СВЕЖИЙ НОМЕР ТОЛЬКО В МОЕЙ СЕМЬЕ Все чудеса света Как появились самые известные газированные напитки
Как появились самые известные газированные напитки
07.10.2021 21:41
Как появилисьГазировок в мире бесчисленное количество, хватает их и в нашей стране. Подробного рассказа заслуживают многие, но втиснуть информацию обо всех в одну публикацию сложно. Давайте выберем яркие и оригинальные напитки, связанные с мировой историей. Например, знаменитые байкал и тархун, а также почти забытую крем-соду. И, помимо прочего, расскажем, как они связаны с наркотиками, парижской богемой XIX века, улучшением потенции, коррупцией в США и преимуществами социалистического строя перед капиталистическим.

Всё дело в волшебных пузырьках

Итак, крем-сода. Её вкус помнят не все, зато название почти у всех вызывает вопросы. Почему крем? Как с напитком связаны пачки невкусного разрыхлителя для теста, хранимого хозяйками на кухнях?

Связь с содой – прямая. Газировку раньше называли содовой водой, потому что до изобретения физической газации, когда жидкость под давлением насыщается углекислым газом, использовали химическую – бросали в водичку щепотку соды, выжимали лимонный сок или капали немного уксуса, и всё «закипало», начинало пузыриться, шипеть.

Память о старинном термине «содовая вода» сохранилась в выражении «виски с содовой» и в напитке крем-сода.

С содой разобрались, теперь о креме.

Первые варианты шипучей крем-соды появились во Франции конца XVIII века. Как раз в то время учёные научились производить соду, которая была очень важна для промышленности. А светских бездельников прежде всего заинтересовала возможность делать с помощью этого изобретения газировку и добавлять в неё яйца и сливки. Раньше дворяне смешивали их и взбивали, получая напиток для повышения потенции. Прославившийся как секс-машина Джакомо Казанова перед демонстрацией своих талантов обязательно проглатывал несколько яично-сливочных коктейлей и ещё перцем их сдабривал. Но он не дожил до изобретения газированной воды. А те сладострастники, что дожили, с удовольствием новинкой воспользовались.

Жирная смесь яиц и сливок отлично «легла» на шипучку, веселила и возбуждала. Аристократы наслаждались эффектом и экспериментировали со вкусами, добавляя в кремовую газировку то настой цветков апельсина со шпанской мушкой, то миндальное молоко.

Неизвестно, каких высот они бы достигли в сексуальных и кулинарных изысках, но тут случилась Великая французская революция, заработала гильотина, и людям надолго стало не до тонкостей. А крем-сода выпрыгнула лет через шестьдесят в Америке, куда рецепт принесли французские иммигранты, бежавшие от палача.

На американской почве напиток стал менее аристократическим. Поначалу от яиц остались только взбитые белки, потом и они исчезли. За ними ушли сливки. В нынешних Штатах крем-сода – это просто газировка с ванильным мороженым, часто даже без добавления сиропа. Так себе лакомство.

А вот в России напиток пошёл другим путём. Сейчас, как и в советское время, крем-сода является ванильной сладкой шипучкой с небольшой кислинкой и цитрусовой ноткой. Сливок там нет, но ванилин посылает в мозг потребителя обманный сигнал о сливочном вкусе.

Эта связь была проверена ещё в прошлом веке. Выяснилось, что если добавить немного ванилина в обезжиренное молоко, напиток воспринимается потребителем как сливки. Небогатому советскому гражданину довоенных и послевоенных лет это нравилось. Раз сладко и «жирно» – значит, вкусно.

Сам я был ребёнком уже сытого времени – 70-х годов, но помню, что ванильная газировка мне тоже нравилась. Выпил и будто пирожное съел. Тем более что, в отличие от продававшихся в каждом магазине дюшеса, буратино, ситро и колокольчика, крем-сода попадалась не всегда, за ней надо было поохотиться.

Попробовав недавно, чуть не сплюнул. Дело не в качестве, нехитрые составляющие не особо изменились за десятилетия. А просто ваниль в газировке воспринимается как извращение. Странный вкус. Впрочем, меня и от ванильной колы воротит.
А до революции, между прочим, этот напиток был куда интереснее. И газированный, и сладкий, и ванильный, и с натуральными сливками. Его автором был аптекарь Митрофан Лагидзе – личность, заслуживающая отдельной главы.

Аптека, улица, фонарь

Если точнее, Лагидзе был учеником аптекаря в конце XIX века. Постигал тайны провизорского ремесла, а заодно экспериментировал с сиропами и экстрактами. Ничего странного, аптекари позапрошлого века продавали газировку в своих заведениях. Именно они, а не кондитеры и не продавцы фруктов, имели доступ к баллонам с углекислым газом. И умели вытянуть аромат, сделать концентрированную вытяжку из любого фрукта или травки.

