Публикация не предназначена людям моложе 18 лет. Также уведомляем, что в рассказе присутствует грубая лексика, которая является частью авторского стиля и требуется для правдивого воссоздания произошедших событий.

Когда меня переводили на работу в отдел электрики, директор строго предупредил:
– Гагач, не ходи на халтуры, ну его в задницу, особенно в дома по соседству. Сгорим синим пламенем, пошли они в пень, тьфу-тьфу-тьфу.

Я головой покорно кивнул, но в душе возликовал: а-а-а, блин, здесь есть халтуры, зашибись! Деньги были нужны всегда, особенно молодому организму, требующему алкоголя и женщин.

На первой же халтуре, в соседнем доме, я установил мужику двухклавишный выключатель. Через час после моего ухода он позвонил и спросил:
– А это так и должно быть: если я хочу включить вторую лампочку, то нужно обязательно включить первую? По-другому, – говорит, – вторая лампочка не включается. Подозреваю в оказанной вами услуге некую фигню!
– А как вы хотели? – отвечаю я. – Специальный такой выключатель. Если бы дешевле купили, то такая опция, наверное, отсутствовала бы, а тут – вот, пожалуйста, пользуйтесь! Мировая тенденция.
– Н-да? – засомневался дядька. – Меня напрягает эта бессмысленная опция. Нельзя ли её убрать?
– Никак нет! – отвечаю я, будучи полностью уверенным в своей правоте. – Нанотехнология, уважаемый.

Если бы я знал, что через десяток лет появится проект «Бизнес Молодость», который привлечёт тысячи таких же активных долбоклюев, действующих по принципу «взял предоплату, а дальше разберёмся»! Тогда я бы и сам разбогател, делясь с ними своим богатейшим опытом.

Короче, дядька понял, что скупой платит дважды, и повесил трубку. А я радовался и ждал следующей халтуры. Долго себя ждать себя она не заставила.

Поутру в магазин ввалился весьма брутальный мужик, прикидом и ряхой смахивающий на Кортнева, только, казалось, больше габаритами. Не прямо громила, но мышцы рельефно выпирали через кожанку, челюсть радовала правильными геометрическими формами в виде квадрата.

– Э-э-э, земеля! – подошел он к Дине, моему старшему коллеге. – Мне надо провод к люстре поменять и выключатель, по мелочи там ещё. А то старое всё, как жопа диплодока…

А Диня на меня рукой показывает и говорит:
– Вон стоит молодой специалист, он неприхотлив и производителен, как дядюшка Том. Пашет как негр, иными словами.

Я сам по размерам человек немаленький, посему не смутился из-за брутальности клиента и бойко обкашлял с ним все детали заказа. Миссия казалась выполнимой, оплата – адекватной.

– А чё ты, – говорю Дине с подозрением, когда заказчик ушёл, – добрый сегодня такой? Отдал мне клиента…
– А я по телику видел, как этот кент людей хреначит на ринге. Только не помню, как звать.
– Людей? – опешил я.
– Каких людей, дятел! Бойца не помню имя! Ну их в жопу, такие халтуры…

Однако вечером после работы, когда я пришёл по указанному адресу, бойца дома не было. Зато наличествовали два совсем юных мажора, накрахмаленных от кончиков волос до пяток.

– Нас, – говорят, – дядя в надзор за тобой поставил. За десять минут управишься? Скоро друзья прикатят, нам на «пати» надо! – сходу выдали мне расклад будущие представители нетрадиционно ориентированной части общества.

Я пошёл глянул на фронт работ. Батюшки! Да в этой комнате старого жилого фонда, где потолки метров пять высотой, проводку наверняка делал ещё какой-нибудь статский советник. А то и вице-губернатор, причём ещё в те времена, когда за упоминание электричества могли сжечь на костре.

– За десять минут, – говорю, – я только охреневать перестану. А работы тут на день, не меньше!

Не буду описывать технические нюансы, всё на самом деле было объёмно. Материалов, взятых по описанию клиента, не хватало, но начать работу я мог, в чём и признался мажорам.

Те сразу испуганно загундели, руками замахали, типа «пати века» у них накрывается. И, чтобы я быстро всё сделал и свалил по их указке, они мне предложили неплохую мзду.

– Только дяде не говори, трындюлей нам даст.

