– Вы родились в американском городе Сент-Луисе. Расскажите немного о месте, в котором прошло ваше детство. А ещё интересно, кто ваши родители и как они вас воспитывали.
– Я из довольно типичной американской семьи. У родителей нас было трое – я, старший брат и младшая сестра. Росли мы в благополучном пригороде Сент-Луиса. С детства я играл в бейсбол, баскетбол и футбол, был бойскаутом, проводил лето в детском лагере. Папа оказал на меня сильное влияние в плане интереса к политике и спорту. Я до сих пор много тренируюсь, веду здоровый образ жизни. А мама привила мне доброту, терпение и любовь к ближнему.

По американским меркам город, в котором я вырос, считается средним. В нём проживает где-то два с половиной миллиона человек. Агломерация Большой Сент-Луис состоит в том числе из нескольких изолированных пригородов. Вы, наверное, знаете, что в Штатах своя специфика – качество школы напрямую зависит от благополучности района. Это связано с налогами на недвижимость. Чем дороже жильё, тем больше люди платят налогов на него и тем больше денег остаётся на развитие образования, привлечение хороших учителей в местные школы. Мне повезло, я учился со всеми преимуществами, поскольку место, где мы жили, считалось довольно престижным.

– А можете припомнить, когда впервые услышали о России?
– В начале восьмидесятых я был подростком. На эти годы пришёлся период холодной войны. Тогда волей-неволей почти все американцы в той или иной степени следили за Советским Союзом из-за противостояния между нашими странами. Об этом постоянно сообщали в новостях, это сказывалось на общественном мнении. Уже с четырнадцати лет я испытывал большой интерес к международной сфере и обращал на американо-советские отношения больше внимания, чем мои сверстники. Я жадно впитывал информацию. Противостояние двух сверхдержав меня очень увлекало, особенно в тревожном 1983 году, когда у власти в СССР был Юрий Андропов, а Рональд Рейган проводил политику противостояния ему. И ещё один всплеск острого интереса я испытал при Горбачёве, в период разрядки.

– Поэтому вы, будучи студентом, решили отправиться в Советский Союз? Родители вас не пытались отговорить? Сами они бывали у нас?
– Мама с папой приезжали сюда два раза. Я же первый раз приехал в 1987 году по студенческому обмену. В то время уже занимался русским языком, интересовался русской культурой и историей на более глубоком уровне. В СССР тогда был захватывающий период перестройки и гласности. Мне очень повезло, что удалось застать этот исторический период.



В следующий раз я вернулся в Россию только в 97-м году. Разница – как небо и земля. Две разные страны. Многое изменилось в лучшую сторону за десять лет. Некоторые пожилые россияне, наверное, со мной не согласятся – те, кто ностальгирует по советскому прошлому. И у многих есть на то обоснованные причины, в том числе ухудшение их социального положения. Но я, как и многие россияне, смотрю на всё немножко с другой колокольни. В 1991 году родилась новая свободная и демократическая Российская Федерация. Закончилась монополия КПСС, рухнула эта репрессивная политическая система и её жутко бездарная и провальная плановая экономика.

Но при этом я прекрасно понимаю, что есть болезненные моменты, связанные с распадом СССР. Например, территория государства сократилась на тридцать процентов, население – на пятьдесят. Многие этнические русские вдруг оказались «иностранцами» в новых странах, ставших независимыми от Москвы. Это, конечно, трагедия, о которой президент Путин часто говорит. Граждане, оказавшиеся в республиках после распада Союза, иногда становились людьми второго сорта.

Но когда я говорю о положительных аспектах распада советской системы, то имею в виду, что Российская Федерация наконец стала свободной страной. Начиная с 1991 года был проложен путь к развитию демократии и капитализма, свободного рынка. Правда, с закономерной лихорадкой, нестабильностью и кризисами девяностых годов. Но как раз с 2000 года Россия начала пожинать положительные плоды тяжёлых реформ, проведённых в «лихие девяностые».

В свой второй приезд я увидел, как преобразились Москва и другие крупные города России. Открылись красивые кафе и магазины, появились новые дороги, станции метро, парки и небоскрёбы. Был наведён порядок. Москва сегодня – очень красивый, ухоженный, комфортный и динамичный мегаполис, который, на мой взгляд, не уступает Нью-Йорку.

