Никогда бы не подумал, что меня так удивит рука могильщика. Ожидал пожать тяжёлую загорелую «клешню» в трещинах и сбитых мозолях, похожую на лапищу сельского механизатора, но Женька протянул обычную пятерню. Показалось, даже ухоженную.

Женька – друг юности, с которым мы не виделись лет двадцать. После школы он куда-то исчез, потом всплыл на рынке, торговал мясом. А в девяностые кривая судьбы привела его в этот мрачный бизнес, с тех пор и подвизается на подмосковном кладбище. В тот день мы случайно встретились в столичном магазине, как говорится, один шанс на миллион. Женька очень обрадовался, мы разговорились.

– Уже лет пять занимаюсь чистой «ритуалкой», – пояснил приятель. – Памятники, кресты, ограды. Но иногда начальство просит помочь с копкой, если много заказов и у бригад завал. Начальству лучше иметь дело со своими, чем искать левых хануриков. В нашем деле не любят людей со стороны.
– Устал махать кайлом?
– Просто вовремя перепрыгнул на ступеньку выше, пока была возможность, – Женя показал ладони. – Но мозоли остались. Ушёл ещё и потому, что мужикам за сорок тяжело быть могильщиками, не хватает здоровья.

Правда, за десятилетия в Женькиной работе многое изменилось. Привычный образ могильщика – вечно пьяного мужичка, решающего все вопросы за бутылку, – давно стал фольклором. Теперь всё цивильно, серьёзно и даже опасно. Я не мог не спросить о пресловутой «похоронной мафии».

– Мне предлагали и в бригадиры, и даже в помощники к кладбищенским «решалам», – ответил Женёк. – Это примерно равняется самым хлебным должностям в нашей администрации, такие люди за пару-тройку лет строили себе коттеджи, покупали «Лексусы». Но потом часто отправлялись туда, где другим чертили участки с вечной пропиской глубиной в семь штыков. Правильно меня предупреждали мудрые люди: жить на таком месте будешь сладко, но недолго.

Женя вздохнул и вытащил из сумки бутылку минералки.

– Кладбище отучило, – поймал он ещё один мой недоуменный взгляд. – Если пьёшь, долго у нас не задерживаешься. Господь помог, я вовремя остановился.
– Ты никак уверовал?
– Да как сказать… – Женька почесал начавшую седеть голову. – С одной стороны, без этого нельзя. Но с другой стороны, хочу разобраться, почему в жизни всё устроено так неправильно. Из всех, с кем работал, было только четыре верующих, да и то условных. Некоторые лишь крестились, некоторые просто признавали, что Бог есть. Казалось бы, сама работа заставляет задуматься о вечном, но почему-то всё наоборот. Многие мужики быстро черствеют, становятся циниками, лишь денежные счётчики в глазах. Может, так и должно быть, когда смерть становится для тебя конвейером. Хотя есть по этому поводу поверье: покойники тоже не слишком любят истово верующих могильщиков.
– То есть как это «не любят»? – не понял я. – Вредят, что ли?
– Не вредят, но подмечено, что такие могильщики быстро увольняются, – пояснил Женя. – Их словно само кладбище выталкивает. Мол, от нашего брата на погосте требуется совсем другое, тут «размокать» нельзя. Хотя меня удивляет, что у моих коллег мало уважения к покойным. Хохмят, матерятся, не накладывают крестного знамения. Почему кладбище так действует на человека, для меня великая загадка. Я и сам с годами стал черствее, тут иначе невозможно. Мне Михалыч, наш первый бригадир, так говорил: Женёк, пока первого ребёнка не похоронишь, не поймёшь, что это такое, твоё это или нет. Истинная правда. Когда укладываешь в землю первый маленький гробик, видишь глаза родителей, тяжело на это смотреть, душа переворачивается. Не скажу, что позже привык, но как-то обтесался…

Помню, как в детстве мы страшно боялись покойников. Если в подъезде кого-нибудь хоронили и на этаже стояла крышка гроба, мы думали, что в ней живёт дух мертвеца. Проходить мимо неё считалось делом опасным: мы верили, будто она может упасть на того, кого захочет забрать с собой усопший. А ночью крышка двигалась – это не подвергалось никакому сомнению.

