Но написать хочу вовсе не о том, как им тяжело живётся, как приходится вставать ни свет ни заря и какая у них нервная и низкооплачиваемая работа. Пожаловаться наш народ любит, хотя рабства у нас вроде бы нет: не нравится работа – смени её. Да простят меня остальные представители этой профессии, но мне порой кажется, что кондукторами работают именно такие – вечно всем недовольные, раздражённые дамы за сорок, которым просто некуда идти. Не берут их больше никуда. Вот они и выплёскивают весь свой негатив на обычных пассажиров.

Мне бы очень хотелось, чтобы письмо опубликовали и люди откликнулись, поспорили со мной, в конце концов, написали: «Я кондуктор, но ничего общего с теми, о ком вы пишете, не имею!» Мне действительно хотелось бы верить, что в этой профессии бывают другие люди, только мне они почему-то попадаются очень редко. А гораздо чаще бывает вот как.

Поздний вечер, возвращаемся с ребёнком домой. Позади у нас долгий день, полный впечатлений: пятилетняя дочь впервые побывала в кинотеатре; потом мы долго гуляли, ходили в пиццерию.

Я знаю, что после этого похода денег в кошельке кот наплакал (на этой моей фразе дочка всегда задорно смеётся): всего несколько монет. Переживаю: хватит – не хватит? Иначе перед кондуктором будет неудобно. На всякий случай звоню маме, чтобы встретила нас на остановке.

Заходим в троллейбус. Проезд в городском транспорте у нас стоит 9 рублей, отчитываю кондуктору 8 рублей монетами по рублю и 50 копеек. Девятый неполный рубль – не хватило ровно 20 копеек – ссыпаю в ладонь кондуктора десятикопеечными монетами, извиняюсь, сразу объясняю, что на остановке мама доплатит.

Кондуктор уже подсчитала со мною 8 рублей, по времени это, кстати, заняло не больше десяти секунд. Пишу это, чтобы вы поняли: я не рылась целую вечность в карманах и сумочке, не оттягивала оплату проезда, всё делала чётко и быстро и не могла вызвать этим раздражение. И вдруг кондуктор резко ссыпает все деньги обратно мне в ладонь, шипит что-то под нос о мелочи и уходит.

Остаюсь стоять посреди салона с зажатыми в ладони монетами, так и не поняв, чего же хочет кондуктор: или я сама должна ещё раз пересчитать деньги, или она попросту психанула. Оказалось – второе, кондуктора попросту оскорбили мои десятикопеечные монеты!

– Насобирала их где-то! – презрительно бросила она, когда я попыталась уточнить, оплачивать ли вообще проезд.

Но, простите, я не работаю на монетном дворе и не чеканю десятикопеечные монеты, мне они достаются, как и всем остальным, на сдачу в магазине. И берут их в те же магазины обратно, в общем-то, не очень.

Кондукторы же копейки и вовсе за деньги не считают. Понимаю, обилие мелких монеток раздражает, но нам-то их куда девать? Выкидывать сразу, как только их дали на сдачу в магазине?

Кстати, крупные купюры раздражают кондукторов не меньше, чем пресловутая мелочь. Попробуй утром впопыхах выскочи из дома без мелких денег в кармане: от пятисотенной, а уж тем более тысячной купюры лицо работников общественного транспорта кривится так же, как от горсти десятикопеечных монет.

Как же, у них всех с утра нет сдачи, а уж если и начинают её тебе отсчитывать, то с таким тяжёлым вздохом, что невольно чувствуешь себя виноватой: опаздывая на работу и выскакивая из дома без мелочи, ты не подумала о бедном кондукторе: как ему адски тяжело отсчитать тебе сдачу, потренироваться в математике на уровне ученика начальных классов.