– Москву часто называют отдельным государством. Бывали ли вы за пределами столицы? Что вас впечатлило?
– Я думаю, что отличие столицы от провинции – это универсальное явление, характерное и для Америки, и для Европы. Почти во всех странах в провинции живут скромнее, чем в мегаполисах. Но в России, конечно, это больше бросается в глаза. Довольно много депрессивных, брошенных маленьких поселений и городков. Но, несмотря на экономические трудности, в этих городках люди в большинстве своём добрые, отзывчивые, они находят причины радоваться жизни. Конечно, есть и злые, однако это не от хорошей жизни. Как говорится, бедность не порок, но и не добродетель. Бедные есть и в Америке, разумеется. Но не хочу уходить в негатив. Пытаюсь избегать таких тем, потому что на мои реплики порой реагируют болезненно. В этой связи Пушкин был прав, когда писал: «Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног – но мне досадно, если иностранец разделяет со мною это чувство». Думаю, что это общечеловеческое явление.
Когда мои оппоненты на ток-шоу постоянно хают и критикуют США – это, конечно, мне тоже режет слух. Поэтому я стараюсь не раздражать россиян негативными темами, тем более что я у вас в гостях. И я не так часто говорю на ТВ о внутренней ситуации в России. Чаще меня спрашивают именно о США, и мне приходится защищать свою страну от нападок оппонентов. Заодно у меня появляется возможность развенчивать некоторые российские мифы и стереотипы об Америке.

– А как обстоят дела с российским гражданством? Я слышала, вы хотели получить русский паспорт.
– Я собирался, да. Однако потом столкнулся с невероятными бюрократическими проволочками и в результате бросил всё это. Может быть, то была такая жёсткая проверка моей прочности. Но пока я немножко отложил это дело. Не отказался, а просто отложил. Если, паче чаяния, президент Путин или губернатор Московской области Воробьёв захотят подарить мне паспорт, как Жерару Депардьё и Стивену Сигалу, я, конечно, с удовольствием приму его!

– А как вы видите своё будущее и свою карьеру в России?
– Я категорически не хочу быть политическим активистом или оппозиционером. Это совсем не моя роль, тем более что я не гражданин страны. Мне нравится заниматься политологией и журналистикой. Ходить на митинги, агитировать людей – это, разумеется, не моя функция, и подобное мне совершенно не интересно. Я публично не поддерживаю никаких политиков, включая оппозиционных. Хожу на ток-шоу и отвечаю на вопросы, которые мне задают. Моя роль – анализировать главные проблемы американо-российских отношений и пути решения этих проблем.

– Кто был вашим главным учителем русского языка?
– У меня только одна учительница на протяжении двадцати лет. Мы познакомились очень давно и до сих пор занимаемся. Даже сегодня после нашей беседы у меня будет очередной урок, потому что завтра я выступаю в программе на НТВ. Это моя обычная подготовка. Учительница может поймать у меня грамматические ошибки во время урока, чтобы я их не повторил в эфире.

Любой иностранный язык требует ежедневной тренировки. Как и в спорте, между прочим. Ведь вы не можете заниматься в спортзале несколько лет, а потом бросить и думать, что останетесь таким же спортивным. Нужно постоянно держать себя в форме, иначе пузо вырастет и все мышцы сдуются.

То же самое с языками. Вы не можете достичь хорошего уровня и просто сказать: ну всё, этого хватит, теперь отдохну. Нет, конечно. Что-то забывается, что-то уходит из повседневного обихода. А какое у вас огромное количество поговорок, пословиц, фразеологизмов и просто красивых языковых оборотов! Их тоже следует постоянно освежать в памяти.

– Можете процитировать любимые?
– У меня есть целый список. Ну, допустим: «рыба тухнет с головы, но чистят с хвоста», «мы рождены, чтобы Кафку сделать былью», «береги себя смолоду, коли рожа крива» (это забавное сочетание двух пословиц), «заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибёт», «хоть ему кол на голове теши», «это как поросёнка стричь – визга много, а шерсти мало», «закон что дышло, куда повернуло, туда и вышло», «против лома нет приёма, окромя другого лома», «в чужой монастырь со своим уставом не ходят». И так далее.

– Какие подарки вам особенно запомнились за двадцать лет жизни здесь?
– Мой добрый и щедрый друг – пчеловод. И он постоянно дарит мне очень и очень вкусный мёд. Я пью с ним чай. Это волшебный подарок. Когда я пытаюсь поблагодарить его, он отвечает, что нужно говорить спасибо пчёлам. Ведь они вкалывают всю жизнь ради производства мёда.

– А что вы можете сказать о русских женщинах? Чем они отличаются от американок?
– Разница большая. В Америке царствуют феминизм и равноправие. Это, безусловно, большое достижение, но иногда американский феминизм, так же как и политкорректность, заходят слишком далеко. В России такого, к счастью, пока нет. Российские девушки более женственные, и они не считают слабость недостатком. Такова культурная особенность России, что я считаю положительным аспектом.

