Мой отец работал бондарем на пищекомбинате в североосетинском селе Ардон. Мать трудилась на станции в багажном отделении. И вот летом 1940 года отца направили делать бочки в горное село Илларионовка, мать поехала с ним. Там я и родился. После возвращения домой отец устроился на станцию слесарем – ремонтировал замки железнодорожных стрелок.

Грянула война. В 1942 году рвавшиеся к Орджоникидзе (сейчас Владикавказ) немцы вошли в Ардон. Отца, у которого была бронь, спешно перевели в Беслан, а мать не успела уехать и вместе со мной спряталась у родителей в подвале. Так и пережили недолгую оккупацию.

Осенью 42-го немцы спешно отступили, и село было освобождено без боя. Отец получил комнату в Беслане, мы переехали к нему. Там в 1947 году я и пошёл в школу – это та самая школа №1, которую в 2004-м захватили террористы.
В 1950 году отец умер, а нас уже было трое, ещё младшие брат и сестра. Как матери справиться с такой семьёй? Пришлось переехать к дедушке и бабушке, которые к тому времени обосновались в Алагире; с ними жила ещё их дочка с мужем и тремя детьми. И вот мы, одиннадцать человек, ютились в однокомнатной казённой квартире.

Мать устроилась в школу уборщицей, а остальные взрослые трудились в лесхозе разнорабочими. Зарплаты всем платили маленькие, выживали за счёт огородов. Земли было очень много, сами разрабатывали в лесу и сеяли всё подряд – кукурузу, фасоль, подсолнечник.

Затем возвели саманную хату, покрыли дранкой. Жить стало легче. Завели скотину, гусей, кур и уток. Бабушка, мать, тётка трудились в огородах и на работе каждый день, без выходных и праздников, так же и старшие дети, я и двоюродная сестра. Выручала нас ослица Машка. Мы подобрали её на улице; дедушка сделал телегу, и ездили на ней в лес за дровами, в огороды – умница была, послушная, трудолюбивая. Так хорошо отзываюсь об ослице, потому что я в основном ездил на ней. Но однажды Машка меня подвела.

Везу из лесу сухие ветки на дрова, сижу наверху, дедушка много нагрузил. На пути небольшое болото. Машка остановилась попить – а жарища, да ещё её жалят слепни. Я погоняю, она ни с места. Не выдержал, врезал хворостиной. Она как дёрнула – я слетел с телеги прямо в болото.

Мокрый, грязный, кричу:
– Машка, стой!

Всё-таки остановилась, умница.

Жили очень бедно. Но в школу ходили все дети и учились неплохо. Уроки делали при керосиновых лампах.

Наконец на улице начали ставить столбы, собрались проводить электричество. Но мы этого не дождались, дедушка сказал, пора собираться в путь, родственники пригласили жить на Кубань, в станицу Белореченскую.

Наш Алагир – крупный республиканский город, хорошее снабжение, замечательный климат. С осетинами мы жили очень дружно, никто нас не обижал. Но на всей улице больше не было ни одной русской семьи, на работе, в школе и у дома – только осетинская речь. Конечно, все мы уже понимали её, но хотелось пожить среди русскоязычных.

Дедушка отправился на разведку. Вернулся и рассказал:
– Это сказка, а не станица. Большая железнодорожная станция, все поезда на юг идут через неё. Работы полно, так что надо ехать.

И вот в 1954 году мы переехали на Кубань, купили хату на краю станицы. Взрослые устроились работать, дети пошли в школу, да только та же беда – нет электричества. А надо делать уроки, нас ведь шестеро учеников, и на всех одна семилинейная керосиновая лампа. Но бабушка, которая даже не умела расписаться, строго следила, чтобы мы учились. Особенно я любил математику и русский язык, был очень активным, посещал различные кружки и секции: лёгкая атлетика, стрельба, школьный хор.

Окончив школу в 1957-м, я поступил в Тамбовское артиллерийское училище. Учиться там мне очень нравилось, со спортом всегда дружил.

Три года пролетели незаметно, и вот уже мы стоим на плацу, получаем офицерские погоны и назначения. Я попал в Северокавказский округ, в Майкоп, а это же рядом с Белореченской – был там раз десять, мы после школы ездили туда за пирожками.

Всё нормально, обустроился, снял комнату у одной сварливой бабки. Жадная – ужас, весь двор в винограде, но даже кисточки не даст. Ну ничего, жить надо. А в выходной хотелось домой. И я решил приобрести мотоцикл. Со своим старшиной мы поехали на рынок, купили «Иж-56», не новый, но хороший. И тут я зажил – можно хоть каждый день ездить домой.

Подошёл новый 1961-й год. Все готовились, что-то закупали. Я спросил друга:
– Ты где отмечаешь?
– Ещё не знаю.
– Поедем в Белоречку, – сказал я ему. – Мои родственники организуют стол, и никаких затрат. А потом пойдём в железнодорожный клуб, я же местный, всех знаю.

Он согласился, поехали.

