В детстве мы с Яной дружили, но потом общение постепенно сошло на нет – обе рано вышли замуж, рано родили, у каждой появились свои проблемы и заботы. Правда, изредка случайно встречались на улице, а лет пять назад нашли друг друга в соцсетях и с тех пор периодически переписывались. Недавно в разговоре она решила поделиться своими проблемами – наболело.

Сначала расскажу о Яне и её семье, потому что это важно для понимания ситуации. Ей сейчас сорок лет, она поздняя и единственная дочь интеллигентных родителей, в которую вложили много сил, – музыка, английский язык, институт, всё как положено. Родители давно умерли. Замужем Яна чуть больше двадцати лет.

Саша – её ровесник. Положительный, надёжный, умница, всю жизнь учился и развивался, занимает хорошую должность, всегда неплохо было с деньгами, так что Яна работала в основном «для себя», лишь бы дома не сидеть. Их единственному сыну Роме сейчас двадцать, он студент, учится в Питере.

Хорошая семья с хорошими отношениями. Живут в большой четырёхкомнатной квартире в центре города.

Сашин отец умер, а мама, Янина свекровь, женщина под семьдесят, с кучей серьёзных болячек, ходит, опираясь на две палки, практически инвалид, но о себе может позаботиться. Живёт в частном доме в получасе езды от города. Саша там и вырос. Много раз предлагал матери переехать в город – не хочет. Они её навещают. Сын, понятно, поддерживает маму материально.

У Саши есть младший брат Толя, ему всего 31 год, добрый и трудолюбивый, но не такой умный, как старший. Шесть лет назад уехал на заработки на Север, там сошёлся с женщиной, собирается жениться.

А ещё есть маленькая девочка Катя шести лет. Она живёт у Яны и Саши, называет Яну мамой, а Сашу – папой, но они не её родители.

Я всегда думала, изредка встречая Яну с этой хорошенькой девочкой или видя фотографии в соцсети, что это их с мужем младший ребёнок – она очень похожа на Сашу, и видно, что её в семье любят, много с ней занимаются.

Но оказалось, что Катя по крови Яне никто. Однако шесть лет назад буквально свалилась ей на руки, из-за чего сейчас масса проблем.

А дело было так. Семь лет назад младший брат Толя женился, жена родила ему дочь Катю, но вскоре погибла в автокатастрофе. Толя остался молодым вдовцом с четырёхмесячным младенцем на руках.

После похорон Толиной жены родственники начали ломать голову, что делать дальше. Собирались на семейный совет, размышляли, как лучше поступить. До аварии Толя с женой и малышкой жили в квартире тёщи. После гибели жены эта жилплощадь досталась второй тёщиной дочери – у той трое детей, развод, прочие проблемы.

Ну и Толе пришлось оттуда съезжать. То есть формально его не выгоняли, сестра покойной жены даже предложила ему пока остаться с малышкой во второй комнате. Естественно, и Саша приглашал брата пожить у них с Яной. Но всё это были временные варианты, и Толя отказался.

Он подумал, созвал семейный совет и объявил своё решение: нашёл хорошую работу на Севере, ему обещают очень высокую зарплату, за несколько лет заработает там много денег, а потом вернётся домой, купит квартиру, и будут они с Катей жить рядом с роднёй на собственных квадратных метрах.

Все согласились: план неплохой. Но как же Катя? Тащить дитя на Север, в суровый климат? Она ещё такая маленькая, да и кто с ней там будет сидеть, когда отец на работе? Толя ответил, что уже всё узнал: Катя побудет здесь в доме малютки, а через год он её заберёт на Север и отдаст в ясли-сад. Если же там такого не окажется, дочка до трёх лет поживёт в этом доме малютки, а в три годика он её уже точно заберёт и отдаст в обычный детский сад.

Яна сказала мне: ты не представляешь, что там началось – крик, вопль и припадки обеих бабушек, её свекрови и Толиной тёщи. Мол, да ты что, вокруг куча родственников, а кровиночку – в казённые стены! Но ничего другого Толя предложить не мог. Он должен заработать на жильё, а у нас хороших зарплат нет. И если что-нибудь придумывать, то делать это нужно срочно.

С того дня начались бесконечные звонки родни друг другу, каждый настаивал на своём варианте, но они не могли договориться. Свекровь кричала, что возьмёт ребёнка к себе, ей возражали: сама еле ходишь, какой ещё тебе младенец. Тёща тоже хотела забрать девочку, но Толя упёрся – там тесть алкоголик, да и сама она немолода и не здорова. Обе бабушки постоянно названивали друг другу и рыдали, потом звонили Саше, Толе, и так каждый день.

