Как-то раз собрались мы с подружками за бутылочкой мартини и, обсудив всех своих бывших и нынешних, незаметно перешли к ужастикам, связанным… как бы это помягче выразиться… с очень опасными мужчинами.

Танька поведала, как однажды в юности возвращалась из компании поздней зимней ночью, автобусы уже не ходили, людей на улицах не было, она шла пешком по обочине транспортного моста, от души голося песни из фильма «Карнавал». На одном из куплетов «Спасибо, жизнь, за то…» почувствовала, что за ней идёт какой-то мужик, притихла и ускорила шаг. Спустившись с моста, уже понимала, что её намеренно преследуют, и опять прибавила хода, но и мужик поторопился за ней. Перепуганная Танька забежала в ближайший двор, он за ней. Там был тупик, и Танька снова рванула на тротуар. А вокруг в этот час, как в песне, ни машин, ни шагов, только ветер и снег…

Танька уже откровенно бежала, но делать это в тяжёлой искусственной шубе очень сложно. В конце концов мужик настиг её, приставил нож к горлу и потребовал непристойных вещей. Танька судорожно соображала, как ей спастись, и тут, на счастье, из-под моста вынырнул одинокий автомобиль. Конечно, если бы он ехал по прямой трассе на нормальной скорости, то бросившаяся под его колёса Танька тут же разделила бы печальную участь Анны Карениной, но автомобиль выворачивал из-под моста, сбросив скорость, и девушка буквально легла на капот.

Из салона вышло двое мужчин, они осторожно поинтересовались, в чём дело. К слову, маньяк не торопился уходить, надеясь, что мужики пошлют на фиг девицу и отправятся дальше. Но ребята оказались понятливыми, из бессвязной слёзной речи Таньки выудили суть, с гневными матюками достали монтировку, маньяк оценил опасность своего положения и моментально свинтил.

«Они предложили довезти меня до дома, – вспоминала Танька. – Я села к ним в машину. Но эти герои, упиваясь своим подвигом, не соображали, что мне сейчас вообще не до них, я рыдала и тряслась, а они весело предложили обменяться телефончиками и встретиться завтра в какой-нибудь кафешке».

Дальше со своей историей выступила Олька, развернув настоящий триллер. В раннем детстве, когда она возвращалась на троллейбусе домой от бабушки поздним вечером, её стал преследовать дядька. Словно в страшном сне, она петляла дворами, потом неслась по ступенькам своего подъезда без лифта, с высокими пролётами пешком на пятый этаж, а он бежал за ней. В какой-то момент, как в ужастике, она оступилась и упала, он ухватил её за ногу, она вырвалась и продолжила бег на последнем издыхании.

Но что были её маленькие ножки в сравнении с широкими шагами сильных и взрослых ног. И всё-таки она сумела оторваться и юркнуть в свою незапертую, как водилось в те годы, квартиру, и захлопнуть дверь на замок перед самым носом злодея!
Фу-ух! Ужас, да и только!

Лена, хлопнув рюмочку, поведала, как ловила проезжающее такси поздно вечером. В машине сидели двое. Тронулись с места, но метров через триста притормозили и взяли ещё двоих, которые сели по обеим сторонам заднего сиденья, заблокировав Лену. Хозяева авто сказали Ленке:
– Это наши товарищи, довезём их до дома, а потом доставим тебя.
– Ребята, это нечестно, я первая взяла машину и вообще-то плачу вам, довезите сначала меня!
– Не волнуйся, быстро доедем, – успокоили её.

Когда Лена поняла, что они уже выезжают за черту города, совсем разволновалась. Тогда сидевшие по бокам пассажиры прихватили её за руки и приказали заткнуться.

