Конечно, я предполагала в себе синдром Плюшкина, но чтобы до такой степени… Регулярно разбираю шкафы в доме и на улице, выкидываю хлам, как мне кажется, не жалея. Правда, здесь ключевое слово – «кажется».

Поскольку никакие сборщики металлолома сейчас по дворам не ездят, а мусорщики такой товар не берут, мы решили всё свалить на газон перед домом, с тем, чтобы как только город откроют, сразу от этого избавиться. Идея была моя, а муж печально согласился.

Думала, наберётся небольшая кучка. Ага. Весь газон размером примерно 70 квадратных метров оказался покрыт неровным слоем «добра». Муж каждый день смотрит на это дело с тоской и норовит упереть что-нибудь к себе в огромный шкаф-купе, стоящий под навесом и забитый его железяками. Впрочем, и мои ручонки нет-нет да и тянутся что-нибудь выудить.

А чего там удить – это надо видеть. Ну или хотя бы прочитать, так сказать, реестр.

Три раковины из нержавейки, со смесителями и без. Смеситель – это же ценность! Все три – старые, грязные, местами помятые. Одна раковина на ножке, ещё одна миниатюрная. Итого пять штук.

Велосипед, на котором внук ездил в шестилетнем возрасте. Сейчас парню 14, а велик сломан лет пять назад.

Четыре скейта – два с колёсами, два без. Сломанные санки и запчасти к ним. Детский столик для кормления, который от долгого пребывания вне дома пожелтел, посерел, и вообще им только людей пугать. Тоже внук за ним сидел. Триста лет тому назад.

Штук пять колясок для кукол разного фасона и размера, общее у них только одно – все они сломанные. Остались от моего мини-садика. Спрашиваю мужа, почему сразу не выкинул, – молчит или отбрёхивается.

Дальше. Одна большая коляска. Парочка страшного вида клеток для хомяков. Миллион каких-то дырявых вёдер, разбитых кашпо и ваз.

Металлическая детская кровать, разобранная. Три обогревателя, один из них масляный, два попроще, но все ремонту не подлежат. Штук пять-шесть пластмассовых стульев, детских и взрослых, все треснутые.

В пластмассовых же ящиках неимоверное количество шуруповёртов, дрелей и прочих бывших инструментов. Куски провода и обрывки проволоки. Все оставлены на всякий случай.

Треснувшие санки-ледянки, каркасы от детских автокресел, купленные на каких-то распродажах лет сто назад. Лопнувшие пластмассовые тазы и ржавые эмалированные – штук семь наберётся. Куски пластика, железа, линолеума, ламината, ковролина – последний даже старше меня, судя по виду. Банки засохшей краски, много банок. Несколько сгоревших эмалированных и алюминиевых кастрюль.

Два комплекта резины для машины, ни к одной из наших не подходящие, откуда взялись – история умалчивает. Огромные, от каких-то джипов, и, конечно, непригодные к употреблению, кто бы сомневался.

Я это пишу, глядя в окно на тот самый газон, просто перечисляю самые крупные вещи. Слава богу, всё деревянное и бумажное отдали соседке для бани. Остальную мелочь просто нет сил перечислять.

Да, забыла. Во дворе стоят две сломанные стиральные машины и два холодильника.

А ведь всего восемь лет назад мы въехали в пустой дом… Как, откуда?.. Где всё это лежало? Я даже не подозревала о масштабах трагедии!

Кто-нибудь может объяснить, как хлам поработил меня, притом что я всё-таки стараюсь от него избавляться?

У меня очень много книг – словарей, справочников, бестселлеров на английском языке, старых советских учебников и прочего. Их я потихоньку продаю в интернете. Но ведь не колёса для джипа! А-а, караул, помогите!

Хочу дополнить. Все вышеизложенное я писала, глядя в окно, потом вышла на крыльцо. Лучше бы не выходила. Прямо на меня смотрели горные лыжи «Младость», купленные мужем ещё до свадьбы, а мы вообще-то 34 года женаты. Но не далее как вчера он с упоением объяснял мне, что эти лыжи очень даже ничего. И ведь когда успел припереть их сюда из старого дома?

Рядом с лыжами обнаружилась пара сидений от детских качелей, выцветших и без спинок, какие-то железные решётки от посудомойки, два кулера, один серый, другой белый, два весёлых гуся. Рваная клеёнка разных цветов. И ещё много-много чего.

Заходить за угол дома просто боюсь.