Мне понадобилась медицинская карта. Вообще-то я всегда держала её у себя – до последнего случая, когда попала к травматологу со сломанной рукой. Пришла к нему с большой дорогой плиткой горького шоколада, думала заодно выцыганить таблетки для сна – мол, рука болит и всё такое. А он, хитрюга, карту не вернул. Для верности сунул её под кипу бумаг и прихлопнул ладошкой. Может, обиделся на шоколадку, врачи нынче жутко обидчивые.

В тот момент я о карте забыла и потом долго не вспоминала. А тут зашевелилась одна старая болячка, я решила сдать кровь на гормоны, в своё время мне это рекомендовала моя врач-терапевт, которая уже на пенсии. Для этого карта и понадобилась – посмотреть направление, выданное ею когда-то.

Добралась до поликлиники. На входе, прочно перегороженном столом, стоят две цербереши, они же справочное бюро, они же швейцары, они же вышибалы. Задают неласковый вопрос: к кому?

Мне нужна медкарта, говорю. И быстренько вынимаю паспорт с полисом, и руки по швам. Это у русского человека в крови – в первую очередь заискивающе предъявлять бумажку. При слове «медкарта» регистраторши сделали стойку и даже обрадовались, как будто до меня уже все темы для разговоров были тёрты-перетёрты, а тут новое развлечение притопало своими ножками и доверчиво хлопает глазками, ждёт, что ему вынесут карту. Щас, голуба, спешим и падаем.
– Медкарты на руки не выдаём.

Но и я не сегодня родилась на свет, выпалила традиционную заготовку:
– Еду на консультацию в область, попросили прихватить историю болезни.

До сих пор срабатывало, но только не сейчас.
– На руки не выдаём. Если нужно, делайте выписку.

Ну ладно, моя история не слишком толстая, но ведь у бабушек есть карты, которые тянут на четыре тома «Войны и мира». Тут, в регистратуре, трубку телефонную поднять некому. Неужели имеется специальный человек, который вдумчиво листает сотни истрёпанных тетрадей, ища нужные вклейки и вкладыши столетней давности?

– Обратитесь к лечащему врачу, он вам сделает выписку, – переводят стрелки находчивые регистраторши.

Ни фига себе, думаю. Там запаренный, затравленный, с языком на плече доктор должен рыться в моих талмудах, а эти две наглые кобылы будут изгаляться над следующим несчастным.
– Отлично, – говорю для вида. – Запишите меня к нему.

Отфутболивают заученно:
– Запись к врачу через сайт госуслуг.

Ха-ха. Известное дело – там свободные талоны на конец следующего месяца, и то если со спринтерской скоростью за сотую долю секунды успеешь нажать заветную кнопку.
– Без талонов врач принимает только в ситуации, угрожающей здоровью и жизни.
– У меня угрожающая ситуация после разговора с вами, – щупаю пульс. – Сто двадцать, ой, уже сто сорок. И сердце того…
– Тогда в кабинет доврачебного приёма, – регистраторша указывает на дверь в конце коридора.

Там толпятся человек двадцать «острых» пациентов. Доврачебный приём – это такой фильтр, который определяет, злостный вы симулянт или действительно находитесь на последнем издыхании. Суждение выносит фельдшер. Говорят, он подрабатывает в призывной комиссии при военкомате, такого вокруг пальца не обведёшь.

Итого. Отстоять очередь в доврачебный кабинет, потом, если сочтут достойной, к участковому терапевту. Он даст направление к специалисту, к которому придётся долго и упорно пытаться записываться, затем – направление на анализ, очередь на сдачу крови. Ну что же, если я уволюсь с работы и переложу все домашние дела на мужа и детей, шанс есть.

Как ни крути, нужно идти в платную клинику. Но медкарта всё равно необходима, с ней приём обойдётся дешевле, как раз на мою зарплату. А заново проходить все обследования у них – обдерут как липку.

Больничная машина нехотя, со страшным ржавым скрипом приходит в движение.
– Паспорт, полис давайте. Галь, принеси медкарту этой.

Вот она, моя маленькая, соскучилась по мне, роднуля. В ней я вся как на ладони: вес и рост при рождении, ангины и прививки, подростковые прыщи и медосмотры, мамины и папины страхи. Моя сломанная рука, из-за которой меня вероломно лишили этого немудрёного и грустного жизнеописания.

Но некогда философствовать. Ядрёная дивчина Галя сделала большую ошибку, оставив медкарту в опасной близости ко мне. Сама она распечатывает на принтере направление к фельдшеру, позёвывает, поглядывает в окно. Её товарка отвлеклась на телефонный звонок: «Талонов нет. Нету талонов, говорю! Записывайтесь на сайте госуслуг».

Я спокойно беру медкарту, кладу в пакет и не торопясь иду к выходу.
– Галя, ворона, куда смотришь, она утащила карту! Держи её, она у неё в сумке!

Тётки, запыхавшись, догоняют, преграждают мне доступ к двери.
– Женщина, немедленно верните медкарту, это собственность больницы. Вы украли важный документ, мы вызовем полицию.

Большие, полные, в белых халатах, они растопыривают руки и теснят меня обратно к стойке. Галя касается моего плеча. Я рефлекторно сбрасываю её руку – социальная и психологическая дистанция! – и слегка Галю отодвигаю.
– Ах, толкаться? Она ещё и дерётся! Я вот тя толкну!

Ещё немного – и рукопашная, схватились бы и покатились по полу: Галин белый халат – мой голубой комбинезон. Ужас! В рубрике «Происшествия» появилась бы заметка: «Подрались медработник и пациентка, преподаватель музыкальной школы». К счастью, обошлось.

Самое интересное, что ночью на смертоубийство вы не дозовётесь полицию, а среди бела дня в больничную регистратуру они нагрянут в полном составе и в полной амуниции: бронежилеты, автоматы, щитки. Мне смешно и грустно, а ещё я очень утомлена.

За это время я могла бы перемыть дома все полы и окна. Окучить в огороде картошку на небольшом участке. Написать на работе план на месяц. Связать треть спинки у кофточки. Почитать интересную книжку. И нисколечко бы не устала. А сейчас будто все жилы вытянули. На меня нападает равнодушие.

Добровольно вытряхиваю на стойку сумку. По столу катятся ручки, мелкие монетки, таблетки от головной боли, разлетаются пластиковые карты, бумажки с пин-кодами и телефонами, тюбики засохшей губной помады – а чего красить-то, рот уже полтора года под маской.

Медкарты нет. То-то были бы лица у регистраторш, вызови они полицию. Они же не видели, что у двери на шухере стоял мой муж. Я передала ему супершпионский пакет, и он, пригибаясь, короткими перебежками метнулся к автобусной остановке. И сейчас моя карта едет себе в пяти кварталах отсюда.

Ещё раз: я смертельно устала. Вот в какую двусмысленную, глупую, дикую, трагикомическую ситуацию нас, врачей и пациентов, взрослых, серьёзных людей, поставило государство. По ту и по эту стороны баррикады.
– Погоди, ты ещё ко мне вернёшься, – мстительно пророчествует вслед дивчина Галя. – Только вот числиться будешь в чёрном списке.

Постараюсь не вернуться к тебе, Галя, если только, не дай бог, совсем уж не подопрёт. А туда, говорят, нет ни чёрных, ни белых списков. Там все равны и принимают всех.