И всё, нету мужика |
07.03.2022 00:00 |
«Распустилось бабьё, весь вред от них» Восьмидесятые, девяностые, двухтысячные… Идёт время. Страна вроде осталась прежняя, а государство другое. В далёкой глубинке пока ещё помнят колхозы и совхозы, называют друг друга привычными деревенскими прозвищами. Не очень доверяя наступающему капитализму, сажают огороды, держат скотину. Молодёжь в прежних рамках давно не удержать, но старшая часть населения придерживается привычных традиций. Уж так получилось, что почти все женщины на нашей улице – вдовы. Рано ушли их мужья, кто от болезней, кто случайно. Ну как случайно?.. Яков Феоктистович, которому удалось пережить многих ровесников и даже тех, кто помоложе, рассуждает в кругу немногочисленных мужей-долгожителей: – Все беды от баб. Вот Вера своему мужику не дала денег на бутылку, не опохмелила вовремя, потому сердце и не выдержало. А пока Толик выпивал, так ходил весёлый и румяный. Мужчины согласно кивают, и дед Яков продолжает рассуждать: – А кто дал право Аннушке над своим Петром устроить расправу? Ну подвыпил мужик, ну погонял маленько вокруг хаты. Так она сразу за топор. Теперь вот самой дрова колоть приходится. А Матвеич – в ельнике, – обычное в речи деда Якова обозначение местного кладбища, сохранившего нетронутые временем и человеком вековые ели. – И бабам за это ничего. А молодые-то пример берут. Витя Мельниченко перепил малость, хотел жёнку поучить уважению, а та в огород убежала – картошку копать. Пришёл Витька туда к ней, сам. А Галька его тюкнула копалкой прямо по голове. И всё, нету мужика, нету! Распустилось бабьё, весь вред от них. Седовласые мужья закуривают, припоминая свои претензии к жёнам, накопившиеся за долгие годы. Яков тоже имеет достаточный опыт семейной жизни, дающий ему право осуждать зловредную сущность женской природы. И это притом, что жену Яков Феоктистович по-своему любит. В зависимости от настроения называет то «любинькой», то «подколодненькой». – Николай не выпивает? Так это только потому, что Вера за него употребляет. Да, больше, чем бабе положено. Вот он и объявил ей протест – ни глотка! – продолжает дед Яков, закуривая цигарку. Сегодня кума не пустила кума к друзьям. Яков и тут комментирует: – Ничего он не подкаблучник. Это у Вовки стратегия такая, не пошёл через калитку – огородами будет. Будет обязательно! Не так давно почившего деда Консула, пережившего четырёх жён, уважает: – Старой закалки мужик, ни одной бабе не поддался. Соседа Алексея очень жалеет: – Чего вдруг Ганне вздумалось русскую печку в хате сломать? Стояла бы дальше, жив был бы Алёшка. Так нет, ремонт ей подавай, комфорту захотелось. А Алёшке печь эта милее жёнки была, раны фронтовые ему выгревала. А лишили тепла, тут Алексей и помер. Надо мужиков беречь! Нету им жизни от бабья. На возражения, что все женщины такие, у деда Якова всегда готов ответ. Он всю жизнь провёл в полной уверенности, что бабе без мужика куда «горчее», чем мужику без бабы. А в это же самое время на закате сидят у калиток вдовушки и опытные жёны. И у каждой есть своя, противоположная история, а то и не одна. Татьяна ФИЛЬКОВА, г. Владивосток Фото: Depositphotos/PhotoXPress.ru Опубликовано в №9, март 2022 года |