И вот однажды Саша подошёл к Яне и сказал:
– Мы посоветовались с мамой, и она подала хорошую идею: почему бы нам с тобой не взять Катю себе? Временно, на годик. Это ведь крайние обстоятельства, не оставлять же племянницу в сиротском доме. Надо помочь брату, у него горе.

И дальше: мол, я тебя ни разу ни о чём не просил, но сейчас очень прошу. Брось работу, посиди с Катей, в деньгах мы не нуждаемся, квартира большая, у неё будет своя комната, так что Ромке она не помешает. Подрастим её, а потом Толя заберёт.

Тут уже истерика началась у Яны. Те дни оказались самыми тяжёлыми в её жизни. Не хотелось огорчать мужа, смотревшего на неё умоляющим и одновременно давящим взглядом, но и была не готова брать совершенно чужую девочку. Яна напомнила Саше: они давно обсудили, что она не хочет рожать второго ребёнка, и муж это принял. Тем более она не хочет взваливать на себя хлопоты о чужой малышке. Сейчас, когда Ромке уже 14 и он сам о себе заботится, у Яны наконец появилось время вздохнуть. Какой младенец? Но Саша её словно не слышал, говорил, что Катя уже есть, это судьба, нельзя отойти в сторону и позволить малышке оказаться в детдоме. Он будет всячески помогать жене, и если бы это была её племянница, он бы не раздумывал.

Через несколько дней разговоров с мужем Яна поняла, что ответ «нет» тот просто не примет. То есть он, может, и не побежит сразу разводиться, но отношения точно испортятся, и кто знает, к чему это приведёт со временем. А она очень не хотела его терять. Пришлось принять новые обстоятельства.

Толя сначала даже не поверил, когда они объявили ему о своём решении, потом очень благодарил, говорил, что это лучший вариант и что он всю жизнь будет им признателен. Свекровь тоже радовалась, как и Толина тёща, все звонили и благодарили Яну.

Она уволилась. Одну комнату приготовили для малышки. Вскоре Толя перевёз её к ним, оформили документы, и он уехал.

У Яны началась новая жизнь. Первые полгода было очень тяжело, она никак не могла принять ребёнка. Возможно, девочка это чувствовала, плакала, была беспокойной, часто болела. Периодически нанимали нянь, но все они были «не такие», Яна их забраковывала, в итоге всё делала сама. И со временем начала привыкать к девочке. Та росла и всё больше становилась похожа на мужа Яны, вернее, на обоих братьев, своих отца и дядьку, потому что и те очень похожи.

Катя росла ласковой, всё время обнимала Яну, Сашу, Ромку. Яна говорит, что не помнит, когда полюбила девочку как собственного ребёнка, это пришло незаметно. Катя начала звать её мамой. И понятно: раз Яна – мама, то Саша – папа.

Муж очень любит девочку, а когда Ромка два года назад уехал в Питер, Саша ещё сильнее стал дорожить Катей, проводит с ней много времени, играет, говорит, что она оживляет их дом.

Папа Толя тоже не забывал о дочке. Они регулярно созванивались с Сашей, тот скидывал брату фото и видео с Катей. Толя и сам приезжал, но редко, два раза в год, и гостил у них – Катя сначала его боялась, потом привыкала, они общалась. Но когда он уезжал, быстро забывала, хотя Яна постоянно показывала малышке его фото и учила, что это её папа. Катя соглашалась и послушно называла папами обоих братьев – и отца, и дядьку. Но привязанности к папе Толе у неё не было, она о нём не спрашивала, не скучала, по телефону или скайпу общаться не хотела, а взрослые не настаивали.

Да, Толя не раз предлагал Саше деньги на содержание ребёнка, но тот всегда отказывался – мол, что я, родную племянницу не прокормлю.

У Кати бронхит, и Яна часто и надолго ездит с ней на море. Поэтому, когда Кате исполнилось три, Толя согласился пока не забирать дочку к себе, ведь климат на Севере суровый, не для болезненной маленькой девочки. Решили её немного подрастить и закалить. Так прошло ещё три года.