Лена притихла. И, что характерно, компания мужчин невозмутимо обсуждала какие-то свои дела, словно Лены вообще не было в салоне. Когда злодеи по бокам почувствовали, что девушка перестала вырываться, они ослабили хватку, продолжая свои неспешные беседы, и Лена решилась на опасный блеф. Незаметно вынула из кармана металлическую расчёску, которая страшно блеснула в полумраке салона, и резко приставила к горлу одного из них с криком: «Зарежу, гады!»

На несколько мгновений злодеи оцепенели, но когда пришли в себя и разглядели, что у горла товарища совсем не нож, а дурацкая дамская штучка, расхохотались, о чём-то ещё переговорили и, притормозив машину, вдруг сказали Лене:
– Ладно, дура, выходи!

Что спасло её в той ситуации? Чувство юмора этих злодеев?

К разговору подключилась тихая Вера, её история также леденила кровь. Надо заметить, что почти все наши страшилки, кроме детской Олькиной, происходили в девяностые годы, в те самые, когда мы были юны, бесстрашны, а вокруг процветали бандитизм и разбой.

Тихая Вера отправилась к своим друзьям-студентам за город, взяла на Курском вокзале билет на вечернюю электричку, но до отправления ещё оставалось время. Решила зайти в привокзальную «тошниловку» выпить кофе. За столик к ней подсело трое взрослых парней. Завязался пустяковый разговор, но когда Вера допила свой кофе и поднялась из-за столика, парни встали вместе с ней, крепко взяли под руки и проникновенно заявили: «Пойдёшь с нами, и чтобы не рыпалась, хуже будет!»

Тихая Вера тогда была ещё более робкой, кричать и звать на помощь не умела, парни вели её через многолюдный зал ожидания на выход, к стоянке машин. На ходу Вера только шептала встречным людям: «Помогите, пожалуйста, меня насильно куда-то ведут… Спасите, пожалуйста». Люди испуганно косились на странную Веру, на могучих накачанных ребят, а те только ржали в ответ: «Всё нормально, товарищи, девчонка пьяная, провожаем домой!» Если бы Верка заорала, возможно, ей и бросились бы на помощь, но она была стеснительная до глупости.

Только один встречный мужичок, видом совсем не герой, внимательно вгляделся в её лицо, у Веры мелькнула надежда на спасение, но он тоже испуганно прошёл мимо.

Девушку уже вывели из здания вокзала, доволокли до какой-то машины, открыли дверь и стали запихивать в салон. И тут откуда ни возьмись примчались двое молодых милиционеров, а рядом с ними тот перепуганный мужичок. Вынув оружие, с криком «Всем стоять! Руки за голову!» – милиционеры отбили Веру, вытащили её из салона машины, парней заломали, положив лицом на капот, и нацепили наручники.

Вера до сих пор помнит злющий взгляд одного из скрученных на капоте парней и его угрожающую фразу: «Ничего, сучка, мы с тобой ещё встретимся!»

Милиционер проводил дрожавшую Веру до самой электрички, посадил в вагон и сказал наставительно:
– Что ж ты, глупая, надо орать в таких случаях что есть сил! А ты шепоточком помощи просишь. Хорошо, этот дядька тебя услышал и вовремя нас нашёл. Ещё пару минут, и тебя увезли бы за моря, за леса, за синие дали.

Когда все подруги выговорились и поахали, пришла моя очередь исповедаться. Я глубоко затянулась сигаретой перед долгим повествованием, ведь если у подруг борьба за женскую честь, достоинство и, возможно, даже за жизнь продолжалась не больше часа, то я в своей истории боролась за всё вышеперечисленное на протяжении целой ночи.

Дело также происходило в юности и тоже в опасные девяностые. Тогда я страшно разругалась со своим студенческим мужем, отправилась к подруге Оксанке выплакаться, и в процессе беседы мы с ней напились. В сознание пришли уже на площади трёх вокзалов – Казанского, Ярославского и Ленинградского. Решили, что непременно надо куда-то ехать, но стояли на перепутье трёх дорог, как русские богатыри.

