в армию, и сын два года добросовестно служил в Ахтубинске, недалеко от Астрахани,  о чём свидетельствовала благодарность от начальства, к которой прилагалась фотография у развёрнутого знамени.

Вернувшись после службы в университет, Максим решил полнее использовать своё знание китайского, прошёл конкурсные испытания и продолжил обучение в Уханьском международном университете в Китае. Перед отъездом сделал ещё один решительный и самостоятельный шаг – женился. Его избранница Ирина, с отличием окончившая тот же факультет ДВГУ, на котором учился сын, поступила работать в Федеральную службу безопасности.

Эйфория от успешной учёбы в Китае, возвращения на Родину и окончания ДВГУ прошла у Максима к середине девяностых, когда страна бурлила переменами, нарушившими привычное течение жизни. Максим, далёкий от предпринимательства и торговли, которыми промышляло большинство его однокурсников, работал переводчиком то в России, то в Китае.

К этому времени на свет появилась его дочка Настенька. Вместе с мамой Ириной она изредка приезжала из Владивостока, где жила молодая семья, к нам в Читу. Иногда Ирина надолго оставляла у нас девочку – лечить хронический диатез правильным питанием и отдыхом.

Смущало и настораживало то, что в свои приезды Ирина часами рассказывала о тупости и прочих недостатках большинства коллег. Позитивные моменты в её рассказах вообще отсутствовали, всё заполнялось завистью, корыстью, нелюбовью к людям. Как выяснилось впоследствии, это вовсе не случайность – таков её характер.

Всё бы ничего, но неожиданно, как гром среди ясного неба, случилась трагедия: наш любимый единственный сын погиб.

Не буду описывать наши с супругой муки и переживания. Мама Максима, будучи совершенно здоровой женщиной, не выдержала стресса, заболела неизлечимой болезнью и через три года умерла. Безвременный уход сына и жены стал горем для меня и негативно сказался на жизни и взрослении Насти, лишившейся должного внимания, участия и заботы папы и бабушки. Ирина вскоре вышла замуж, родила вторую дочку, позже развелась.

В 2005 году, перед уходом на пенсию, у меня появилась возможность приехать во Владивосток и навестить могилу сына. Замечу, что Ирина отказалась побывать со мной на Морском кладбище, где он похоронен, а я был обескуражен, увидев состояние забытого, неухоженного места захоронения: кустарник и трава выше человеческого роста, ржавая ограда – всё свидетельствовало об отсутствии памяти и элементарной заботы о некогда родном и близком человеке. В этом, видимо, и крылась причина её отказа посетить кладбище. В нормальном состоянии находился только памятник.

С помощью специальных служб я сделал ремонт, очистку, покраску. Встретился с друзьями и однокурсниками сына и договорился, чтобы они приглядывали за могилкой.

Так всё и шло, пока со временем на памятнике не появилась трещина. Впрочем, бывшую невестку это не взволновало. Проконсультировавшись у знатоков православных традиций и у специалистов, убедивших, что памятник реставрации не подлежит, мы с друзьями сына решили совместно заказать изготовление и установку нового, не вовлекая Ирину в финансовые затраты.

И вот тут началось. Непонятно почему, Ирина вдруг этому воспротивилась: «Не позволю, там всего лишь царапина! Напишу заявление в муниципалитет, что запрещаю производить работы на данном участке».

Вообще-то и первоначальный памятник был изготовлен без её финансового и прочего участия. Ирина зачем-то выдумала, будто мама Максима намеренно заказала памятник с трещиной. Не переубедила её и фотография совершенно целого памятника, сделанная в первые годы после захоронения.

Получается, Ирина как собака на сене: и сама не заботилась, и другим мешает. Юридически она имеет на это право, могила записана на неё. Там же, рядом с Максимом, похоронен и отец Ирины, против чего я не возражал.

Посовещавшись с друзьями сына, я решил не ввязываться в склочную грызню, не дразнить гусей, как говорят в народе, взять паузу. Хотя кошки на душе скребут из-за того, что на портрете дорогого человека зияет трещина, а та, кого он любил и боготворил, забыла о нормах приличия и православной традиции помнить и чтить ушедших.

Из письма Геннадия Александрова
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №9, март 2020 года