Быт в доме сестры был подчинён строго определённому порядку. Все вещи находились на одних и тех же местах, которые утвердил хозяин. Полы и дверцы шкафов не скрипели. Все полки висели чётко по горизонтали. Посуда в шкафах расставлена по цвету, размеру, назначению идеальным образом. Во всём чувствовались красота и гармония. Стекло и хрусталь в стенке сверкали стерильной чистотой. Обувь в прихожей после прихода с улицы моментально приводилась в идеальное состояние.

Толя всё оценивал исключительно с эстетической точки зрения, ценил изящное. А ещё он был гурманом. Особенно любил чай, в котором знал толк и пил его по нескольку раз в день.

Чаепития проходили также по правилам, количество чая строго дозировалось. Он должен быть свежезаваренным и определённой температуры. Чашка непременно стояла на блюдце, рядом лежала ложечка.

Было время перестройки с её пустыми полками, но Наталья каким-то образом умудрилась купить для Анатолия никелированный чайник со свистком взамен древнего алюминиевого. По утрам Толя держал в руках чашку и с любовью рассматривал своё отражение в чайнике. В этот момент он нравился себе. В общем, чайник скоро превратился почти что в кухонного идола.

Зять по характеру прямолинейный, но справедливый, всегда был требовательным как к себе, так и к другим.

К их дому имел отношение ещё один человек – Светлана Александровна, приходящая няня сына. Зная свой нрав, Анатолий старался не попадаться ей на глаза, чтобы не испортить отношения с пожилой женщиной. Некоторые нянины привычки, с точки зрения Толи, были неприемлемы. Их общение ограничивалось словами «здравствуйте» и «до свидания». А через некоторое время отношения зятя и няни изменились.

Однажды, вернувшись с работы, Толя увидел, что Светлана Александровна смотрит по телевизору соревнования по биатлону – а это был его любимый вид спорта. С тех пор они начали понемногу общаться, а Анатолий стал терпимее относиться к её привычкам, тем более найти няню для больного ребёнка непросто.

В общем, Светлана Александровна потихоньку прижилась в семье моей сестры и несильно раздражала зятя. Ровно до той поры, пока в доме не появился чайник со свистком. Дело в том, что няня закрывала крышку чайника неплотно, и потому тот не подавал звуковой сигнал. Увидев в первый раз молчаливо кипевший чайник, в то время как няня находилась в детской, Толя высказал претензию жене – он считал решение вопросов с няней исключительно её обязанностью.

Всякий раз, зажигая под чайником конфорку, Анатолий замечал, что крышка снова приоткрыта. Терпеть такой беспорядок он не желал. Наташа мягко просила Светлану Александровну быть внимательнее на кухне, но та почему-то не реагировала. Зять ходил смурной, у него появилась навязчивая идея навести на кухне строгий порядок, хотя недоволен он был лишь отношением Светланы Александровны к чайнику.

Няня и не подозревала о вулкане страстей, клокотавшем внутри хозяина квартиры, и о том, что почти превратилась в его врага.

Через несколько дней Толя уже на повышенных тонах заявил жене, что если такое повторится ещё раз, он выбросит чайник в окно. Но няня снова забыла просьбу Натальи быть внимательной к злополучному предмету.

Был вечер, когда Анатолий обнаружил молчаливо выкипавший чайник. Стерпеть такое он просто не мог. Побагровевший от злости зять исполнил свою угрозу – раздражитель его спокойствия вылетел в окно пятого этажа. Сам же хозяин, шумно возмущаясь, быстро удалился из кухни.

Наталья выждала пару часов. Она привыкла к педантичности Толи и старалась не допускать промашек, ценя другие, важные для неё положительные качества мужа. Спокойствие и мудрость сестры гасили темпераментные поступки Анатолия. Но Наталье было жаль новую вещь. Убедившись, что муж уснул и на улице уже не видно прохожих, сестра выскользнула за дверь.

Сугробы под окнами были огромными, и подойти к ним оказалось практически невозможно ни с какой стороны. Ясно, что горячий чайник ушёл глубоко под снег. Оглядываясь по сторонам и чуть ли не молясь, чтобы не встретить своих пациентов или просто знакомых, проваливаясь и чертыхаясь, Наташа попыталась вызволить чайник из снега. Получалось как-то не очень.

В это время с больничного дежурства возвращался её сосед Андрей. Его удивило поведение Натальи. Узнав о поступке Толи, расхохотался:
– Лютует?

Высокий Андрей запросто вытащил чайник из сугроба. Наталья на цыпочках, по-шпионски, прошмыгнула в квартиру и стала думать, как бы получше спрятать чайник. В итоге придумала положить его на антресоль.

Утром уже успокоившийся муж засобирался на улицу. Вернулся сильно возмущённый.

– Надо же, какие люди, уже подобрали! И следы видны – большие, мужские. А чайник-то новый был, дорогой. Надо опять покупать.

Наталья ехидно прокомментировала:
– Конечно, все жильцы только и ждали, когда дорогие новые чайники из окон полетят.

В глубине души она была рада произошедшему, ведь появилась возможность наказать мужа за его несдержанность. Наталья вспомнила, что в кладовой завалялся древний, очень неприглядный, погнутый алюминиевый чайник, сильно раздражавший мужа. С радостью достала его и, дождавшись, когда Толя снова появится в кухне, с обиженным видом демонстративно поставила «раритет» на стол. Анатолий недовольно посмотрев на жену, заворчал:
– Вот же люди… – и осёкся, увидев ехидный взгляд жены.

Целую неделю Наташа чувствовала свою власть над мужем, выражая её красноречивым молчанием и ироничными взглядами. Душа ликовала и не желала окончания спектакля. А муж уже не ворчал, как бывало раньше, что его жена Плюшкин, зачем-то хранит старые вещи, и больше не предлагал нанять грузчиков для вывоза барахла на помойку.

Наталья наслаждалась местью супругу за его мелкие придирки, но всё когда-нибудь заканчивается. Вскоре Наташе пришлось вспомнить любимую поговорку нашей мамы: бог не Тимошка, видит немножко. Однажды по недосмотру хозяйки вода в алюминиевом чайнике выкипела, и он почернел. Тяжело вздыхая, Наталья снова полезла на антресоль, но уже за сверкающим никелированным идолом.

Анатолий воспрянул духом. Он сразу почувствовал себя победителем и заявил, что всегда был уверен в жене, которая не даст пропасть своим вещам. Толя вмиг забыл свои ежедневные стенания. Месть Натальи, длившаяся целую неделю, разом закончилась. А Толя по утрам беззлобно ворчал уже совсем по другим поводам.