Оксанка заявила, что, безусловно, надо идти на Ленинградский и ехать в Питер, как водится у всех подвыпивших москвичей. Я заспорила, что подвыпившие москвичи могут отправиться и в Ялту, как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита». Оксанка парировала, что это долго, дорого и у нас нет с собою купальников. И вдруг я дала слабину, заныла, что мама станет волноваться, может быть, и муж остыл от ссоры и ждёт меня дома, а мужа с мамой я очень люблю и хочу назад, в своё тёплое гнёздышко.

Оксанка назвала меня «коллаборационисткой и предательницей великих идей», решительно направилась на Ленинградский, а я поплелась на Ярославский, чтобы добраться до своей платформы Яуза, ехать до которой всего три остановки, в общем, минут пятнадцать.

Был поздний вечер. В тёплом вагоне электрички меня разморило, и я заснула, а когда открыла глаза, вагон оказался абсолютно пуст, свет погашен, только отсвет фонарей с улицы, и вообще электричка больше никуда не шла и, судя по ночному пейзажу за окном, стояла на запасном пути. Я поняла, что не просто продрыхла свою станцию, но ещё и оказалась где-то на отшибе города. Смутно вспомнила, что на головном вагоне было написано «Москва – Сергиев Посад», вот где я, значит. Мамочки!

Но тут отъехали двери вагона, и передо мной возникли совсем не мамочки, а двое мужиков в железнодорожной форме. Один из них, взрослый дядька, был машинистом состава, а молодой парнишка – его помощником. Эти двое перед концом смены совершали заключительный обход на предмет какой-нибудь затерявшейся ерунды, вроде меня. Глаза железнодорожников вспыхнули озорно – вот это добыча! Не зловонный бродяга и не синявка вокзальная, а добротная такая девица с растерянным взглядом.

Действительно, я плохо ориентировалась в ситуации, но как-то сообразила, что дядька-машинист отправил молодого помощника домой, а со мной решил пообщаться тет-а-тет. Запугивая административным взысканием, машинист повёл меня сквозь череду пустых вагонов в свою кабину. Усадив в кресло за приборной доской, сам устроился напротив, задал несколько несущественных вопросов, а потом без сантиментов приказал раздеваться.

Я отважно заявила, что, если он тронет меня хоть пальцем, я выскочу из кабины и позову на помощь, при этом решительно встала и даже дёрнула ручку двери. Но, к моему ужасу, там, на путях, в полутьме, двое бравых парней в форме колошматили ногами и били дубинками какую-то бродяжку, поднимали её с путей и куда-то волокли.

– Хочешь на её место? Давай прыгай! – зловеще усмехнулся машинист.

Моя решимость улетучилась в момент. Но дядька не отступал и принялся сам стягивать с меня брюки, хотя я вцепилась в пояс изо всех сил. Трудно проникнуть в мозг насильника и понять, что им движет, кроме элементарной похоти, найти какие-нибудь аргументы, чтобы охладить его пыл. Да я и не думала об этом, просто до судорог, до побелевших костяшек пальцев держала брюки и несла какую-то околесицу, призывая к его совести, доброте, возможно, к отцовским чувствам.

Сейчас и не вспомню, что он грозился со мной сотворить, если не сдамся, какие райские кущи обещал в случае, если соглашусь. Но, похоже, машинист не был профессиональным насильником, иначе просто тюкнул бы меня по башке чем-нибудь тяжёлым и решил бы свой вопрос. Дядька то напирал, то уставал атаковать и брал паузу передохнуть. Наверное, с его точки зрения, очень обидно упускать такой куш и не воспользоваться случаем, да и перед мужиками нечем будет похвастаться. С другой стороны, калечить упрямую девку ему тоже не хотелось.

