Народ удаляется
12.01.2022 14:20
Народ удаляетсяГеннадий Петрович заявил прямо – исчезни, у меня аллергия на тебя начинается, и в подтверждение громко чихнул. Зачем человека мучить, начальник всё-таки, и если ему неприятно моё присутствие на работе, подарю ему своё отсутствие, – так решила Настя. Правильно он говорит, все нормальные люди давно исчезли, а я на работу хожу, как в прошлом веке. У нас в отделе народ удаляется, кто во что горазд, то есть куда горазд, прямо онлайн-ажиотаж какой-то.

Вот даже взять Геннадия Петровича: на работу он ходит, но в законном своём кабинете отсутствует, в подвале сидит, там кафе у нас, «ХХ век» называется. Раньше мы все туда ходили, и не только обедать, но и кофе выпить, поужинать, дни рождения отмечали, корпоративы. Официанты вечно взмыленные – не позавидуешь. А сейчас стоят унылые, как в храме, на Геннадия Петровича молятся. Один он у них живой посетитель, остальные на онлайн-доставку перешли – на рабочие места заказывают.

Миша, это зам Геннадия, на чердаке сидит, там йога по вечерам, а днём свободно, но сейчас и вечерами свободно. У Миши с главной йогиней Инной отношения сложились, практикуют вместе. Он и раньше практиковал, в Индию мотался. Теперь и ехать никуда не надо – на чердаке у нас Индия оказалась. Столько денег в гуру вбухал, говорит, а ни одной чакры не открылось, а здесь как из пушки, за две недели чуть крышу не сорвало – в прямом и переносном смысле. Потолок разверзся во время медитации – верный признак раскрытия чакры, расположенной на макушке. Инна говорит, что это опасно, с ума сойти можно, но Мише хоть бы что, только температура поднялась и нюх пропал – ерунда, за выходные оклемался.

Петя наш, наоборот, на чужбине осел, на острове. В отпуске он там был. Говорит, граница перед самым носом захлопнулась. Преувеличивает, конечно, захотел бы выехать – выехал. Но Петя человек нормальный, а нормальный человек из тепла в холод не поедет. Говорит, условия там благоприятные для его менталитета, никто никуда не торопится, и женщины сами пристают. Одна так пристала, что даже замуж вышла за него без предупреждения. Зачем предупреждать, когда мужик хороший попался.

Петя у нас положительный со всех сторон. Сорок восемь лет, не женат, без детей, без лишних родственников, мама-искусствовед живёт в загородном доме. Ездили мы к ней в гости, Петя там юбилей отмечал на природе, сорок пять лет. Мама его – золотая свекровь: в холодильнике плавленый сырок, пауков на потолке больше, чем звёзд на небе, зато о любом Босхе расскажет, как о родном, кота Тулуз-Лотреком назвала. Она и Петю в честь Брейгелей назвала. С такой свекровью и на необитаемом острове не заскучаешь, культурной программой обеспечит.

Мама, как узнала, что Петя женился, всех обзвонила и на работу к нам с тортом приехала. Говорит, не зря Петя Гогеном всегда восхищался, мироощущение у них совпадает. Подумаешь, обманула его невеста, хитростью под обряд бракосочетания подвела, Петя даже не заметил, как женился. А на материках что, женщины не обманывают? Зато на свадьбу тратиться не пришлось, естественным путем всё разрешилось. Петя когда обратился насчёт продления визы, только тогда узнал, что полгода женат на местной гражданке.

А Машутка наша в российскую глухомань подалась. Она и раньше волонтёрила, но кого этим удивишь в большом городе, а в деревне за пятьсот километров удивились как второму пришествию. С семьёй она уехала – с пожилым мужем и малолетним ребёнком. Их там местные святым семейством прозвали. Муж у неё седовласый, с длиннющей бородой, как старец-отшельник, но глаза живые, умные, не зря Машутка за него держится. Она как родила, сразу на работу выскочила, говорит, Кеша, это мужа её так зовут, решил себя грудному ребёнку посвятить, боится, что внуков не дождётся – по возрасту.

Машутка обещала ему ещё одного родить, чтобы наигрался вдоволь, но пока одним забавляются. Хорошенький он у них, вся деревня сбежалась потрогать. Машутка писала, что бабуся одна даже всплакнула от умиления, ангел, говорит, к нам явился – вылитый дедушка Ленин в детстве, как на октябрятской звёздочке, будет теперь у кого благословения просить.