Кстати, об учениках. Я уже не один год профессионально занимаюсь репетиторством, это мой основной заработок. Работа, надо сказать, не из лёгких, и связана она с частыми поездками по городу, за день до десяти поездок бывает. Именно поэтому мне так часто приходится сталкиваться с кондукторами. Но могу сказать одно: работы абсолютно спокойной, не нервной не бывает, в каждой есть свои подводные камни, и списывать элементарное хамство кондукторов на их якобы особенно нервную работу неправильно.
Скажем, если бы я общалась с родителями своих учеников в таком тоне, каким со мной периодически общаются кондукторы, так же шипела по поводу мелких монет и крупных купюр (а мой труд тоже оплачивают по-разному, порой и вовсе оплату задерживают), я бы давно осталась без работы.
Кондукторам же всё сходит с рук: работа у них государственная, на такой, как водится, и нахамить можно. Не перестанут же люди после этого транспортом пользоваться! Поедут в любом случае, каким бы этот транспорт ни был: насквозь промёрзшим в тридцатиградусный мороз; душным и пыльным в летнюю жару. И хамящего кондуктора (а бывает, и водителя) потерпят, никуда не денутся.

И люди действительно терпят, потому что спешат на работу. А вот сами кондукторы выполнять свою работу добросовестно не спешат. Она ведь не только в обилечивании пассажиров заключается, но и в поддержании элементарного порядка в салоне.

Фраза из «Правил пассажирских перевозок», висящих буквально в каждом автобусе, о том, что «не допускается перевозка пассажиров в нетрезвом виде», выглядит вообще смешной. Вы когда-нибудь видели, чтобы кондуктор выдворил из салона хоть одного пьяного? Я – нет. И не надо мне отвечать, что кондуктор всего лишь слабая женщина, которая физически не может совладать с пьяным громилой. В каждом автобусе есть ещё водитель,  мужчина, и когда в салоне возникает конфликтная ситуация (например, кто-то отказывается оплачивать проезд), почему-то уже на следующей остановке возмутитель спокойствия выдворяется из автобуса. Для этого находятся и силы, и возможности: бесплатно у нас не возят никого. А пьяный, он же всё равно проезд оплатит, посему можно и глаза закрыть на его скотское поведение, семиэтажный мат, а порой и приставание к пассажирам.

В моей жизни был такой случай. Поздно вечером возвращалась домой, и в салоне полупустого автобуса ко мне пристала пьяная компания молодых людей. Им не понравилась книга в моих руках. Дальше – больше: посыпались насмешки, пару раз толкнули в спину. Я ехала одна, и заступиться за меня было некому: редкие пассажиры упорно «рассматривали» пейзажи за абсолютно тёмными стёклами, делая вид, что ничего не замечают. Точно так же ничего возмутительного в действиях молодых людей не замечала и кондуктор, хотя сидела недалеко от меня и всё видела. Я сама подошла к ней и спросила, не предложит ли она выйти пьяной компании на ближайшей остановке. В ответ выйти предложено было мне, потому что это я, оказывается, такая вот нервная, а с молодыми людьми всё в порядке. Говорила это кондуктор нарочито громко, привлекая внимание всех пассажиров.

И я действительно была вынуждена выйти – под хохот пьяных юнцов и насмешки кондуктора, потому что дальше ехать в этом автобусе было невозможно. Я оказалась абсолютно одна зимней ночью за несколько километров от дома, на пустой остановке, без всякой уверенности в том, что вообще смогу хоть на чём-то ещё уехать. До дома я тогда всё же благополучно добралась, но случай этот запомнила на всю жизнь. Бездействие кондуктора меня просто поразило.

Ещё бы: гораздо проще выпроводить из салона молодую девчонку, чем связываться с компанией подвыпивших юнцов, или закатить скандал на весь троллейбус из-за недоплаченных двадцати копеек, чем стрясти полный проезд с какого-нибудь амбала, отказавшегося платить. Кондукторы прекрасно знают, с кем стоит связываться, а кого выгоднее обойти стороной, их поведение – наглядная иллюстрация поговорки «молодец среди овец». И говорить о порядке в салоне транспорта при таком подходе просто смешно.

Я действительно хотела бы, чтобы со мной поспорили читатели и привели в ответ другие, положительные примеры. Но писать в ответ, какими неадекватными бывают пассажиры, не нужно: я не могу отвечать за поведение всех пассажиров. Но то, что во всех вышеописанных случаях сама была в абсолютно адекватном состоянии, подтверждаю. Более того, пребывала, что называется, в добром расположении духа, прекрасном настроении, а свой промах (с теми же недоплаченными копейками), как могла, старалась сгладить. При этом выходила из транспорта оплёванная и опозоренная, с абсолютно испорченным настроением. Так что конкретно со мной, считаю, поступили несправедливо.