В начале прошлого года наши места накрыло странное заболевание, похожее на грипп. Болезнь протекала тяжело, количество заболевших было огромным. Дошло до трёхнедельного карантина в школе и обоих поселковых детсадах. В те дни слегло несколько человек из наших постоянных прихожан, а одна верующая умерла. Врачи не знали, как её лечить, никто не мог объяснить причину смерти. Внезапная кончина физически крепкого человека, никогда прежде не жаловавшегося на здоровье, повергла нас в недоумение.

Сейчас мы догадываемся, что за болезнь накрыла посёлок, но о том, как она опасна, узнали лишь пару месяцев спустя. Узнали и испугались.

В феврале 2020-го после похорон той прихожанки позвонил знакомый настоятель храма, который расположен в 30 километрах от нас. Он часто у нас бывает, знаком со многими прихожанами. В том числе батюшка знал и новопреставленную.

– Бать, хочу посоветоваться, – сообщил собрат. – Во сне видел твою прихожанку. Вид скорбный. Смотрела на меня, словно хотела о чём-то предупредить. Что с ней, она жива?
– Вчера похоронили.
– Я так и подумал, – вздохнул батюшка. – А под самое утро увидел старинный меч. Большой, двуручный, украшенный драгоценностями. Любуюсь его сиянием и слышу, как кто-то произносит: «Кто причащается, тот не умрёт». Сейчас думаю: что бы это значило?
– Трудно сказать, но посыл правильный, – отвечаю. – Действительно, тот, кто причащается искренне и с верой, в любом случае не умрёт, даже если Господь и призовёт его.

О сне коллеги я вспомнил перед прошлой Пасхой, когда, закрывшись в храме, мы встречали Светлое Христово Воскресенье. Как бы ни складывались обстоятельства, любой, кто хочет причаститься, должен иметь такую возможность. В те дни, не афишируя расписание богослужений, мы служили в пустых храмах. Всегда назначали время, когда можно прийти и причаститься запасными Святыми Дарами.

В мае прошлого года меня разыскал знакомый врач из Москвы и попросил о встрече. Месяца три я его не видел и обрадовался одному факту его звонка.

– Батюшка, собираюсь подъехать. Тема для разговора важная. Можно сказать, жизненная.
– Хорошо, приезжай.

Мы встретились в посёлке.

– Подстраховываюсь, – пояснил доктор. – Болезнь почти не изучена. Мы ещё не определились, как её лечить. Одни лекарства вводятся, другие отменяются. Схемы лечения меняют чуть ли не еженедельно. Только сейчас нащупали что-то определённое. В такой обстановке особенно страдают верующие. Понятно, что в «красную зону» священника вызвать почти невозможно. Можно позвонить знакомому батюшке, попросить принять исповедь по телефону, но причаститься нельзя. Вот по этой причине я к тебе и приехал. Храмы в Москве закрыты на карантин, службы проводятся без прихожан. Но даже если бы и была возможность их посещать, я не пошёл бы. В любую минуту можно заболеть и заразить других. Кто-то контактирует с больным и не заболевает, а другой спрячется в квартире, перестанет выходить из дому и подхватит вирус…

Врач перевёл дух и продолжил:
– Трудно предположить, что будет дальше. Для верующего умереть без причастия ещё большая трагедия, чем сама смерть. По этой причине я и приехал. Прошу у тебя частицу Даров. Если почувствую признаки болезни, сам себя причащу, а дальше – на всё воля Божия.

Зная, что этому доктору можно доверять, я согласился, но поставил условие – отчитаться, как частица Даров была им использована. Впоследствии узнал о нередких случаях, когда Святые Дары в схожих обстоятельствах передавались верующим на сохранение, и о том, как люди сами себя причащали в момент опасности, понимая, что заболели КОВИДом.

Сегодня угроза оказаться на койке в «красной зоне» сблизила нас с верующими первых веков. В годы гонений существовал обычай хранить запасные Дары дома. Жизнь в условиях постоянной смертельной опасности предполагает возможность причаститься немедленно, не дожидаясь священника.

Некоторые отцы приспособились передавать Дары в «красную зону», договорившись с верующими медсёстрами и врачами. Один батюшка брал частицу Даров – крошечный кусочек Тела Господня, предварительно пропитанный Кровью и высушенный до твёрдого состояния. Заливал этот «сухарик» растопленным желатином, ждал, пока застынет, и в пакетике вручал больному. Другой помещал частицу внутрь яблока и через медперсонал передавал в закрытую зону.

