И вообще удобно. Нам нужно было сухое дерево убрать. Если бы обратились в специальную компанию, пришлось бы выложить полпенсии, не меньше, а Дусины бойцы за два часа всё сделали, ещё и ствол на дрова распилили. Так соседка даже денег не взяла, попросила только перевязочный материал купить: вата, бинты. Эти обормоты вечно в какие-нибудь неприятности влипают, ходят с битыми физиономиями, а Дуся их лечит... Так, я раскатываю тесто, ты лепишь, – скомандовала мама.

Правда, смущало, что зарплата намного меньше обещанного и что трудовой договор в одном экземпляре, да и тот лежит в отделе кадров. Ну я-то пенсионерка и работать пришла скорее из любопытства, чем из необходимости. Но и тут обидно – оформили меня «в белую», значит, доплат от государства не получу. А полученная на руки зарплата за вычетом подоходного налога ну никак не компенсировала мои издержки.

Пользы от этих мыслей Рашиду было никакой, а навредить они могли. И навредили. Они-то, звёзды, перед которыми он сознавал свою незначительность, и навели его на мысль совершить грабёж. Не кошелёк умыкнуть, не картошки с чужого огорода натырить, а самый настоящий разбой, звон от которого на долгие годы оглушит всю округу, – ограбить инкассаторскую машину. От неожиданности Рашид привстал с раскладушки.

На волне самоизоляции в интернете появилась группа «Честный кастинг», где по заданию известных режиссёров актёры могли записать видеопробу. Не все это любят и умеют, но куда же деваться, время диктует свои законы. Я тоже поддалась этой авантюре. Знаменитый монолог Олега Янковского из «Мюнхгаузена» – «Улыбайтесь, господа, улыбайтесь» – прочитала, лёжа в постели в образе смертельно больной тёти, которая прощается с любимыми кошками. Плакала сильно, но светло и жизнеутверждающе.

Объявили посадку. В те времена авиапассажиров возили в таких прицепных вагончиках тягачами «ЗиЛ». Довезли по кругу до самолёта, мы собрались у трапа, а в салон почему-то не пускают. Но мне-то уже надо, причём срочно! Здесь нужно сказать, что, хотя нас и везли в вагончике, самолёт стоял всего метрах в пятидесяти от аэровокзала. И я решился – рванул к зданию. Слышу – ребята кричат. Оглянулся – запускают. Рванул обратно. Влетел в салон, плюхнулся на место.

А мне из еды почему-то привозят полбатона хлеба, который, кстати, сами же и съедают. Я уже молчу, что племяннице даже шоколадку не привезут. То есть получается: я гостей встреть, накорми, забей кальян, накури, дай халат, тапочки, мочалку, полотенце, спать уложи. А они подышат свежим воздухом, вздохнут: какая красота! И уедут. Причём это люди, которые до копейки высчитывают свои блюда в общем чеке.

А ведь с дядей Лёшей Игорёк неплохо скорешился. А он ушёл, не выдержал выноса мозга. На прощание присел перед Игорьком, взъерошил колючий кустик вихорка. И, как взрослому, задумчиво сказал, что это не жизнь, а перебежки по минному полю. Пробежал, скатился в дымящуюся воронку с бьющимся сердцем: вроде пронесло. Подхватился – и до следующей воронки.

Какое-то время спустя я поехала в родной город к родственникам. Раньше, когда приезжала домой, с удовольствием встречалась с бывшими коллегами, с которыми работала на заводе. Вот и в этот раз увиделась с Ольгой Петровной. Мы обрадовались встрече, поговорили о родных, узнали всякие новости о знакомых. Расскажу об Ольге Петровне подробнее. Она работала на заводе старшим экономистом, умнейший специалист!

Мои попытки оправдаться, что была у врача и никто меня на карантин даже не попытался отправить, отметались фразой «Не смей повышать голос на начальника!». Когда достала телефон и попыталась показать, что он мне не звонил, – шарахнулся в сторону. Я даже сначала не поняла почему. В результате начальник просто прыгал от меня по всему кабинету, как будто я взбесилась и пытаюсь его укусить, при этом продолжал верещать, что он мне звонил, а я нагло лгу.

Дело не в цене, они стоят 300 рублей, но сам факт: как можно взять чужое? Просто не понимаю. Тот, кто забрал пакет, совсем меня не знает, а вдруг я многодетная мамаша, на последние деньги купившая эти сосиски своим голодным детям? А если им теперь нечем ужинать? Непонятно. Я бы не взяла, а вы? Кстати, со мной был похожий случай. Как-то раз вот так же сунулась в ячейку

Ни одна улица не вызывала у меня такой ненависти и тоски, как Большая Полянка. Три года она жрала мои эритроциты. В 2016-м мы открыли там цветочный магазин. Место выбирали долго, и выбор казался безошибочным: центр, магистраль на Кремль, банки, офисы важных корпораций. Вроде всё хорошо. Я не мог учесть – и ни одно пособие по маркетингу не подсказало, – что корпоративные офисы для прокорма торговли должны не просто быть, а располагаться скученно, друг на друге, в небоскрёбах...

Да что там дела давно минувших дней, я и сегодня с подобным сталкиваюсь. Многие соседи открыто высказываются о нашем «поместье» в негативном ключе – «кулачьё». Действительно, дом у нас большой, участок огромный, но всё это мы не за просто так получили, а купили за немалые деньги. Каждый свободный день проводим на нашей стройке и продвигаемся быстрым темпом – в отличие от наших соседей, которые регулярно приезжают жарить шашлыки на свежем воздухе.