За отведённое время я успел прикрутить и подключить выключатель, подцепить провод к монтажной коробке, кинуть до люстры кабель с зачищенной на концах изоляцией, закрепить его на временные скобки к потолку. И тут мажоры начали с нетерпением стучать верхними лапками по стремянке: пора, мол, ушлёпывать, мастер!

– Я послезавтра вернусь, работу доделаю. Завтра не могу, с другом пиво пить пойдём. Выключатель не трогать, люстру не трогать.
– Ладно, ладно! – торопятся метросексуалы, – Мы дяде всё скажем, не ссы, давай, давай, шнеллер.

Ну, хорошо. Я ж людей понимаю. Сам между вариантами почитать книгу Максима Горького «Детство» или заняться онанизмом – всегда выбирал второй. Но с возрастом, правда, Горький стал отыгрывать позиции, что говорит о величии классики на все времена.

Поэтому я со спокойной душой покинул делянку и решил забыть до послезавтрашнего вечера о полупокерах и их грозном дяде.

– Э-а-а-ы-ы! – ревела трубка, неосмотрительно поднятая мною в баре, где отмечали встречу с другом. Зеленый экран «Нокии» высвечивал лаконичную надпись: КЛИЕНТ.
– Алло, алло, говорите понятнее!
– Э-а-а-а! Сукэнэх… Ы-ы-ы-ы… – проревела трубка в ответ. Звонок сбросился, но через минуту телефон снова запищал.
– Игорь Дмитриевич написал на бумажке, что вы «падла» и вам «пиндык», извините, он мне заплатил, сам говорить не может… – затараторил в трубке женский голос.
– А-ы-ы-ы-э! – подтвердил информацию на заднем фоне Игорь Дмитриевич.
– Ещё он сказал, чтобы вы купили в магазине водку, шоколад и ехали в больницу по адресу… Вам всё равно «пиндык», поэтому бежать из города смысла нет, а если сейчас приедете, то хоть мучать не будет, «кончит», извините, почти сразу.
– Ы-ы-ы-ы! – кровожадно гудел клиент.

Я молча повесил трубку и стал собираться. Понял – произошло недоразумение, и сейчас я просто приеду и всё выясню. А бежать на самом деле не стоило. Да и куда бежать-то?

Через полчаса я уже ввалился в больницу с пакетом. Меня сразу опознала и потащила в недра заведения девушка, которая зачитывала угрозы клиента. На вопросы она не отвечала и упорно отмалчивалась. Мне стало страшно, но я шёл. Я столько успел передумать… если всё записать, то Толстой Лев Николаевич покажется мелким кропателем рекламных брошюр, не более.
Нанографоманом в изгнании.

Клиент находился в отдельной палате. Именно – находился. Лежать – не лежал; стоять – не стоял; был подвешен к какой-то непонятной хрени наискось, как в гамаке для инвалидов, и завёрнут в простынку. В палате чем-то навязчиво воняло. Когда я зашёл, Игорь Дмитриевич вылупил на меня глаза и злорадно засмеялся, активно показывая руками на пакет.

Я достал пузырь и отдал клиенту. В голове звенело: неужели из-за меня?

Боец присосался к бутылке и принялся азартно, жадно булькать. Опустошив пузырь наполовину, он стал сканировать меня взглядом Ганнибала Лектера, медленно качаясь в своём гамаке. Сверху донизу осматривал, потом снова поднимал планку сканера до головы.

– Жопа! – неожиданно сказал он и обрадовался: – Подействовало! Я уж начал думать, что немым останусь, Алексей-Алёшенька. Кранты тебе, чё смотришь? Я сейчас поговорю, расскажу, за что тебя кончу, а потом – кончу…
– Чё случилось-то? – хмуро спросил я. Мне не сильно верилось, что меня могут кончить в больнице. Хотя… Морг в наличии, крематорий рядом. Удобно.
– Я, Лёша, не из оскотинившихся… Не за бабло всё, а по справедливости, понимаешь? Хотя деньги есть, связи есть, успех в спорте… А всё сам люблю делать. Вот и купил хатку. Думал – сделаю ремонт своими руками, жить приятно будет. Только электричество я не понимаю. Я лучше в тюрьму сяду, чем в щиток полезу. В тюрьме-то я точно знаю – жив останусь, а тут хрен знает. Электричества же не видно! Вот и пришёл к тебе за помощью…

Игорь Дмитриевич отхлебнул ещё глоток и продолжил:
– А ты, волчара… Попросил я своих племянников, Чука и Гека, глядь, посмотреть за тобой, а ты их кинул! Увидел, что не шарят педики, и схалтурил!