Может, это у них там так называется – благословения просить, но просят все почему-то мелочь. А Машутка, добрая душа, в магазин сбегает, мелочи наменяет и давай всех одаривать. Забавными кажутся ей местные жители, берут копеечки, радуются как дети, пересчитывают и семенят куда-то одинаковой походкой, а потом опять возвращаются, говорят – не хватает пять рублей.

Представляете, какие здесь люди счастливые живут, пишет Машутка, им всего пяти рублей не хватает. Позже выяснилось, что пяти рублей им не хватает на какое-то лечение, особенно по утрам. Машутка считает, что все они родственники – лица пухлые, а глазки маленькие и у старых, и у молодых, и что все они одной болезнью наследственной страдают. А в то, что говорит Кеша, верить она категорически отказывается и запах перегара списывает на специфику обмена веществ, вызванную близкородственными браками, характерными для замкнутого сообщества.

Коты там тоже все родственно-мордастые, судя по фото, двор оккупировали, лежат штабелями. Машутка уверена, что всё это несчастные бездомные животные. И то, что говорит Кеша, опять не желает принимать. Не верит, что в деревне бездомных животных не бывает, каждый кот прикреплён к дому, а уж где он шляется, это никого не волнует. Она сначала решила котов в добрые руки отдать, как это принято в городских условиях. Вычесала каждого, некоторым даже коготки умудрилась постричь и бантик прикрепить, сфотографировала, распечатала – принтер они с собой привезли, – по деревне развесила с надписью: «Мяу, ищу хозяина».

После такой фотовыставки народ к ней ещё больше потянулся. Первой бабуся с октябрятской звёздочкой пришла. Говорит: сними меня так же красиво, как моего Ваську. Пришлось бабусе голову мыть, стричь и феном укладывать. За две недели всю деревню причесала. Глядя на такую красоту, даже Кеша дался бороду укоротить. К нему, кстати, школьники местные бегают домашку делать по математике и по физике. Это днём Кеша блаженный, с ребёночком играет, а по ночам он над докторской работает и преподаёт австралийским студентам.

Вот и Настя думает: не удаляться же на карантин в собственную городскую квартиру, это получается как в отпуске дома остаться. В подъезде коты все ухоженные, по домам сидят, в окошко глядят. Жильцы тоже ухоженные, вежливые, здороваются, даже собаки здороваются. Кэти, лабрадорша, как начнёт вилять, к лифту не протиснешься. А Гучи лапку даёт, если нагнёшься к нему, он низенький, из мелких пород. Да у нас такой подъезд, в консерваторию ходить не надо, каждый день живая классическая музыка. На третьем этаже – Татьяна Сергеевна, преподаватель по классу фортепьяно, на шестом – Марик-скрипач. Раньше некоторые жаловались на них, писали даже куда-то насчёт нарушения тишины, а теперь поняли – выгодно иметь в подъезде собственных музыкантов.

А ещё выгодней – отоларинголога, особенно когда запись к нему в обычной поликлинике на месяц вперёд. А в нашем подъезде хоть каждый день посещай, поднялся на девятый этаж – Сергей никогда не откажет, врач от бога. Ухо у меня ночью разболелось, утром к Сергею побежала, так даже войти в квартиру не успела, чувствую – не болит, прошло ухо. Соседку с моего этажа он вообще от перитонита спас – «скорую» вызвал вовремя. К нему ведь некоторые и с животами, и с суставными болями ползут. Он их по специалистам направляет – диагност отличный.

А дворники у нас какие – сами себе завидуем. Семейная пара – Мурат и Заира. Жили бы они при царях, зодчими бы стали, не пришлось бы итальянцев выписывать для возведения дворцов. Такие ремонты делают – из любых материалов и любой сложности, включая электрику с сантехникой и пошив штор с приготовлением плова. Плюс каждый день уборка двора в лучших традициях коммунистических субботников. Они и мусор за нас разделяют, говорят – Аллах помогает. Глядя на них, и правда веришь, что помогает. А почему бы и не помочь хорошим людям, которые трудятся на чужбине. Мурат с Заирой, кстати, православный храм посещают. Они туда наши вещи относят, которые им по размеру не подошли. Родственники их строили этот храм, даже кто-то остался, охранником там работает. Скромный такой храм получился, его и не видно за супермаркетом, зато звон – на всю округу, и окно открывать не надо, так постой, послушай вместе со всем микрорайоном.

