В приёмной большого начальника собрались руководители средств массовой информации Башкирской республики, ждали, когда нас примут.

Один коллега решил похвастаться новоприобретённой мужской игрушкой и вытащил из наплечной кобуры газовый револьвер. Тогда, в девяностые, пожалуй, легче было из-под полы купить настоящее оружие, чем официально обзавестись газовым. Коллеге поспособствовал друг из Ижевска, работавший на оружейном заводе. Мы с интересом рассматривали газовик и разноцветные патроны.

И тут вбегает ещё один наш собрат по перу, припозднился.

– А что вы тут возитесь с оружием? – с неподдельным интересом спрашивает он.

И чёрт меня дёрнул:
– Всем руководителям СМИ распоряжением начальства выделены средства самозащиты. Пишешь заявление на имя главы администрации и со склада получаешь, что тебе полагается – пистолет или револьвер. Кому-то придётся довольствоваться и баллончиком.

Чертыхаясь, что до него снова не довели важную информацию, наш коллега на коленях нацарапал заявление и ринулся в соответствующий кабинет. Надо ли говорить, что после этого я больше месяца был нерукопожатным.

Когда Борис Николаевич Ельцин пошёл на второй срок, старт избирательной кампании он дал в своём родном городе Екатеринбурге. До нас довели, что главные редакторы уфимских газет и генеральный директор телеканала должны присутствовать на данном мероприятии. Мы с радостью на трёх «Волгах» двинулись за полтысячи километров в соседнюю область.

Нам заказали гостиницу на привокзальной площади. Мы назвали фамилии и тут же получили ключи от одноместных номеров.

В номере я включил телевизор, выложил в холодильник так называемый походный набор. Он позволяет двоим-троим мужикам без привлечения работников торговли провести хоть деловые переговоры, хоть дружескую встречу.

Договорились, что встречаемся у дежурной на этаже. Вопрос был только один – у кого соберёмся? Поскольку мой номер оказался к месту встречи ближе других, я предложил у меня. Зашли.

– Смотрите-ка, у него телевизор цветной! – воскликнул один из коллег.
– Что ты хочешь, телевизионщики сейчас в фаворе, – поддержал его другой.

Я подошёл к холодильнику, распахнул дверцу и с деланым возмущением сказал:
– Ну что ты будешь делать, куда ни приедешь, один и тот же стандартный набор.

Повисла тишина. Коллеги рванули к двери. После ревизии содержимого своих холодильников лишь один из них, вернувшись, продолжал возмущаться несправедливым отношением организаторов к пишущей и снимающей братии.

Надо ли говорить, что в своё время именно он ворвался в высокий кабинет с заявлением о выдаче оружия? Но бог шельму метит.

Началась приватизация, мы с супругой оказались собственниками разных жилищ. После продажи городской квартиры и переезда в пригород вышло так, что живём на её площади.

И вот к нам в гости приехала моя племянница. Сама пережившая малоприятный бракоразводный процесс и оставившая добротный дом бывшему мужу, она встревожилась, что по закону единственной полноправной хозяйкой нашего коттеджа является моя супруга. Не слишком искушённая в тонкостях жилищного законодательства и помнящая свой печальный опыт, даже попыталась возмутиться:
– Как же так, почему не пополам? А ты с чем останешься?

Даже моя супруга, относившаяся к ней как к сестрёнке, кажется, удивилась её горячности. Мне тоже захотелось быстрее завершить этот неприятный разговор, решил отшутиться:
– Ты смотришь программу «ДНК»? Так вот, а вдруг у меня объявится какой-нибудь внебрачный ребёнок и предъявит права на наследство, захочет делить мой дом? А у меня, кроме трёхлетней легковушки, и нет ничего, гол как сокол.

Довольный собой, я легко перевёл застольный разговор на другие темы.

Зря радовался, ответка прилетела быстро. Моя благоверная, весь день ходившая в задумчивости, перед сном, глядя печально-встревоженными глазами, спросила:
– Слушай, ты о внебрачных детях, надеюсь, не серьёзно? Ты мне расскажи, чтобы я потом не чувствовала себя дурой.

Как говорят, получай, фашист, гранату.

Кстати, история с избирательной кампанией имела продолжение спустя десятки лет.

За заслуги – мнимые или настоящие, не мне судить, – вашему покорному слуге в числе других руководителей была вручена «Благодарность Президента Российской Федерации».

Сын-юрист, увидев эту бумагу, поинтересовался, дали ли мне прилагающееся к ней звание «Ветеран труда». По настоянию домочадцев, собрав кучу справок, я обратился в соответствующие инстанции.

За подписью заместителя министра труда и социальной защиты получил ответ – недостоин! Благодарность подписана в июле 1996 года, а Борис Ельцин вступил в должность только 9 августа, отметили чиновники. Короче, «царь-то ненастоящий!».

Ну, нет, и не надо. Моего 45-летнего стажа хватило, чтобы не голодать на пенсии. Особая благодарность покойным родителям, что произвели меня на свет в пятидесятые, а не в шестидесятые годы.