В других письмах я уже писала, что наша жизнь прошла фактически на чемоданах. Нашим домом была 62-я военная база Министерства обороны России в грузинском городе Ахалкалаки. Папа служил в должности начальника штаба дивизии, а потом написал рапорт – его душа и сердце устали. Так мы ушли в запас.

Группа российских войск в Закавказье построила нам дома в Ставрополе. Если приехать на улицу Пирогова, можно сразу понять, где они стоят, потому что эти строения – цвета шинели. Строились они по принципу «мы его слепили из того, что было». Но мы любим свой дом, заботимся о нём. Хотя Группы российских войск в Закавказье уже нет, она стала частью истории, а эти дома – последний её подарок нам. Некоторые папины сослуживцы сразу продали свои квартиры, впоследствии пожалев об этом – не так уж и сладка оказалась жизнь рядом с родственниками. Но часть однополчан осталась с нами.

Когда наступают предпраздничные дни накануне Нового года, в наших домах стоит стойкий запах сациви, любимого всеми соседями ещё со времён жизни в Ахалкалаки. Этажом выше и под нами жили папины однополчане. Папа после увольнения пошёл работать школьным учителем, а муж соседки продолжал служить в армии. Служба его была и опасна, и трудна – командировки в Чечню следовали одна за другой.

Помню, как тётя Люба, жена дяди Эдика, спускалась к нам и делилась переживаниями. Война в Чечне была настоящим адом на земле. Столько молодых крепких мужчин унесла – до сих пор вспоминать страшно, и эти потери никак не восполнить. Многие родители доживают свой век с похоронками, протаптывая тропинки к могилкам сыновей, не вернувшихся с войны. И наша соседка тоже очень боялась, что муж не вернётся из Чечни.

Когда нам плохо, больно и страшно, мы идём в Божий храм и там ищем утешения и защиты. Вот и соседке мама посоветовала перед командировкой мужа обязательно сходить в храм, исповедоваться, причаститься, попросить благословения. Так она и поступила.

Перед командировкой тётя Люба накупила мужу всего нового: одежду, носки, майки, бритву – всё, что могло там понадобиться. Упаковали это в большую новую сумку. Приехав на аэродром в Моздок, дядя Эдик узнал, что на борту места для него не хватило. Туда посадили каких-то более срочных военнослужащих, так что лететь соседу предстояло следующим рейсом, через несколько часов. Но дядю Эдика офицеры пожалели и в качестве небольшой моральной компенсации взяли с собой его увесистую сумку, чтобы коллега долетел налегке, а сумка встретила бы его уже на месте назначения.

Боевики сбили этот борт, погибли все. Ангел-хранитель спас дядю Эдика, не дав ему сесть на злополучный рейс. Но как глупы порой бывают люди! Тётя Люба всё сокрушалась о сумке, новых вещах, трусах, носках… Мама ей тогда сказала: «Люба, твой муж остался жив. Забудь ты про эту сумку! Эдик вернулся живым и здоровым – вот что главное!» Увы, так часто бывает, что у нас вера исчезает слишком быстро. Едва минула тяжёлая ситуация, пришла помощь – и всё, человек снова самоуверен, не поднимает глаз к небу, ему оно больше не нужно.

Брат соседки был пьющим, жил с матерью на Дальнем Востоке. Мать писала письма дочери, жаловалась, как тяжело жить с пьющим сыном. Тётя Люба к нам спускалась и рассказывала, что ничего с братом не могут поделать – всё равно пьёт страшно, губит себя, отсюда все беды.

К тому времени я находилась в Серпухове, у иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша». Столько лет мечтала попасть в Высоцкий монастырь, хотела увидеть чудотворный образ, помолиться перед ним. Но во время паломнических поездок нередко случаются искушения. Вот и в тот раз произошло непредвиденное.

Кто-то из транспортного начальства убрал остановку в Серпухове из маршрута, решили срезать путь. А я не смогла молчать, попросила водителей не проезжать мимо великой святыни. И когда автобус вдруг повернул к монастырю, остановился рядом с обителью, не могла даже поверить, что меня услышали, – испытала такое чувство счастья и успокоения души!

Не передать, какую благодать ощущаешь, стоя рядом с образом «Неупиваемой Чаши». Такое чувство, что ты малое дитё и эта икона укроет тебя от всех бед и напастей, может излечить любую, даже самую глубокую и терзающую рану, дать силы перенести любые трудности. У меня не хватит слов описать то благодатное состояние. Хотелось бесконечно стоять перед образом на коленочках. Скольким людям он помог, скольких излечил от пагубных пристрастий, сколько подарков оставили люди в благодарность за помощь!

Вот мама и посоветовала тёте Любе подать за брата записку о здравии в Высоцкий монастырь. Я рассказала, как нужно перечислить деньги на требу, дала адрес. Стала братия Высоцкого монастыря молиться о брате соседки. И вдруг начали приходить неожиданные письма из дома от его матери.

Она рассказывала, что человека словно подменили. Сын стал постепенно исправляться, взялся за ум. Соседка навещала нас и не переставала делиться весточками, удивляясь происходившим изменениям. Мама советовала ей заказывать ещё записки, не прекращать благое дело. Но тёте Любе стало жаль денег. Она решила больше не тратиться, не заказывать требы за родного человека. Вроде бы зачем, ведь помогло же. Но вскоре брат, который едва начал понемногу подниматься из омута пьянства, опять запил, снова опустился в алкогольную пропасть. А мы все поняли, что означает простая записка, поданная за человека в святом месте. И как важно родственникам не оставлять такую молитву.

Благодарю вас за внимание, за ваше терпение. Желаю крепкого здоровья сотрудникам «Моей Семьи» и её читателям, а также всех-всех благ!