Поэтому неудивительно, что аптеку держал изобретатель кока-колы Джон Стит Пембертон. И автор пепси-колы Калеб Брэдем тоже был фармацевтом.

Кока-кола родилась в 1886 году, Пепси – в 1893-м. Лагидзе рецепт своих вод разработал в 1887-м, а в 1900 году открыл заводик по производству прохладительных напитков. К этому времени изобретатель колы Пембертон уже умер в нищете. Рецепт напитка у него забрали во время процедуры банкротства. Брэдем продаст своё детище позже, добровольно, но тоже не от хорошей жизни. И тоже умрёт нищим, чуть ли не на улице.

При этом Пембертон скончался ещё не старым и перед смертью жестоко мучился от наркотической ломки. Собственно, кока-кола, содержавшая кокаин, была им создана прежде всего как лекарство от морфинизма, которым страдал и он сам. Но оказалось, что хрен редьки не слаще, одна зависимость просто сменяется другой.

В пику американским неудачникам, Митрофану Лагидзе в бизнесе везло. Тем более что разработал он не один рецепт сиропа, а десятки. До революции он серьёзно расширил своё предприятие, получил за ряд напитков золотые медали на международных выставках, стал поставщиком императорского двора, экспортировал товар за границу. После революции неплохо заработал на газировке при НЭПе, а когда в тридцатые годы его предприятие национализировали, стал сначала управляющим собственного завода, а потом ведущим консультантом советского пищепрома и автором множества рецептов, на основе которых были созданы ГОСТы. И уж понятно, что с наркотиками бывший аптекарь не экспериментировал, вёл здоровый образ жизни и умер в девяносто один год, при Хрущёве.

Странно, что советская пропаганда не сравнивала биографии этих людей как доказательство преимущества социализма.

Хотя есть у Митрофана Варламовича одно изобретение на основе не то чтобы запрещённых, но, возможно, психоактивных веществ.

Мы все его знаем и любим. Это напиток тархун.

А мы узнали интересный момент

Водичку на основе тархуна (эстрагона) Лагидзе делал ещё при царе. Делал и при НЭПе, и потом ещё в некоторых городах Грузии её продавали. Так же как яблочно-лавровую газировку или кориандровую, на основе кинзы. В СССР вообще выпускались сотни марок газированной воды, часто довольно экзотических. Но, как правило, слишком необычные вкусы не выходили за пределы национальных республик или даже отдельных городов, в которых их разливали.

Вот и тархун при жизни своего изобретателя в большую союзную серию не пошёл. Жители средней полосы использовали эстрагон для засолки огурцов, а пить такое им казалось странным.

330-граммовые бутылочки с зелёным напитком, отдающим анисом, появились ближе к Олимпиаде. Сначала в Москве, а позже разливались в полулитровую тару и в других городах.

Насколько полезным был этот напиток? Тут ключевое слово «был». Раньше практически любая газировка считалась полезной. Пузырьки бодрят, стимулируют аппетит, растительные экстракты несут полезные вещества, сладко – значит питательно, хорошо.

Сейчас понятно, что и раздражение слизистой желудка углекислыми пузырьками ни к чему хорошему не ведёт, и что сахар – белый яд. Но это претензии к любой газировке. А конкретно в тархуне содержались два не очень полезных красителя – тартразин, отвечающий за жёлтый цвет, и синий индигокармин. Он используется в производстве чернил и при медицинских обследованиях в качестве контрастной жидкости. Смешиваясь, жёлтый и синий красители обеспечивают тот самый изумрудный цвет напитка, поскольку сама эссенция натурального тархуна даёт нестойкий зелёный окрас. Но, в общем, красители там в рамках допустимого.

Гораздо интереснее, что сама тархунная эссенция до революции рекламировалась как лекарство. И реклама зелёной воды аптекаря Лагидзе, кроме освежения, обещала дамам «излечение от половых расстройств», а господам – «увеличение мужской силы».

Между прочим, благодаря этим же свойствам в Европе XIX века приобрёл популярность такой напиток, как абсент. Абсент – крепкая настойка полыни. Тархун-эстрагон – тоже одна из разновидностей полыни.

Зелёная белка

Реклама дореволюционной тархуновой воды использовала общеевропейскую моду того времени. Скажем, во Франции семидесятиградусная изумрудная полынная настойка под названием абсент считалась волшебным напитком и афродизиаком, допингом и галлюциногеном. Целое культурное направление из питья абсента развилось. Парижские художники и поэты прославили «зелёную фею».

Тогда же и тревогу начали бить. Газеты писали о припадках абсентного безумия, когда люди прыгали из окон, убивали и расчленяли друг друга. Считалось, что именно под диктовку «зелёной феи» Ван Гог отрезал себе ухо. Учёные доказывали, что за «сказочные» и страшные свойства абсента отвечает вещество туйон, содержащееся в полыни.

