С Иваном Мякишевым я познакомился случайно в аэропорту Симферополя. Вылет задерживали из-за плохой погоды, и мы разговорились. Оказалось, он мой земляк, сейчас живёт в Феодосии, а в юности был единственным солдатом срочной службы в отряде первых космонавтов СССР.

– В народе говорят: судьба играет человеком. Вот и мне однажды кто-то свыше преподнёс сюрприз – после окончания школы авиамехаников в Забайкальском военном округе зачислили в секретный отдел НИИ ВВС имени Валерия Чкалова, который располагался в Феодосии, – рассказывал Иван Матвеевич. – Это подразделение занималось подготовкой космонавтов. Моим начальником был инженер-испытатель Иван Юдин, который ввёл меня в курс дела.

Отдел участвовал в испытаниях средств спасения космонавтов, и режим секретности соблюдался очень строго. Сначала мы даже не знали, какую технику проверяем.

Запомнились первые выходы в море, где изучали, как ведёт себя на воде очередной объект. Теперь уже могу сказать: это были испытания в Феодосийском заливе спускаемого аппарата космического корабля «Союз», который в то время находился ещё в процессе создания.

Отрабатывались выход космонавтов и их эвакуация средствами спасения. Изучалось «обживание» аппарата экипажем, в том числе при длительном нахождении в море при сильной качке. Проверялись все системы, средства связи, парашюты.

– А как относились космонавты и испытатели к солдату срочной службы?
– Обстановка в отделе была на редкость комфортная. Никто из офицеров не показывал своего превосходства. Точно так же вели себя и космонавты. Конечно же, самые сильные впечатления остались в памяти после близкого знакомства с Юрием Алексеевичем Гагариным.

В один из летних дней 1964 года нам дали задание обеспечить тренировочные прыжки парашютистов в акватории залива. Выполнение поручили капитану Юдину, мичману Емельяненко и мне. Погрузив снаряжение на катер, мы вышли в море и стали на якорь метрах в ста пятидесяти от пустынного берега за поселком Приморский.

– Знаю те места – дикий пляж, чистейшая вода, золотой песок.
– Верно. Только мы не отдыхать туда приехали. Вскоре по рации передали команду: взять на берегу одного человека и переправить на катер. Лодку мы спустили на воду заранее, поэтому я без задержки сел на вёсла. Ориентиром служили микроавтобус, стоявший у обрыва, и несколько человек возле него. Добравшись до полоски песчаного пляжа, причалил и стал ждать.

Минут через десять вижу спускающегося ко мне по тропинке первого космонавта планеты. Узнал его сразу, даже сердце сильнее застучало. Оказывается, он прилетел из Москвы утром и сразу отправился на испытания. Вспоминая тот эпизод сегодня, много лет спустя, думаю, что мои тогдашние чувства можно сравнить с переживаниями людей на берегу Иордана, изображённых на картине художника Иванова «Явление Христа народу».

На Гагарина было приятно смотреть. В спортивном костюме, лёгкий, упругий, с обаятельной улыбкой, знакомой всему миру, он подошёл ко мне, поздоровался. Тотчас оттолкнул лодку от берега и запрыгнул в неё. Я подналёг на вёсла. Однако в прибрежной полосе был довольно сильный накат, и преодолеть его на надувной посудине с дюралевыми вёслами оказалось нелегко.

– Там у тебя должно быть запасное весло, давай я помогу, – сказал он.

За моим сиденьем, в спецукладке, действительно находилось сложенное запасное весло, которое Юрий Алексеевич не мог видеть. Он просто по опыту знал об этом и быстро оценил ситуацию. Его слова добавили мне сил, я преодолел полосу прибоя, и мы быстро добрались до катера.

Познакомившись с командой, Гагарин в деловой и доходчивой форме рассказал, что ему поручено контролировать наши действия, так как испытания будут проходить космонавты первого отряда Герман Титов, Андриян Николаев, Валерий Быковский, Владимир Комаров.

Начались прыжки. Мы наблюдали за каждым парашютистом с момента отделения от вертолёта. После открытия основного парашюта они должны были успеть за время спуска упаковать запасной в мешок из водонепроницаемой ткани и затянуть резиновым жгутиком, чтобы изделие не намокло в воде. После приводнения парашютисты держались на плаву при помощи спасательных жилетов, ожидая подхода катера. Мы помогали им подняться на борт, снять экипировку, подвесную систему.

До определённого момента никаких ЧП не было. И вдруг мы заметили, что очередной космонавт необычно долго находится в свободном падении. Парашют никак не раскрывается, а это программой тренировок не предусматривалось. Расстояние до поверхности воды стремительно сокращалось, все замерли в тревоге.

Наконец купол наполнился воздухом, и мы вздохнули с облегчением. Мчимся к приводнившемуся, узнаём его – Герман Титов. Поднимаем на борт, и он спокойно говорит:
– Не раскрылся основной парашют – пришлось воспользоваться запасным.

Звёздной болезнью никто в отряде не страдал. Больше всех был открыт к общению Юрий Алексеевич. В один из выходных нам разрешили организовать пляжный отдых. Улучив минутку, я разговорился с Гагариным о его полёте. Тогда, в 1961-м, я ещё учился в школе и запомнил, в каком восторге от этого события были буквально все. Юрий Алексеевич скромно ответил, что тоже был рад.

И ещё запомнилось, как тепло он говорил о своей жене Валентине, дочурках Лене и Гале. Без них он жизни не мыслил.

Во время нашей беседы подошёл Юдин с фотоаппаратом – так в моём альбоме появился снимок, запечатлевший меня рядом с первым космонавтом в пляжной форме. Я счастлив, что мне выпала удача познакомиться с Юрием Гагариным, пообщаться с ним.