Но ведь положительные аспекты есть и у американского феминизма, особенно в экономике. Сейчас в США дамы зарабатывают восемьдесят процентов того, что имеют мужчины. Это колоссальный прогресс. Тридцать лет назад цифра составляла около пятидесяти процентов. В одной трети американских домохозяйств жёны зарабатывают больше мужей. То есть они добились своего – гендерная дискриминация при приёме на работу теперь гораздо ниже. И у них очень много прав. В частности, это касается домогательств. Женщины в этом плане защищены законом, что, безусловно, хорошо. Но есть много издержек такого успеха. Традиционная роль женщины меняется. Американские дамы стали менее покорными и податливыми.

В России, конечно, не так. И американцы, приезжая сюда, видят в этом огромный плюс. Но многие москвички сейчас почти такие же, как в любом американском городе, – волевые, цепкие, амбициозные. Правда, Москва – это меньше десяти процентов населения России. Вне столицы женская традиционность сохраняется.

Конечно, православие также внесло определённый вклад в характер русских женщин. Однако не такой существенный. Всё это намного глубже. Я не думаю, что такой уж огромный процент россиян ходит в церковь, и даже не слишком многие считают себя очень религиозными. Может, у вас другая статистика на тот счёт. Это просто моё наблюдение.



На мой взгляд, покорность основывается на русской культуре, передаётся из поколения в поколение. Вы знакомы, наверное, со словом «домострой», который базируется на религии. На принципе «надо терпеть». И всё-таки с каждым поколением российские женщины терпят всё меньше и меньше. Огромное количество разводов говорит о том, что всё меняется, особенно в Москве.

– Ваш пример тому подтверждение? Вы не так долго прожили в браке с русской женщиной. А какое будущее желаете своей дочери Николь? Хотите, чтобы она жила в Америке или в России?
– Николь живёт и воспитывается в России. Я тоже нахожусь в России и планирую тут остаться, дай бог, надолго. А как будет дальше с моей дочерью, где она захочет жить и учиться – пусть сама решит, когда станет совершеннолетней.

– А что можете сказать о русских мужчинах? Чем они принципиально отличаются от американцев?
– Российские мужчины во многом более склонны к разнузданности, бесшабашности и неадекватной оценке риска. Например, когда некоторые ездят по встречной полосе, то преуменьшают опасность такого решения. Западный человек сто раз подумает, прежде чем такое сделать. Ещё одно отличие – многие русские любят обходить правила и даже законы. Здесь присутствует элемент азарта – как перехитрить тех, кто написал эти законы. Ещё ваши мужчины любят резать правду-матку в глаза, называть вещи своими именами без политкорректности. Они могут сказать: «Нам не нравятся «чёрные». Нас раздражает, как они выглядят и как безобразно себя ведут». На Западе, конечно, люди постесняются такое говорить открыто. Может, они думают точно так же, но у американцев всё-таки есть тормоз. А в России всё говорится открыто, без стеснения, прямо в лоб.

Ещё мои наблюдения. Я постоянно беседую с таксистами, которые меня подвозят. Они часто гордятся количеством любовниц. На Западе постеснялись бы афишировать столь деликатную сторону жизни женатого человека.

Ещё меня поражает в русских людях непосредственность. Я часто бываю в кафе на встречах. Сижу ем, общаюсь с другом, и вдруг абсолютно незнакомый человек подходит, дружелюбно здоровается и просит селфи. Это меня не коробит, но вызывает удивление. Душа нараспашку – действительно национальная черта россиян, и зачастую весьма положительная… На Западе, думаю, постеснялись бы вот так взять и подойти, оторвать человека от еды и разговора.

Есть ещё такое понятие – «русская удаль». Наиболее яркий пример – ежегодное ныряние в прорубь зимой. Отчасти это религиозная традиция, но, на мой взгляд, это также желание показать, какой ты храбрый. Я не знаю, какой процент американцев готов в минус двадцать окунаться в прорубь, но, думаю, немногие.

– Вы человек верующий? Никогда не думали принять православие?
– Я не религиозный человек, но мне нравятся российские церкви именно в плане красоты, культуры, истории и архитектуры. Например, я часто бываю в Коломне. Это маленький городок, но там огромное количество храмов. Мне нравится ездить в Сергиев Посад, там тоже очень красиво.

– А вы смогли себе ответить на вопрос, в чём заключается феномен и «загадка русской души»?
– Я считаю, что это во многом миф, который сложился из-за базового непонимания России. Для тех, кто профессионально занимается изучением страны, ничего загадочного нет. Если владеешь русским языком, знаешь культуру, историю и политическую обстановку, то вполне можно Россию умом понимать. Я не отрицаю, что у русского человека есть культурные особенности, но ничего загадочного, поверьте, в этом нет.