Специальных книг о психологии общения с насильниками я не читала, только Дейла Карнеги «Как перестать беспокоиться и начать жить», но беспокоилась я всё сильнее. Однако из глубин мудрой женской природы выкарабкались наружу скрытые ресурсы, и во спасение я начинала спрашивать машиниста о его семье, жене и особенно детях. Сочувствовала ему, где-то хвалила, в чём-то упрекала. На несколько минут машинист терял контроль над ситуацией, погружался в размышления и собственные переживания, даже просил совета. Потом, словно опомнившись, снова пытался стащить с меня брюки. Не знаю, так ли ему непременно хотелось близости или он это делал уже из принципа.

На мачо с зашкаливающим тестостероном он не тянул. Ситуация была бы даже комическая, если б не такая страшная по сути. Только вообразите: держа свои брюки мёртвой хваткой, я продолжала с ним дружескую беседу, он же, упорно стягивая с меня штаны, жаловался при этом, что сын совсем забросил учёбу, а дочка шляется бог знает с кем. Так продолжалось всю ночь до рассвета.

Если бы не наша идиотская встреча, дядька бы давно вернулся домой, спокойно поужинал, махнул стопочку, привычно поругавшись с женой, улёгся бы в тёплую постель, а утром снова вышел на смену. А тут – возись теперь с этой дурой! Но время пришло, и пора было отправляться обратно на Ярославский вокзал, чтобы начать новый рабочий день машиниста.

Измученный несостоявшийся насильник завёл электричку и тронулся в путь. Когда совсем рассвело и мы уже подъезжали к станции, дядька бросил беглый взгляд на моё помятое после бурной ночи лицо с размазанной от слёз косметикой и яростно взревел:
– Что ж ты втюхивала мне всю ночь, что малая и несовершеннолетняя?
– Я? Когда? О своём возрасте я вам вообще ни слова не сказала! – искренне возмутилась я.
– Да ты же взрослая девка, тебе лет двадцать!
– Двадцать два, – гордо ответила я.
– Зараза! – прошипел машинист и продолжил свирепо вести свой поезд.

И тут до меня дошло – голос и интонация! Будучи начинающей актрисой, я уже имела опыт перевоплощения, на днях в своём Институте кинематографии на уроках дубляжа переозвучивала старый мультик о том, как у слонёнка появился хобот, прежде озвученный гениальной Риной Зелёной, мастером детских голосов, и этот опыт, видимо, спас меня. Машинист не особенно вглядывался в моё лицо в сумраке ночи, свет в кабине он не зажигал, чтобы не привлекать внимания, слушал только мой жалобный голосок слонёнка из мультика, и этот голос ввёл его в заблуждение!

Когда мы подъезжали к вокзалу, я попросила дядьку тормознуть на платформе «Яуза» и высадить меня.

– Обойдёшься, я тебе не таксист! – рявкнул машинист.

Мы причалили к Ярославскому вокзалу.

– Давай, вали! Ты, между прочим, вообще не в моём вкусе! – злобно процедил дядька.
– Чао, неудачник! – усмехнулась я в ответ, вышла из кабины и пересела в его же электричку, только в нормальный вагон с первыми утренними пассажирами.

На моей «Яузе» он остановился и открыл двери, поскольку был вынужден сделать это по графику движения. Я вышла на нужной станции и злорадно помахала ему рукой.

Опыт общения с этим дядькой пригодился мне впоследствии, когда между съёмками я подрабатывала на телефоне знакомств и вела задушевные разговоры с мужчинами. По таксе требовалось продержать их на линии не менее сорока минут. Как показала практика, не все по-настоящему хотели встретиться с дамами с той стороны телефонной трубки, большинство просто стремилось выговориться, пожаловаться на жён и детей.

Пока мне не наскучила эта форма заработка, я успешно справлялась с клиентами, как тогда, с несостоявшимся насильником в электричке. Начальство даже окрестило мою линию знакомств «психологическая помощь женатикам».

А в конце наших посиделок с подругами мы с удивлением отметили, что все до одной оказались везунчиками и никто из нас физически не пострадал.