В октябре прошлого года заболела наша прихожанка Светлана, дежурившая в поселковой часовне в честь святителя Луки Крымского. Она рассказала, как тяжело в одиночку переносила жесточайшее заболевание. Немедленно изолировалась дома, предупредила, что заболела, и категорически запретила себя навещать. Лекарства и продукты мы привязывали к дверной ручке квартиры. Общалась с единственным человеком, кратко и по телефону. На остальных просто не хватало сил.

Светлана рассказывала, как долгое время, находясь в прострации между небом и землёй, могла концентрироваться только мыслью на Боге. Пыталась осмысленно молиться, но не получалось. Молитвы из утреннего и вечернего правил, перемешиваясь, фрагментами всплывали в сознании, перетекая одна в другую. Обрывались на полуслове и начинались вновь. Однажды в памяти всплыл текст шестопсалмия. Она нередко читала его на всенощном бдении. И на память повторила без единой запинки. Прочитала и сама удивилась, как это получилось.

Иногда женщина чувствовала себя так плохо, что подступало чувство тупого безразличия: «Ну что ж, на всё святая воля Твоя». А едва становилось легче, появлялась мысль – рано уходить, она ещё ничего толком в жизни не успела.

В самый тяжёлый день Светлана внезапно ощутила, как тёплой волной через всё сознание проходит мысль о благодарности Богу. Болели внутренности, суставы, раскалывалась голова. И вдруг появилась мысль: за всё без исключения нужно благодарить Бога, всё это не напрасно и имеет смысл. Сегодня он непонятен, но наступит час, и всё откроется. Человек корчился от боли, а душа умилялась до слёз и благодарила Бога.

– И вдруг я поняла, за что так благодарна Господу, – говорит Светлана. – Из клироса заболела только я. Какое счастье, что болезнь не тронула ни Галину, страдающую диабетом, ни Ларису, два года назад прошедшую восемь курсов тяжелейшей химиотерапии. Для них болезнь могла стать фатальной. Слава Богу, что самое тяжёлое досталось мне. Я сильная, я выдержу. Так дай же мне силы отболеть за всех, а их пощади! Одна только мысль тревожила: я не могу пригласить священника и причаститься. Умереть без причастия страшнее всего.

Накануне Крещения мне вновь позвонил батюшка, от которого год назад я услышал фразу «Кто причащается, тот не умрёт».
– Бать, опять тебя удивлю.
– Что, снова откровение?

– Да как сказать, – начал священник. – Год назад мы меняли облачение на престоле. Вместо скатерти из ткани положили белую мраморную плиту. Неделю назад, на Обрезание Господне, служу литургию. И после освящения Даров вижу, как на плите появились капли красного цвета. Будто пролили соборное масло, смешанное с вином. Из восемнадцати капель пятнадцать – с «кровью». Я фотографии послал, посмотри. Что скажешь?

Что я могу сказать, отец? Время покажет. А мы с тобой как делали, так и будем делать что обязаны.

А в конце января нынешнего года приехал врач, которому в прошлом мае я передал частицу запасных Даров.

– Я приехал с отчётом, как ты и благословил, – сказал доктор. – Частица Даров всё это время находилась у меня на божнице в маленькой хрустальной баночке. Сам факт, что она есть, вселял в меня уверенность. Я перестал бояться. Каждое утро молился рядом с Дарами, а потом ехал на дежурство. Но лишь недавно, проснувшись утром, понял, что заболел. Тело ломило, крутило суставы. Казалось, голова сейчас лопнет. Высокая температура не позволяла мыслям сосредоточиться. Наконец собравшись с силами, позвал жену, чтобы она передала баночку с частицей Даров и святую воду. Попросил у супруги прощения за всё. Кое-как прочитав «Отче наш», положил в рот Дары и запил водой. Голова снова опустилась на подушку. Я успел лишь прошептать: «Прости меня, Господи, за всё, за всю мою греховную нечистоту. И если будет на то святая воля Твоя, прими меня с миром».

Это всё, что я запомнил, прежде чем провалился в глубокий сон. Спустя несколько часов, проснувшись, лежал и пытался понять, который час, почему я в постели. Куда пойду, и должен ли вообще куда-то идти. Или у меня выходной? И тут вспоминаю, как страшно началось утро.

Встал легко, ничего не болит. Измерил температуру – в норме. Не осталось никаких симптомов, лишь чувство усталости. Так бывает, когда валяешься в постели дольше обычного и встаёшь разбитым. Взгляд упал на пустую банку, где раньше лежала частичка.

Вот оно что! Я же причастился. «Кто причащается, тот не умрёт». Подумал, что в первый же выходной побываю у вас на литургии. Вот, собрался и приехал. Во-первых, отчитаться, как использовал частичку, а во-вторых, чтобы ты порадовался вместе со мною.