Адвокат Дмитриев спокойно шёл по петербургской улице и не замышлял ничего дурного. Но когда проследовал мимо одной из арок, от неё отделилась внушительная фигура и стремительно двинулась ему наперерез.

– Здравствуйте! Вы меня узнаёте? – широко улыбаясь, спросила фигура.
– Извините, нет, – тихо ответил Дмитриев.
– Ну как же? Вы меня по суду выселили из дома. Три года назад, – настаивала фигура.

Пока адвокат судорожно подыскивал слова, двухметровый шкаф протянул ему ладонь размером с небольшую лопату.

– Вы, наверное, ошиблись? – с надеждой спросил Дмитриев.
– Нет, не ошибся. Вы меня выселили из квартиры. Красногвардейский суд, дело Грибакиных. Неужели забыли?

Дмитриев помнил.

Предпринимательница Уварова торговала на рынке турецкими шмотками и бижутерией. Свой бизнес начинала как челнок: ездила в Турцию, закупала товар, тащила на себе в Петербург, продавала оптом, снова ехала – закупала – продавала. Зато сумела выжить в лихие девяностые.

И не просто выжила, но купила несколько квартир, одна из которых предназначалась дочке и зятю. Правда, эту квартиру она, конечно, предусмотрительно оформила на себя, ведь неизвестно, как у молодых сложится.

Будто в воду глядела. Зять оказался лодырем, работать не желал, зато постоянно посещал платные курсы то по одной специальности, то по другой. Тёща не сомневалась в причине такой тяги к знаниям, ведь курсы посещают в основном молодые девки. С ними зять и проводил время. Он ни разу не попытался устроиться по освоенной специальности, зато красиво рассуждал, как здорово он бы организовал ресторанный бизнес, да вот денег нет. Профессор-теоретик.

А уж когда этот лентяй попросил у тёщи денег на открытие ресторана, у той лопнуло терпение. Уварова обозвала зятя трутнем, от которого никакой пользы, и всё ему высказала: и в Турцию не ездит с ней за товаром, и на рынке не помогает держать торговые точки, и облапошат его с рестораном как миленького. И вообще, не для того она горбатилась столько лет, чтобы бросать деньги на ветер.
Вскоре и у молодых случился разлад, дело кончилось разводом. Тогда-то Уварова и обратилась к адвокату, чтобы тот помог выселить бывшего зятя из квартиры. Она сама выбрала Дмитриева на сайте юридической конторы, очень он ей лицом понравился.

Заключая договор с молодым юристом, несколько раз повторила:
– Лицо у вас честное, а глаза весёлые. Вы справитесь.

Для Дмитриева дело о выселении зятя Уваровой оказалось одним из первых в практике. И он эту задачу решил.

Дмитриев вдруг понял, почему сразу не узнал выселенного по суду зятя Уваровой. С парнем произошла разительная перемена.

В судебном процессе участвовал крупный, но рыхлый и блёклый молодой человек, который равнодушно выслушивал обвинения жены и тёщи и даже угрозу своего выселения воспринимал без интереса. В суд этот увалень приходил в мешковатых штанах, бесформенной футболке, из-под которой проглядывал пивной живот, всегда нечёсаный и небритый. Зять словно был пропитан диванной ленью и скукой, это чувствовалось в его словах, которые он неохотно произносил на судебном процессе. Даже у судьи лодырь не сумел вызвать сочувствия.

Лишь один раз маска равнодушной лени сползла с его лица – при оглашении судебного решения. Тогда он выглядел удивлённым, взволнованным и даже растерянным.

Но сейчас перед Дмитриевым стоял другой человек – пышущий силой, здоровьем и уверенностью. Он был хорошо одет, никакого пивного живота, а движения рук – решительные и энергичные. И этот сильный человек сейчас весело глядел на юриста, предлагая вспомнить дело о выселении.

– Вас просто не узнать, вы так хорошо выглядите, – пробормотал Дмитриев.
– Просто я хорошо себя чувствую, – прервал его Грибакин. Он продолжал держать руку адвоката в своей ладони. А потом этот геркулес притянул юриста к себе и с той же широкой улыбкой спросил:
– Не ожидали меня таким увидеть?

Обмерший Дмитриев пытался что-то ответить, но у него так перехватило дыхание, что не мог произнести ни слова.

– Не ожидали? – переспросил Грибакин, продолжая скалить зубы.
– Нет, – выдохнул Дмитриев.
– Да, круто вы мою жизнь повернули. Всё хотел вас найти да спасибо сказать. А тут вы сами навстречу идёте.

Адвокат вдруг почувствовал злобу – на себя. Она неоднократно выручала его в юридических схватках, в те моменты, когда он безнадёжно проигрывал дело, когда понимал, что уже нечего терять. Это была та спортивная злость, которая вселяла в него уверенность, помогала обрести чувство собственного достоинства, но не превратиться при этом в чванливого индюка. Дмитриев внезапно становился находчивым и убедительным в аргументах. В эти минуты его внутренний голос задавал один вопрос: «Ты можешь, Дима?» И нередко защитник находил ответ за короткое время, а его доводы обретали весомость, которая помогала вытянуть безнадёжный судебный спор или свести потери клиента к минимуму.

