Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться!.. Именно так. Я скорее ворвался, а не вернулся в маленький белорусский город детства. Десятки людей, которых хочется обнять хотя бы на секунду… И на город остаётся всего пара часов, потому что надо ехать дальше, впереди ещё 300 километров дождливой трассы, а вечер уже наступает, а ночь близка.

Заехали к милой однокласснице Лёлечке. И утонули в её гостеприимной уютной квартирке. И больше никуда не успели. Так, наверное, и должно быть. Поэтому хорошо, что прежде заскочили во двор родительского (когда-то родительского) дома, в котором я не был 27 лет.

Это касается каждого, это касается всех нас. Ничего не буду рассказывать, а просто представьте, что вы спустя почти три десятилетия входите в подъезд своего старого дома и видите почтовый ящик с номером своей бывшей квартиры – такой же раскуроченный, как и три десятилетия назад. А значит, время остановилось или пошло вспять…

Вы поднимаетесь к себе на второй этаж по старой лестнице, но вместо своей, фанерной, со старым «советским» звонком, видите чужую современную металлическую дверь. И все двери на лестничной площадке новые и чужие. И никто там из бывших соседей уже не живёт.

Постояв, спускаетесь обратно и снова проходите мимо ящика и, не удержавшись, открываете его в надежде увидеть письма от школьных друзей, от девушки, с которой танцевали первый в жизни медленный танец, от литературного консультанта республиканской молодёжной газеты, тепло отозвавшегося о ваших первых стихах…

А во дворе срубили акации, дававшие некогда спасительную тень. И выросла большая ель, которую, наверное, жильцы украшают к Новому году. И нет больше беседки, в которой соседи-мужики выпивали по вечерам и смачно ругались, пока на них из окон не начинали ворчать жёны. А сами жёны здесь судачили о том, кто на ком женился, кто с кем развёлся и кто куда поступил учиться.

Нет беседки. И водопроводной колонки нет, из которой набирал воду и таскал к себе на второй этаж. А теперь в доме уже какие-то удобства… И слава богу!

Но сараи остались. Каждой семье здесь был положен сарай. У нас там хранились мой велосипед и бытовой хлам, а ещё был погреб с соленьями.

И в былых окнах уже стеклопакеты, и стёкла занавешены полуоткрытыми рулонными шторами.

И ни души во дворе. И никто за полчаса не вышел из подъезда. И, наверное, хорошо, что не вышел, потому что никого из соседей в доме за тридцать лет не осталось. Иных уж нет, а те далече.

Лично я – далече… И приеду ли сюда ещё? Остро захотелось приехать или хотя бы убедить себя в том, что это произойдёт…

А городок похорошел. И разросся. Значит, людям здесь уютно, тепло. Только люди эти уже живут в другой стране и по-другому думают, по-другому любят. Я мог бы здесь остаться и быть как они, но ведь я сам выбрал себе совсем другую жизнь.

А с вами такое бывало?