Пришли в клуб. Веселье в разгаре, красивая нарядная ёлка, а девчата ещё наряднее. А мы, два молодых лейтенанта в парадной форме, прошлись по залу.

Огляделись – в уголке стоят две девушки. Я сразу положил глаз на одну, она училась в нашей школе на два года младше.

Сказал другу:
– Эта будет моя, а ты бери другую.

Пригласили, стали танцевать, всё нормально. Но девчат надо бы угостить, а нечем. И я решил сходить в буфет кондукторского резерва, кто откажет лейтенанту? Купил бутылку портвейна, пачку вафель и лимонад. Потом проводили девушек до калитки, и всё, никаких поцелуев и обнимашек. Хотя я запал на эту Лиду, с которой танцевал: очень красивая, белокурая, как увижу – сердце замирало. Она работала информатором на станции, мы часто виделись, но ничего серьёзного у нас тогда не было.

Вот уже 1962 год, в армии напряжённая обстановка из-за Карибского кризиса. В мастерскую приехал полковник-кадровик, которому я когда-то помог починить мотоцикл, и заявил:
– Ну что, лейтенант, не надоело служить в тёплом месте? Тебе уже есть замена из Кандалакши. Предлагаю на выбор три места для прохождения дальнейшей службы: Кандалакша, Куба или Польша. Но за границу положено посылать только женатых, если у тебя есть кто на примете, через неделю доложишь.

Пришёл я к своей красавице Лиде и сделал предложение. А вот как сказать родителям, не знаем. Мне проще, у меня одна мать, дедушка и бабушка не в счёт, а у неё отец – офицер КГБ в отставке. Но всё обошлось, за неделю расписались и сыграли скромную свадьбу.

Я уехал в Польшу. Оттуда сделал вызов, чтобы приехала жена. За это время получил комнату, отремонтировал её и подготовил для проживания. Коридор, душ, туалет и кухня были общие, на шесть человек.

Наконец приехала моя Лида, молодая, неопытная, но офицерские жёны, которые постарше, помогали ей во всём. Да и я окружил её теплом и заботой. Она быстро влилась в дружный женский коллектив. В Польше Лида родила мне сына, и уже в первый отпуск мы поехали полноценной семьёй.

Сына, конечно, видел мало: стрельбы, учения. Из-за сложной международной обстановки мы находились в полной боевой готовности, иногда и спали в казармах.

Ну ничего. Сын подрастал, умница жена вела домашнее хозяйство, очень вкусно готовила – благо было из чего, необходимые продукты мы получали на складе. Если надо чего докупить, всё имелось в военторге, а уж в польских магазинах и подавно.

Так я прослужил четыре года на должности командира ремонтного взвода. А потом в нашу часть прибыл зампотех с ромбиком на гимнастёрке – это значок о высшем образовании, – и нам, взводным, стало так завидно, что все трое написали рапорты о поступлении в Пензенское высшее артиллерийское училище. Сдали экзамены и поступили.

Приехали с семьёй в Пензу, сняли квартиру. Не прошло и полугода, как хозяйка вышла из тюрьмы, и пришлось искать новое жильё.

За время учёбы сменили три квартиры. Все заботы о переезде, устройстве на новом месте легли на хрупкие плечи моей жены. И ни разу она ни с кем не поссорилась, не конфликтовала. А ей же надо было ещё и работать, и воспитывать сына, и мне делать переводы с иностранного языка. Без её помощи я бы не справился.

В 1970 году я получил звание капитана, мне выделили 9-метровую комнату в общежитии – радости не было предела.

Но вот учёба закончена, я получил назначение военпредом на завод в Коврове Владимирской области.

Служба мне нравилась. Я был специалистом по стрелковому оружию, часто ездил в командировки в Москву, Ленинград, Тулу, Ижевск по вопросам разработки и испытаний новых образцов. Лично встречался с Михаилом Калашниковым и другими специалистами в области стрелкового оружия.

В 1990 году уволился в запас, но связь с заводом не потерял. Директор, прекрасный человек, грамотный, тактичный, предложил мне возглавить отдел гражданской обороны и чрезвычайных ситуаций. На этой должности проработал ещё 11 лет.

Я счастлив, что мне выпала такая судьба, благодарен дедушке, бабушке и маме, заставившим меня учиться. Брат пошёл по моим стопам, окончил высшее военное училище, дослужился до старшего офицера.

Даже не представляю, как бы сложилась моя жизнь, не встреть я свою Лиду – красивую, добрую, отзывчивую и заботливую. За прожитые годы у нас даже мысли не было о каких-нибудь размолвках, разладах. Всё держалось на любви и доверии. Все родственники уважают нас за добросердечие и гостеприимство.

Желаю своей Лидочке быть такой же доброй, счастливой, и хорошего ей здоровья. Сейчас ей 80, а вместе мы прожили 60.

В заключение хочу сказать, что жёны военнослужащих – настоящие боевые подруги, способные выносить все тяготы и лишения, выпадающие на долю мужей.