Работаю врачом «Скорой медицинской помощи», общий медицинский стаж – сорок лет. Ещё в 2010 году от одного фельдшера услышал такой рассказ.

Он подрабатывал медбратом в реанимации районной больницы, в их отделении несколько дней лежала старушка в коме. С его слов: врачи сказали – мол, бабушка всё равно умрёт, а спустя некоторое время велели ему уколоть ей лекарство в большой дозе, чтобы это произошло скорее. Он так и поступил, и старушка скончалась. Что это был за препарат и чем болела та женщина, фельдшер не сказал. Я не хотел в такое верить, но потом убедился сам: подобное случается.

Летом 2016-го много работал на даче в жару, и во второй половине дня почувствовал боль в области сердца. Посидел 15 минут – стало легче, снова принялся за работу. Боль вернулась. Решил, что нужно снять ЭКГ и посмотреть, нет ли чего серьёзного. Вызвал местную «скорую», приехавшая женщина-фельдшер ввела необходимые лекарства, поставила диагноз «нестабильная стенокардия», повезли меня в районную больницу.

Положили в палату интенсивной терапии (ПИТ), подключили монитор для наблюдения, начали лечение. Категорически запретили вставать. Палата большая: в одной половине четыре мужские койки, в другой – женские, посередине пост медсестры. Перегородка прозрачная.

На следующий вечер к нам привезли женщину. Я сразу обратил внимание на её частое дыхание, хрип, слышный на расстоянии, понял, что у больной отёк лёгкого. Когда санитарка провозила меня на кресле в туалет мимо её койки, увидел, что у неё стоят две капельницы. Грузная женщина, страдавшая ожирением, но довольно молодо выглядевшая. Лицо испуганное, видимо, чувствовала, что умирает, – ей становилось всё хуже.

Предложил медперсоналу свою помощь, но санитарка шикнула на меня: мол, не ваше дело, лежите и не суйтесь. Правда, утром пришла, извинилась – наверное, узнала, что я врач.

Медсестра вежливо отклонила моё предложение, вызвала дежурного врача. Я засёк время – он появился через 40 минут. Осмотрел больную, велел сестре «продолжать капать и наблюдать».

Потом пришёл реаниматолог и спросил у больной, что её беспокоит. Совершенно глупый вопрос, пациентка в крайне тяжёлом состоянии, нужны срочные меры! А он сел на стул и начал обсуждать с дежурным врачом какие-то дела. Вместо того чтобы перевести больную в реанимацию.

Хотел возмутиться, но потом начал рассуждать. Передо мной явно полукриминальная группа медиков, их четверо, я один, уже вечер, 21 час. Узнав, что я тоже доктор, а значит, свидетель их бездействия, они решат меня уничтожить. Объявят, что у больного возбуждение, вызовут санитаров. Те меня скрутят и под видом успокоительного введут препарат, от которого я скончаюсь. В итоге вместо одного трупа будет два, и всё спишут на мои проблемы с сердцем.

Решил молчать. Женщина ещё какое-то время тяжело и громко дышала, потом затихла. Её увезли. Утром медсестра сообщила мне:
– У неё был тяжёлый инфаркт миокарда. Умерла.

Я понял: пациентка для этих медиков была бесперспективной, они не стали держать её в реанимации, чтобы не портить статистику. А вот почему не пожелали облегчить её страдания, хотя такое было возможно, осталось неясным. Видимо, не имели необходимых знаний.

После выписки из больницы хотел написать заявление в прокуратуру, но я знал, что за судьи работали в том городе. Сам столкнулся с тем, как они вели дела и какие выносили решения, в интернете много рассказов о том, что они брали взятки. И я не стал связываться. Да и толку подавать заявление? Один против четверых. Они бы утверждали, что оказали ей адекватную помощь, а я-то не осматривал больную. Ещё эти доктора и обвинили бы меня во всём, а вдобавок наняли бандитов, чтобы покалечить или убить. Вот такая цена правды в данном случае.

Почему поднимаю эту тему? Мы все находимся в зоне риска, любой может оказаться на месте этой несчастной женщины. Я сам наблюдаю за молодыми врачами, которые сейчас приходят на работу. Конечно, среди них есть серьёзные, грамотные специалисты, но их мало. Да, вот в чём проблема: и в медицину, и в суды, и в прокуратуру, и в органы следствия сегодня пришли люди, родившиеся в 1980–90-е, так называемое поколение пофигистов. Это они в юности резали мягкие сиденья в электричках, разбивали стёкла, портили имущество, а сейчас лечат и судят.

При советской власти существовала хоть какая-то мораль, а теперь – только погоня за наживой и беззаконие. Мы давали клятву врача Советского Союза. А какую клятву они дают сейчас? Где принципы лечения больного по Гиппократу, Боткину? Один обман.

Однажды меня по телефону пригласили на бесплатную консультацию в медицинский центр на Невском проспекте. Там молодой человек проводил диагностику с помощью аппаратуры. Я поинтересовался, что он окончил. Ответил: строительный техникум. Здорово. Получается, не надо учиться много лет, как мы в своё время.

По телевидению рассказывают: есть много таких «медицинских центров» с псевдоврачами, которые дурачат людей и выколачивают из них деньги. Лично мне заявили, что лечение обойдётся в 390 тысяч рублей, и предложили прямо на месте взять кредит. А ведь в поликлинике всё то же самое можно сделать бесплатно.

Ещё некоторые молодые врачи говорили мне, что экзамены и зачёты в институте сдавали за взятки. Вот и результат обучения. Хотя, конечно, есть честные, благородные преподаватели.

Да, идёт планомерное разрушение медицины, образования, дебилизация молодёжи, и никто нам не поможет, кроме нас самих.

Сейчас, увы, сплошные злоупотребления со стороны врачей. Лично знал одного доктора в районной больнице, привозил ему пациентов на «скорой». Часто видел его выпившим во время дежурства. Он всегда разговаривал грубо, проявлял некомпетентность, явно плохо знал кардиологию – это признавали и его коллеги.

Однажды я доставил больного, зашёл в ординаторскую, где сидел этот врач, а там накурено, на столе бутылки, все навеселе, играли на гитаре. Видимо, так снимали стресс. Правда, в последние годы, я его уже не встречал – либо уволился сам, либо выгнали. Там теперь всё больше работают женщины, они всегда трезвые.

Моё мнение такое: врачом может быть не всякий человек. Знаю некоторых молодых реаниматологов и не в восторге от них. Грубые, с низким моральным уровнем. А ведь если врач хамит, ведёт себя нагло – это первый признак плохой квалификации. Жаль, что в нашей медицине таких становится всё больше.

Уважаемые читатели, думайте, размышляйте, но сами видите: надо менять этот вектор развития.

На мой взгляд, необходим общественный контроль за работой реанимационных отделений. В состав этой комиссии, конечно, нужно включить и независимого врача. Но руководить процессом должен не медик и не чиновник.

И ещё необходимо обеспечить широкий доступ родственников и в детскую, и во взрослую реанимацию, только так мы можем остановить это бесправие. Такой же общественный контроль нужно ввести и над судами, и над следователями. Давайте уже что-нибудь делать.

Теперь вы сами понимаете, почему не могу назвать своё имя.