На этом моменте я хотел возразить, но клиент посмотрел на меня так, что я осёкся.
– Потом последнее слово скажешь, потом. Приехал, короче, я сегодня в хатку, выгнал племянников, отдуплявшихся после пьянки, разделся догола; знаешь, люблю, когда ничего не мешает. Свет-то не включал, светло на улице. Смотрю, висит люстра, провод протянут, выключатель на стенке. Всё зашибись, как и договаривались. Я полез на стремянку – люстру драить. Взялся за основание и чашку приподнял кверху.

Боец выдержал паузу, глядя мне в глаза, и продолжил тихим голосом, сдавленным от воспоминаний о пережитом.

– Тут меня как херанёт, Алёша! Так на ринге не получал ни разу. Я крутанулся, начал падать вместе со стремянкой, снова рефлекторно уцепился за люстру и повис. Стремянка грохнулась на пол, а меня опять током херачить начало. Дрыгаю ногами, верещу, как бешеный макак, говно из жопы сыпется, а из хера молнии бьют, и дуга электрическая проскакивает. Руки разжать не могу. Пробки не срабатывают, старые, глядь…

Клиент сделал ещё глоток водки, выдохнул.

– Херачило, пока люстра с крюка не сорвалась. Я с ней в своё дерьмо и навернулся. Только в больнице смогли отнять у меня люстру… Алёша, меня все соседи видели, понимаешь? Они ментов вызвали на крик и грохот. Дверь выломали, а я сижу голый, по уши в своём дерьме, держу люстру в руках, шары размером с пятак, и гукаю, как младенец. Хорошо, что переломы есть, так бы в дурку сразу свезли. Мои кореша уже были тут, оставили мне пушку и поехали к соседу, что зеркалкой меня фоткал, в жопу фотоаппарат засовывать. Кончу я тебя, дурак! Говори последнее слово.

С этими словами Игорь Дмитриевич полез в простыню и вытащил пистолет. Я в них не шарю, марку назвать не могу. Выглядело внушительно. Пахло близкой расправой.
Ситуация…

– Игорь Дмитриевич, вы мне сейчас, наверное, не поверите, но я этих ваших Чука и Гека просил вам сказать, что не закончил работу. Я же не специально, что я, больной, по-вашему? Завтра набрал бы материалов и доделал всё. Там работы до хрена и больше! В щитке вместо пробок «жучки» стоят, проводка на соплях. Алюминий везде с медью вперемешку. Сделал, что успел, остальное на послезавтра, точнее уже на завтра, перенёс. Да и не должна люстра током бить, разве что с фарфоровыми вставками! А, у вас же с фарфоровыми…

Даже под дулом пистолета я заботился о том, чтобы клиент не поубивал своих племянников, ну и меня заодно, за саботаж первого дня рабочей смены, что привело в дальнейшем к таким последствиям.

Клиент смотрел на меня не мигая.

Лицо его как-то добрело, что ли… Но тогда мне не удалось это узнать. Нервная судорога прошла по его телу – видимо, он вспомнил, как его било током на люстре. От судороги палец нажал на спусковой крючок. Естественно, как пишут в плохих романах, «раздался выстрел».

Пистолет не был направлен на меня; пуля пошла вверх, подрезав крепление гамака к непонятной стойке. Клиент мешком повалился на пол и заорал. Сбежался на шум народ, побежал и я, только мимо всех – вон из этой больницы.

В ушах, как пишут всё в тех же никудышных романах, свистел ветер.

Неделю я пил, сказавшись на работе больным. Телефон не выключал, словно ждал от него решения своей проблемы. Ведь я реально думал, что за мной охотится пол-Питера. И ровно через неделю надпись КЛИЕНТ высветилась на телефоне ещё раз.

– Лёха, здорово! – бодро проорала трубка.
– Здравствуйте! – неуверенно поздоровался я.
– Педераствуйте, ёпте! – передразнил меня боец. – Жив-здоров?
– Вашими молитвами, Игорь Дмитриевич…
– Не дерзи. Слушай, Гагач, окажи услугу, а? Повесь-ка ты люстру моей тёще. Сможешь?