У нас и лесопарк рядом, если что. Это для тех, кто в леса собрался удаляться. Единственное, там костры разжигать запрещено. Одно время и прогулки пытались запретить, но природа взяла своё – гуляли вместе с полицейскими, перемигивались даже. А вот палатку поставить можно. Да сейчас такое туристическое оборудование и обмундирование – без костра перезимуешь, выживать – одно удовольствие. Дорогое, конечно, но ничего не поделаешь, за удовольствие платить надо, а то так каждый бы в лес убежал.

Мы лично палатку в квартире ставили. Антресоли разбирали, вот и достали, поставили в большой комнате, поспали в ней для разнообразия. Период тогда самый тяжёлый был – на работу всем ходить запретили. Надо же было обстановку менять. Сосед наш по балкону вообще верёвочную лестницу приспособил для выхода из квартиры. Тоже для разнообразия, надоело ему через подъезд ходить, видеонаблюдение его раздражало. Но ему можно и по верёвочной лестнице – во флоте служил, подготовку имеет.

А сколько народа без подготовки на электросамокаты встало, и пенсионеров среди них немало. Надежда Ивановна из нашего подъезда, семьдесят два года ей, возраст она свой никогда не скрывала, даже сверху накидывает от трёх до пяти. Продолжительность жизни увеличивает таким образом. Говорит, прибавлять надо, а не отнимать, скроешь год – на год раньше помрёшь. Сын ей свой самокат отдал, чтобы она поменьше в общественном транспорте ездила. Так она гоняет с Муратом наперегонки, ничего не боится. И в магазин ездит на самокате, и в поликлинику. Один раз даже на дачу приехала, дача у неё недалеко, по нашему направлению. Она своим позвонила – еду, встречайте. Сын с детьми вышел встречать бабушку к электричке, а она по шоссе на самокате, с рюкзачком за спиной. Чуть не лишилась транспортного средства навсегда, сын изъять хотел и разобрать на мелкие запчасти, уже и колесо начал откручивать, но Надежда Ивановна поклялась ездить в своём районе, в радиусе одного километра от дома. Она говорит, что в наше время самокат – отличное средство самореализации.

Настя тоже поклялась Геннадию Петровичу, что будет дома работать и к офису не подойдёт ближе чем на пятьсот метров под страхом увольнения. Сидит теперь дома, страхом увольнения наслаждается. Вон к Татьяне Сергеевне ученица пришла, этюд Черни ковыряет – музыка детства. А что если и мне к ней записаться, играла ведь когда-то неплохо. Подростковый возраст помешал музыкалку окончить, а сейчас ничего уже не мешает. Можно те два часа, которые тратила на дорогу в офис каждый день, потратить на музыкальные занятия. Конечно, я бы лучше к Марику пошла на скрипку, но боюсь, он ни за какие деньги не согласится, реальней даже Сергея на лекцию про ухо-горло-нос уговорить.

А ещё реальней выпросить у Геннадия Петровича электросамокат к Рождеству, пока акции действуют, весной подорожает. Буду офис за километр объезжать. А сейчас Заиру позову, вместе плов приготовим, а Генке скажу, что сама готовила. На работе он Геннадий Петрович, но это излишки производства, а дома – просто Гена.

Пловом я его, конечно, удивила. Говорит: на пользу тебе удалёнка, – и самокат пообещал. Но мне есть чем ответить – мы с Заирой чебуреки запланировали. А ещё Гена предложил всем собраться в нашем кафе, в «ХХ веке», да и встретить старый Новый год по-старому. Петя обещал приехать со своей островитянкой – Снегурочкой нарядим, пусть приобщается, если через границы прорвутся. А если не прорвутся, старый Новый год мы всё равно встретим. Что-что, а наш старый Новый год запретить невозможно даже на Гаити, он существует вне закона, как в небе луна.

Светлана ЕГОРОВА
Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru

Опубликовано в №1, январь 2022 года