Мы с семьёй ехали в машине, когда наша девятилетняя дочь Элина спросила, какое у нас любимое число. Муж пожал плечами, не найдя что ответить, а я сразу сказала – девять.

Заметила это ещё в студенческие годы: если на экзамене брала билет под номером 9 или кратный девятке, всегда получала высшую оценку. Мы в то время увлекались нумерологией, и та подтвердила «моё число», уже найденное интуитивно.

Элина с загадочным выражением лица сказала, что любит число восемь, и заметила: перевёрнутая восьмёрка – это знак бесконечности. И любимый дочкин возраст был восемь лет – правда, это она не смогла нам объяснить.

Не знаю, изменилось ли что-либо в нумерологии, но спустя некоторое время я почувствовала, как меня притягивает число семнадцать, и начала лихорадочно вспоминать, не забыла ли в этот день о чьём-нибудь дне рождения.

Проанализировав ситуацию, вдруг с удивлением поняла, что 17-го числа родились люди, которые оставили в моей жизни яркий след и самые приятные воспоминания.

Итак, 2005 год. Я устроилась на новую работу, за спиной было 28 лет трудового стажа, и это моё третье место. У меня разговор с семнадцатым по счёту начальником. Кстати, день рождения у него, как выяснилось, 17-го числа.

Начальник отдела Геннадий Фёдорович оказался удивительно подтянутый, просто с совершенной спортивной фигурой. У него были благородные черты лица и проницательные глаза, в которых читались откровенность и дружелюбие. Внимательный собеседник, к тому же с тонким чувством юмора, он произвёл на меня самое благоприятное впечатление.

Но как только начальник вышел за дверь, женщины, находившиеся в комнате, сразу же предупредили о его строгости, сказав, что по утрам у него часто бывает плохое настроение, и тогда нужно превращаться в самую тихую мышку. При этом они в один голос восхищались его деловыми качествами и тем, как легко с ним решать любые вопросы.

Мои коллеги очень боялись дурного настроения начальника, и рабочий день начинался с оценки, в духе ли Геннадий Фёдорович. Меня это почему-то не особенно волновало, особого страха перед ним я не испытывала.

А скоро поняла, что начальник отдела – широкий и надёжный щит, за которым можно укрыться от любой беды, и вообще такой тип руководителя встречается крайне редко.

Отдел очень любил и уважал его, а ведь уважение заслуживается только делами. И достаточно быстро представился случай в этом убедиться.

Рано утром, когда в городе произошёл обычный транспортный коллапс и из-за пробок на дороге стало проблематично добраться до работы, наш доблестный отдел кадров устроил облаву на опоздавших. Обе коллеги из нашей комнаты также попали в чёрный список; с волнением они ожидали прихода начальника, который задерживался по производственной необходимости. Я сидела молча – меня в том списке не было.

Когда появился начальник, Ирина Владимировна, как самая смелая, запинаясь, но эмоционально и с возмущением стала рассказывать ему о сложившейся ситуации, сетуя, что теперь надо писать объяснительную. А что тут можно написать?

Начальник глянул исподлобья, поправил усы, нахмурился и, немного подумав, стал диктовать текст объяснительной записки. Девушки быстро записывали за ним, и настроение у них заметно улучшалось. К середине объяснительной все поняли, что в сложившейся ситуации виноват департамент транспорта. Перед глазами девушек снова замаячили уже потерянные покупки – премия, к лишению которой они были готовы, возвращалась. С каждой строчкой, вернее даже словом, ситуация быстро менялась в лучшую сторону.

К концу объяснительной уже стало ясно, что в транспортном коллапсе виновато министерство транспорта, и, похоже, премия не светит министру. Мои коллеги почувствовали себя пострадавшей стороной, достойной получить компенсацию за моральный ущерб. В конце объяснительной было очевидно, что за опоздание их не депремируют, а, наверное, даже наградят. Но, чтобы не пострадали министр и его ведомство, они дали письменное обещание впредь не становиться жертвами транспорта.

Не знаю, какие меры были приняты к министру, но премии моих коллег не лишили, однако и не увеличили её, как они того заслуживали согласно поданной объяснительной.

А я твёрдо уверовала, что Геннадий Фёдорович идеальный руководитель и с ним не страшны любые коллапсы, а число 17 с тех пор – моё любимое.