Тенденция была очень нехорошей. Во Франции даже сократилось потребление вин, в пользу модной настойки. Говорили о миллионах абсентье – зависимых от «зелёной феи». Наконец с началом Мировой войны правительство, напуганное падением здоровья призывников, запретило полынную настойку как наркотическое средство.

Лишь в последние десятилетия абсент был оправдан. Содержащийся в полыни туйон оказался вреден для печени и желудка, но практически не влияет на мозг. А за безобразия абсентозависимых отвечает не полынь, а спирт. Настойка-то семидесятиградусная. То есть все психические и физические недомогания случались от банального алкоголизма.

Ну и мы порадуемся, что тархун безвреден в этом смысле.

Не смешите мои байкалы

Первые бутылочки тархуна и байкала выпускались в объёме 0,33 литра. В том же формате на советский рынок поступили и пепси с фантой. Всё, разумеется, не случайно. Советское правительство готовилось к приходу американских марок, добровольно их пустило к себе, но продумало ситуацию и заблаговременно создало отечественную конкуренцию западным чудовищам.

Началось с того, что прибывший в 1959 году в Москву вице-президент США Ричард Никсон по настоятельной просьбе своего друга, президента компании «Пепсико интернешнл» Дональда Кенделла, представил Хрущёву напиток. И не просто представил, а подвёл к павильону пепси-колы на американской выставке в Сокольниках. И не просто подвёл, а угостил советского руководителя стаканчиком пепси под щёлканье фотокамер.

Фотографии Хрущёва, «выбравшего» пепси, разлетелись по миру. Доступа на советский рынок ещё не было, а реклама уже получилась колоссальная.

Через 11 лет, когда Никсон стал президентом, его приятель Кенделл добился-таки подписания контракта с СССР. Можно считать такое проталкивание дружественного бизнеса коррупцией, но американцы называют это лоббированием.

Условия сделки были очень выгодны для СССР. Поступавший сюда концентрат пепси не покупался за валюту, а обменивался на водку. Сколько «Пепси интернешнл» возьмёт «Столичной», «Зубровки» и «Посольской» – на такую сумму у неё и сироп закупался для розлива на местных заводах.

Но мало этого, к приходу басурманского напитка подготовились заранее. Бутылочки пепси начали поступать в советскую торговлю в 1973 году, но ещё с 1971-го нашего потребителя начали приучать к байкалу – такому же коричневому, в таких же бутылочках, такому же пенистому и сладкому.

Другое дело, что поначалу от нового напитка не могли добиться нужного качества, а главное, с количеством не справлялись. До середины 70-х байкала не хватало даже москвичам. Об этом в местных газетах печатали гневные фельетоны. Прочее население страны с этими фельетонами не знакомили и о дефицитной новинке пока ему не рассказывали, чтобы не дразнить.

Славное море, священный Байкал

«Ответ» пепси-коле задумывался не просто как подражание. Важно было при общем сходстве отразить в напитке особенности России, её мощь, сделать газировку более вкусной и яркой, чем у конкурента.

Первоначальный рецепт разработали в Москве на Останкинском заводе фруктовых вод. В состав напитка, помимо традиционных воды, сахара, лимонной кислоты, вошли экстракт зверобоя, корня солодки и элеутерококка. А также эфирные масла – эвкалиптовое, лимонное, лавровое и пихтовое. Получилось вкусно, но дорого и нестабильно. Разные партии газировки могли иметь разный вкус. Напиток плохо хранился, прокисал, мог и цвет поменять уже в бутылке. И с планом завод катастрофически не справлялся, выпускал гораздо меньше бутылочек, чем ему велели.

Так что технологию пришлось отдать на доработку во ВНИИ пивоваренной и безалкогольной промышленности, где через некоторое время её упростили и довели до совершенства. Добавили консерванты, заменили дорогой и дефицитный зверобой на эссенцию чёрного чая, убрали экстракт бузины, но оставили ароматный эвкалипт и иммуностимулирующий элеутерококк.

Получился хит. Пепси-колу он от покупателя не отодвинул, потому что вкусы всё-таки разные, да и покупали её советские люди во многом из-за легенды, как аромат недоступного Запада. Но помню, что в начале 80-х, приезжая летом в столицу, я никогда не довольствовался покупкой пепси и фанты в фирменных киосках, а обязательно запасался полным набором бутылочек, включавшим тархун и байкал. Тем более что последние, не уступая первым во вкусноте, били их ценой. Пепси и фанта стоили 45 копеек, а советские бутылочки – 35.

Здесь, конечно, плановая советская экономика показала себя очень хорошо. Другое дело, что, выиграв на определённом этапе, она всё равно проиграла капитализму. Пепси и кока-кола по-прежнему правят миром, в том числе Россией, а байкал с тархуном, при всех достоинствах, играют только на свой территории.

Павел БУРИН
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №38, октябрь 2021 года