Вот и сейчас в нём словно проснулся этот голос: «Ты можешь?»

Дмитриев вырвал ладонь из лапы Грибакина и резко ответил:
– Так ведь вам же на пользу пошло, вы другим человеком стали, и это видно. Может, действительно стоит поблагодарить меня?

Грибакин слегка сконфузился, но тут же снова улыбнулся.

– Так я и хочу вас поблагодарить, честное слово. А вы что подумали?
– Уже неважно, – Дмитриев говорил спокойно. – Главное, вы изменились в лучшую сторону, значит, и ваша жизнь стала лучше.
– Разрешите пригласить вас в кафе? – сказал Грибакин. – Тут недалеко отличная пиццерия, «Песто фунги поло», пальчики оближешь.
– Да вы гурман, – улыбнулся Дмитриев. – Стали знатоком итальянской кухни?
– Лучше всего я разбираюсь в русской кухне, – ответил Грибакин. – У меня ведь, знаете, ресторанный бизнес. В том числе банкетный зал на Октябрьской набережной. Но итальянскую кухню уважаю.
– Что ж, от хорошей пиццы не откажусь.
– Надеюсь, от бокала красного вина тоже?
– Кстати, напомните, как вас зовут? – спросил адвокат. Он уже совершенно успокоился в предвкушении вкусной пиццы и хорошего вина.
– Николай.
– Дмитрий.
– Я помню, Дмитрий Николаевич.

После бокала аперитива в уютном зале ресторанчика Дмитриев совсем расслабился. Его снедало любопытство, но он попытался скрыть это за лёгкой иронией:
– Расскажите, как вы докатились до жизни такой.

Грибакин улыбнулся, будто услышал ожидаемый комплимент.

– Я ведь всегда мечтал о ресторанном бизнесе, учился на разных курсах, чтобы лучше во всём разобраться: ресторанный менеджмент, поварские курсы, дизайн интерьеров. Вот только не было стартовых денег, а влезать в кредит страшно, банки предлагали кабальные условия. Сколько я разговаривал с тёщей, убеждал её открыть этот бизнес совместно, она ни в какую. Всё дурачком меня считала, говорила, тебя обмануть – как два пальца…

А у меня на её «купипродайство» турецкими шмотками аллергия. Ну, не хотел я разбираться в подделках под дублёнку, в дешёвой парфюмерии и бижутерии. В общем, нашла коса на камень. Она меня не понимает, а я не хочу под неё прогибаться. Жена всё маме в рот заглядывала, не хотела думать своей головой. А уж когда они вдвоём на меня ополчились, вообще стало всё равно – и на тёщу плевать, и на жену, и на совместную жизнь. Впал в депрессию. Вот и кончилось разводом.

Когда тёща по суду подвела меня под выселение, тут уж всё – перечеркнул я прошлое. То ли жить захотелось, то ли доказать, что обойдусь без её денег. И страшно было, и хотелось проверить себя – могу ли сам?

Устроился работать официантом в ресторан на Октябрьской набережной. Жить мне было негде, так поначалу спал в подсобке при кухне. Вскоре предложил владельцу ресторана перепрофилировать его под банкетный зал для корпоративов. Он обмозговал мою идею и одобрил. Прибыль за три месяца выросла в несколько раз, а я стал управляющим банкетным залом. Каждую неделю обслуживали три-четыре вечеринки.

Решился вопрос с жильём. Вначале владелец бизнеса предоставил служебную квартиру, мне только надо было оплачивать коммуналку. Затем удалось купить квартиру по долевому строительству в рассрочку, но я уже полностью за неё расплатился, спасибо владельцу бизнеса, помог. В этом году вселился. Женился, дочка у меня растёт, ей уже годик.

Сначала было ох как непросто, спал не больше четырёх часов в сутки. А сейчас и на фитнес нахожу время – спортзал, бассейн. А главное, нравится работа. Владелец бизнеса отдал мне в подчинение филиал, теперь у меня в управлении и ресторан, и банкетный зал. Ресторан сейчас профилируем под русскую кухню: обязательно борщ, чай с калачами и прочее. Популярно у иностранцев, дела идут в гору. Вот только одно «но».

– Опять разводитесь? – улыбнувшись, спросил Дмитриев.

– Нет, с женой сейчас всё хорошо. Но она – дочь владельца бизнеса, понимаете? Я же не забыл свой прошлый опыт женитьбы на турецких шмотках. С тестем уже разговаривал насчёт небольшой доли в бизнесе на моё имя, он вроде не против, но тянет время, уходит от прямого ответа. Может, вы переговорите с ним в моих интересах? У вас хорошо получается убеждать, я помню. Готов оплатить услуги.

Дмитриев, в тот момент собиравшийся ответить на телефонный звонок, отключил телефон. Разговор с Грибакиным возобновился с новым интересом.