По характеру Катя тихий и спокойный ребёнок, очень привязана к Яне. Уже бегло читает, у неё успехи в изучении английского языка. Начала заниматься музыкой, у неё абсолютный слух и прекрасная память, учит наизусть огромные стихи, хорошо поёт. Яна и Саша не жалеют денег на развитие девочки и её здоровье. Многие знакомые (как я долгое время) не подозревают, что это не их дочь.

На Севере Толя сначала жил с одной девушкой, теперь с другой, и вот собирается жениться. Подруге его почти тридцать, она разведена, детей у неё нет и не будет по состоянию здоровья. Собственно поэтому бывший муж её и бросил.
И вот тут обозначилась проблема. Недавно Толя позвонил брату и рассказал, что собирается жениться на этой своей подруге, потом наконец планирует перевезти к себе Катю, устроить её в садик, чтобы за год девочка полностью адаптировалась на новом месте и в семь лет спокойно пошла там в школу. Мол, подготовьте ребёнка морально к тому, что она скоро от вас уедет, мы заберём её примерно через месяц. По телефону говорил с Катей, объяснял ей, что она полетит к нему далеко-далеко, но ребёнок не придал значения этим словам.

Саша подавлен, ему тяжело расставаться с ребёнком. Но, видимо, смирившись, сказал жене:
– Мы знали, что она с нами не навсегда.

А Яна в панике, рвёт и мечет.

– Не отдам Катю, и всё, это мой ребёнок! Нечего было мне её подсовывать, я не робот, и она тоже живая девочка. Это вы все хотели, чтобы я её взяла и растила, и я взяла. И привязалась к ней, а она – ко мне. Катя меня любит, не может без меня и дня, засыпает, только держа за руку, считает матерью. Разве мать может отдать ребёнка?

В общем, Яна страшно переживает, ищет способы не отдавать девочку. Она ненавидит будущую жену Толи – та активно интересовалась малышкой по телефону и по скайпу, говорила, что хочет поскорее с ней познакомиться и стать ей любящей мамой, «ведь она же сирота».

Яна бесится, считает, что, если бы не «эта баба», Толя не забирал бы дочку – мол, все эти годы ему было удобно без Кати, а тут появилась «стерва, которая сама не может родить, поэтому хочет украсть чужого ребёнка». Яна уверена, что именно невеста уговорила Толика забрать Катю, ведь, живя с другой, он таких разговоров не заводил.

Яна мечтает:
– Пусть он найдёт здоровую, которая нарожает ему кучу новых детей, чтобы он оставил мою Катюшку в покое.

Сказала: когда Толя приедет, она серьёзно поговорит с ним о том, что Кате категорически нельзя жить на Севере. Вооружится справками, если надо – и купленными.

Я спросила: а что если он будет готов вернуться сюда ради Кати? Но Яна считает, что Толя уже привык к высокой зарплате и на здешние копейки жить не захочет.

Она уговаривает мужа убедить Толю не забирать ребёнка, и тот вроде соглашается. Но потом звонит брат, и Саша меняет мнение, говорит жене, что Толя любящий отец и имеет право растить родную дочку. Напоминает: они брали Катю временно, зная, что придётся расстаться, и вообще должны были её отдать уже три года назад. В общем, он меж двух огней.

Девочке пока ничего не говорят. Яна повторяет, что Толя с его дамой «угробят дитя», и готова сбежать с Катей в другую страну, лишь бы девочку не отняли.

В общем, тяжёлая ситуация. И неизвестно, чем для Кати обернётся переезд, вдруг и правда будет там болеть.

Также неизвестно, как девочка примет мачеху. Хотя если та настроена заменить мать и реализовать на этом ребёнке свой материнский инстинкт, наверное, это к лучшему для девочки. Но ведь только детдомовские сироты недоласканы, недолюблены и готовы быстро привязаться к «новой маме». А Катя-то не обычная сирота, у неё есть мама Яна. Каково ей будет расстаться с ней в шесть лет и уехать на другой конец страны? Ведь она не сможет видеться и с другими близкими людьми – с Сашей и обеими бабушками.

В этой ситуации мне жалко всех, и Яну, и Катю, да и Толю – вдруг он все эти годы скучал по дочке, мечтал забрать её и жить с ней одной семьёй. В общем, тяжело и грустно.

Ну а больше всех жаль Катю, ей предстоит очень серьёзное испытание. И что бы они ни решили, кто-нибудь точно пострадает. Но, конечно, Толя по-своему прав, он родной отец.

Знаю, Яна сейчас водит Катю к детскому психологу, видимо, чтобы подготовить к грядущим переменам. Надеюсь, всё пройдёт гладко.