А уж кладбищенские покойники на нас и вовсе наводили смертельный ужас: все эти истории про голоса из могил, девушек, умерших от несчастной любви и мстящих любимым после смерти, мертвецов, вылезающих из гробов по ночам в поисках случайной жертвы.

Поэтому меня куда больше удивило Женькино признание, что он не раз ночевал на кладбище. Копал ночью могилы или хоронил новопреставленных. Иногда так приходилось поступать из-за срочных похорон или припозднившихся родственников, но чаще всего – зимой.

– А как иначе? – сказал друг. – Если сильные морозы, могилу быстро не выкопаешь – земля смёрзлась. Приходится долбить в три-четыре подхода, а на это может уйти пара дней. Чтобы размягчить землю, надо разжигать костёр, поэтому привозишь дрова, бывало, и заночуешь у костра, следишь за ним. Штык лопаты тоже греешь, иначе земля прилипает комьями. Зато потом и копать легче, и земля на похоронах мягкая, удобнее закапывать.
– И ты не боялся ночевать на кладбище?
– А кого там бояться? – улыбнулся Женёк. – Тем более я не один, с напарником. Ночью на кладбище лучше всего: тихо, спокойно, мысли приходят в порядок. И покойники слушают очень внимательно. Если у тебя добрый настрой, всё в руках спорится, а пришёл с раздражением – словно натыкаешься на невидимую стену. Правда, бывает, по кладбищам бродит ночью всякая шваль: сатанисты, экстрасенсы, язычники. Проводят на могилах обряды. В основном молодёжь, но являются и взрослые тётки с дядьками. Обычно любят посещать свежие захоронения, забирают могильную землю.

Придёшь на такой участок, а на нём огарок чёрной свечи, какие-то монеты, перья. Или раскопанная яма. А то и вовсе привезут ведро человеческого дерьма, вывалят на могилу. Говорят, таким способом наводят проклятие на родственников мертвеца. Одно слово, нелюди.

– Погоди, а как же сторож? – удивился я. – На кладбище ведь есть охранники, они-то куда смотрят?
– Они смотрят, но ведь за каждой могилой не уследишь, – вздохнул Женька. – Сейчас их хотя бы стали гонять, а вот лет пятнадцать назад творился полный кавардак. Иной раз видишь, как вдалеке на могилках горит костерок и в другой стороне виднеются огоньки. Сначала думал: занялись венки от беспечно оставленных свечек, а сторож меня просветил – мол, это чернокнижники на могилах молятся дьяволу. Жаловался, что разогнать их некому, а самому боязно – как бы его самого не нашли на могиле с отрубленной головой. Раньше они специально разыскивали могилы, где похоронены ведьмы и колдуны. Даже к нам заглядывали, просили дать информацию, сулили приличные деньги. Да только кто же отважится им такое рассказать? Мы их сразу посылали. Хотя кто-нибудь из начальства мог и поделиться сведениями, ведь кое-что нам действительно известно. Расскажу тебе пару историй.

– В прежние века колдунов погребали только за пределами кладбищ, но сейчас всех хоронят как бог на душу положит, – начал Женька. – У нас ведь считается, что перед законом все обитатели кладбища равны: хоть батюшка, хоть чародей. Михалыч вспоминал, что давно, ещё при Советском Союзе, похоронили одну женщину. Говорили, будто она крепко зналась с нечистой силой. И не просто была какой-нибудь ворожеёй или бабкой-шептуньей, а потомственной чёрной ведьмой. По слухам, умирала очень тяжело, кричала страшным голосом, хотела передать свой дар дочери или внучкам, да вот только они испугались, убежали из дома. Лицо её после смерти стало чёрным, словно у негра. Гроб сразу закрыли после короткого прощания.

