Как князь Владимир сделал свой выбор |
06.01.2021 00:00 |
Рассказы сельского батюшки Зимой холодно, зато весело. Новый год, затем Рождество… А святки – вообще чудо. Ёлки с подарками, детскими стишками и сценками. Праздник творится родителями и учителями воскресной школы, а детки, выходя на сцену, смотрят на взрослых «актёров», точно на спасательный круг. Но на сцене мы видим именно детей и дружно за них радуемся. После праздников наступает тишина и возникает сожаление, что всё закончилось. Вспоминаешь эти дни, волхвов с бумажными бородами и пастухов в старых бабушкиных платках, как самое драгоценное. И скучаешь по недавнему прошлому, которого уже не догнать. Как хорошо, что наши далёкие предки приняли православие. Ведь, кроме того что православие истинно, оно ещё очень красиво и по-детски радостно. Наверное, руководствуясь этими соображениями, они и отдали ему предпочтение. С такой же грустью, как об очень хорошем, но безвозвратно ушедшем, вспоминаю и своё рукоположение в священство. Рукополагали меня в Крещенский сочельник в центральном храме митрополии. Было очень холодно. После литургии настоятель кафедрального собора принялся освящать воду. В боковом приделе приготовили огромные ёмкости. Я стоял рядом с настоятелем, следил за процессом освящения и ничего не понимал. Мне ещё нужно было прийти в себя после потрясения, случившегося в момент рукоположения. В памяти остались только громкое чтение молитв и огромная очередь людей с банками и бидонами в руках. Ночью владыка вновь возглавил служение литургии и повёл народ на иордань. Раньше воду на Крещение освящали в открытом водоёме, но сегодня иорданью считается и бак с водой, выставленный на свежий воздух. Люди двинулись из храма за священниками, а на улице минус тридцать. Все ушли, а я остался – как на грех, не подумал заранее о подходящей одежде. Другие отцы утеплились и, когда владыка выходил из Царских врат, слаженно выдвинулись за ним. Владыка шёл впереди, а по бокам веером в своих фелонях, словно огромные птицы, плыли священники. Они отправлялись в лютый холод, а их ход напоминало рыцарскую атаку с копьями наперевес. Воинство Христово. Это было так прекрасно, что всё во мне возликовало, ведь теперь я тоже частичка воинства. В те годы уже набирала обороты новая традиция – окунаться в ледяную воду на Крещение. Однажды утром, когда спешил в храм на очередное великое освящение, вспомнил рассказ приятеля. Он шофёр, возит большого чиновника. Годом ранее к его шефу приезжал друг из Москвы – такой же ответственный товарищ. – Приехал друг как раз на Крещение, – рассказывал приятель. – Везу их 19 января, в машине тепло. Сидят на заднем сиденье, коньячок попивают, беседуют. Вдруг шеф спохватился и кричит мне: – Ваня, где-то здесь должен быть источник, а рядом купальня! Помню, я ещё подписывал разрешение на установку. – Зачем тебе купальня в такой мороз? – поинтересовался друг. – А затем, что сегодня Крещение, – объясняет шеф. – Ночью здесь было столпотворение желающих нырнуть. А сейчас наверняка никого. – На что намекаешь? – заподозрил неладное москвич. – Ты крещёный, православный? В Бога веруешь? – Крещёный, – признался друг. – В Бога, правда, не очень верю, но сочувствую. С верой вот никак не могу определиться, не могу выбрать между православными и католиками. Мне у последних больше нравится. У них на службе сидеть можно. – Раз сочувствуешь, значит, человек ты ещё не потерянный, – ободрил шеф своего приятеля. – А определиться с верой мы тебе сейчас поможем. Сегодня православные в прорубь окунаются, обычай у нас такой. А тебя в прорубь не тянет? Пока москвич ломал голову, начальник наполнил рюмки. – Ты мне друг? – перешёл шеф в решительное наступление. – Какой вопрос! – Тогда в прорубь! Ваня, давай к источнику. К источнику ближе чем на 150 метров я подъехать не смог. Пассажиры, опрокинув ещё грамм по сто, принялись раздеваться. – Мужики, – говорю им, – далековато до купальни. Хоть бы дублёночки накинули. – Ваня, для чистоты эксперимента – в одних трусах, – категорически заявил шеф, и друзья решительно побежали по снегу. Через несколько минут двое заиндевевших мужчин, с которых напрочь слетел хмель, уже не бежали, а летели назад. Всё-таки 150 метров в одних трусах, когда минус 25 и только что из проруби, – это много. Даже очень много. Бегут начальники, волосы заледенели, на головах образовались такие оригинальные ледяные ирокезы, что и лучшим московским стилистам их не повторить – природа вне конкуренции. Подбежав к машине и на ходу стянув трусы, чиновники принялись заворачиваться в дублёнки. Покачивая сосульками на головах и клацая зубами, экспериментаторы припадали к бутылке и постепенно приходили в сознание. Разомлев от печки и спиртного, шеф спросил друга: – Ну, теперь-то ты понял, почему князь Владимир выбрал православие? – Да-а-а… – протянул согревшийся москвич. – Православие – это такой… Он защёлкал в восхищении пальцами, пытаясь подобрать нужное определение. Наконец нашёл: – …это такой драйв! Утром около собора при скоплении верующих снова освящается иордань – вода в огромной ёмкости, сваренной из сверкающей на солнце нержавейки. На улице градусов на десять теплее, чем ночью, но всё равно холодно. Я поискал в алтаре и нашёл чью-то скуфейку малинового цвета. Натянул на макушку и пристроился к шеренге священников по левую руку от настоятеля. Тот посмотрел сперва на меня, потом на мой головной убор, но ничего не сказал. Тогда ношение цветной скуфьи являлось наградой священнику, и получалось, что я как бы дерзнул наградить самого себя. Но своей скуфьи у меня ещё не было, потому ко мне отнеслись с пониманием. Пока шло освящение, я шепнул стоявшему рядом батюшке: – Что я должен делать? – Молись, отец. И всё повторяй за настоятелем. Он крестится, и ты крестись. Он кланяется – и ты. Я так и делал. После каждого погружения креста в воду под него подставляется сосуд, собирается стекающая вода. И так все три раза. Потом настоятель снимает с себя митру и, несмотря на мороз, с воодушевлением умывается ледяной влагой, обильно поливая сверху свою лысину. Мне и без того холодно, а ещё я представил себя обливающимся на морозе ледяной водой. И вспомнил вопрос Ваниного шефа: «Ты понял, почему князь Владимир принял православие?» «Сейчас пойму», – ответил сам себе и стал следить за действиями отцов. К счастью, никто не спешил повторять за настоятелем. Успокоившись, я понял, что вопрос выбора веры нашими предками так и останется для меня лежать в плоскости чисто теоретических умозаключений. Протоиерей Александр ДЬЯЧЕНКО Фото: PhotoXPress.ru Опубликовано в №51, декабрь 2020 года |