Живу я на первом этаже, окна выходят на помойку. Вокруг пять панельных пятиэтажек и один пищеблок – двухэтажный деревянный дом. Помойка живописная, особенно весной.

И вот на эту помойку пачками и поодиночке, строго по расписанию, с интервалом 10–15 минут, приходили бомжи. Они разрывали пакеты с отходами, копались в бачках.

Сталкиваясь с ними при выносе мешка с мусором, я пыталась узнать, зачем им это надо, почему не пойдут в приют, в собес, не попросят помощи там. В ответ слышала только одно: мы никому не нужны, все нас только гонят.

И тут мне на глаза случайно попалась наша местная газета с заметкой о приюте как раз для этой категории граждан. Журналист красочно расписывал, как там хорошо, вот только адрес газета не напечатала.

Я позвонила в справочную службу, спросила их о приюте и сказала, что в нашем подъезде живёт бомж, который не знает куда идти. Меня немного погоняли, давая разные телефоны, но в конце концов назвали адрес этого заведения, пояснив, что явиться туда надо к 18 часам и в трезвом виде.

Я написала адрес и это условие на листе бумаги, сделала 10 ксерокопий со статьёй из газеты и адресом приюта и раздала их бомжам. Дело было поздней осенью, листовки быстро разошлись, я сделала ещё несколько копий, а потом и ещё.

Помню своего первого, встреченного в тёмном переулке бомжа – он шарахнулся от меня как чёрт от ладана, когда я взмахнула перед ним листком бумаги. От волнения я не смогла связно объяснить, для чего загнала его в угол. Он долго пытался понять, а поняв, благодарил меня, крича мне вслед: «Спасибо!»

Дальше было проще: Подходя к бомжам на рынках, в переулках, у вокзала, в церкви, где они грелись, попрошайничая, я спрашивала:
– Нужен ли адрес приюта?

К весне бомжей в округе не было.

А недавно по телевизору выступал местный министр социального обеспечения и говорил, что выделили деньги на пристройку к приюту, потому что в старом мест уже не хватает, надо 400–500!

А мне кажется, надо сделать что-то ещё, а что – не знаю. Может, читатели подскажут?