Эта ведьма завещала не ставить на могиле никаких памятников и фотографий, а особенно креста, иначе обещала проклясть родню с того света. Они не посмели нарушить её волю. Однако годы шли, и внучка, уже сама в летах, вдруг решила привести бабушкину могилу в божеский вид. Заказала обычный православный крест из арматуры, нашла фотографию, где бабушка выглядела хорошо и даже улыбалась. На его основе изготовили снимок на крест – обычный советский эмалированный «овал». Рабочие всё поставили, но спустя год началась катавасия.

Все сразу заметили, что взгляд покойной на снимке изменился, стал злобным, а главное, улыбка исчезла. Но на эти знаки внучка усопшей колдуньи не обратила внимания. Сказала, что овал, видимо, получился некачественным и сильно выцвел от солнца и непогоды, а может, и птицы поклевали, вот лицо и изменилось. Решила, что на следующий год закажет новую фотографию, уже приличную, и не стала ничего предпринимать.

Спустя несколько месяцев соседнее с могилой дерево рухнуло от бури и всмятку расплющило крест. Овал оказался разбит надвое. Только тогда у внучки от ужаса задрожали поджилки. Убрала остатки памятника и больше не пыталась нарушить завещание чёрной бабушки.

Другой случай. Долгое время могилка бабушки, которая славилась тем, что наводила порчу, оставалась бесхозной. Родственники не следили, она заросла бурьяном и пришла в полное запустение. Бабуля покоилась на видном месте, которое с началом девяностых стало считаться «блатным».

В общем, соседний участок купила влиятельная семейка бизнесменов. Похоронили своего дедушку, а затем решили расширить границы семейного мемориала за счёт бабкиного участка.

Вскоре эта бабушка приснилась отцу семейства. «Если займёте мою могилу, я вас всех до одного утащу к себе», – пригрозила она. Но мужик только рассмеялся, правда, успел рассказать об этом родне. И никто его не одёрнул, захватили бабушкину могилку.

Не прошло и пары лет, как все умерли. Кого-то застрелили у подъезда, другой погиб в аварии, третий сгорел от болезни. Ушло шесть человек, один за другим, там и легли.

Выжила лишь сестра главы семьи. Она вернула прежние границы семейного участка, а сама уехала за границу. Могилы оказались заброшенными. Постепенно гранит крошится, зарастает бурьяном. А вот за бабушкиной могилкой, наоборот, кто-то следит – видимо, нашлись родственники.

Ещё Михалыч рассказывал, что однажды сам хоронил колдуна. С ним связана непонятная история. Этот чародей просил перед смертью, чтобы его не хоронили рядом с христианами, иначе всех накажет. А ещё предрёк, что родичи выкопают его снова, и будет он лежать перевёрнутым в гробу. Но родственники сочли, что дедушка уже заговаривается.

Закопали его, где и планировали. Лёг старый волхв по соседству с каким-то набожным человеком. Однажды могильщики, копая яму для очередного покойника недалеко от могилы колдуна, рухнули вниз – в земле образовались пустоты, осыпалось несколько соседних участков. Отделались парой переломов да испугом.

Обнажился и гроб колдуна, его крышка оказалась разбита. Пригласили родственников, потребовалось оформлять перезахоронение, делать новый гроб. Вскрыли крышку, а покойник там лежит лицом вниз, высохший как мумия. Всё сбылось, как он и предсказал. Семья договорилась, чтобы старый колдун был погребён в другом месте.

Кто-то боится этих могил, а кто-то, напротив, активно их ищет. А я вот что скажу тебе, Илья. Есть старая пословица, которую очень любят могильщики: бояться надо не мёртвых, бояться надо живых.