Штамп конца света

«Мальвины – аргентинские!» – сообщил стоящий у границы дорожный щит. Несмотря на поражение в войне с англичанами, Аргентина продолжает считать себя хозяйкой Мальвинских островов и гостям страны об этом напоминает.

– О, так это же Фолклендские острова! – неосторожно воскликнул американец Найджел, с ним мы ехали автостопом.
– Ну-ка, вылезай! – сердито обернулся к нему водитель. Тему островов в Аргентине лучше не обсуждать, обзывать их «по-английски» – тоже.

Политический конфликт не успел разгореться. Чтобы замять неловкость, Найджел прямо в кабине грузовика начал исполнять под гитару старые американские хиты. Водитель подпевал на испанский манер: «Бьенвенидо а отель Калифорниа-а-а!»

Так мы въехали на аргентинскую часть Tierra del Fuego – Огненной Земли.

Она только на карте выглядит маленькой. Ехать по ней можно долго, и за окнами автомобиля будут проплывать разные пейзажи – пастбища с упитанными овцами, заросли многовековых «бородатых» деревьев, на которых даже мох потерял счёт своим годам. Проехали мимо озера Фаньяно, вечно холодного, окружённого скалами.

– Старики рассказывают, будто раньше здесь водилось огромное чудовище, – хмыкнул водитель. – Оно хватало рыбаков и утаскивало в воду.
– И что, действительно водилось? – усомнился я.
– Кто его знает. Может, старый кит приплыл умирать или тюлень. А рыбаки спьяну из лодок вывалились. Но, может, и правда чудовище было. Здесь, на Огненной Земле, много странного.

Огненную Землю иногда называют аргентинской Сибирью. Для большинства жителей Южной Америки это холодная безжизненная территория по соседству со скоплением мировых льдов. В конце XIX века аргентинское правительство, решив заселить эти земли, выбрало старый проверенный способ – на Огненной Земле устроили каторгу.

Административный центр аргентинской части архипелага – город Ушуайя. Он расположен на берегу океана в окружении гор. В Ушуайю ссылали самых опасных преступников. Сбежать отсюда невозможно. Страх перед забытой богом землёй был так велик, что некоторые заключённые прямо в кандалах прыгали в воду с палубы корабля и тонули, лишь бы не попасть в «холодный ад». Газеты тех времён называли остров Проклятая Земля.

По нашим меркам, в Ушуайе даже зимой не так уж холодно, средняя температура – всего -1,6 градуса.

Сегодня в туристическом центре города можно поставить штамп в паспорте fin del mundo – «конец света». Всплеск антарктического туризма превратил захолустную деревушку в симпатичный городок, на улицах которого больше иностранцев, чем местных жителей.

В день, когда я прибыл в Ушуайю, на улицах звучала русская речь. Потеснив круизные лайнеры, в местном порту встало учебное парусное судно «Крузенштерн» из Калининграда, совершавшее кругосветное путешествие. На его борту было двести человек, большинство из которых – мальчишки-кадеты. Они шли под парусом вокруг мыса Горн – не самое лёгкое дело даже для профессиональных моряков. В этом месте встречаются два океана и безумствуют ветра, для которых огромная парусная шхуна всё равно что бумажная. В старину смельчаки, сумевшие обойти мыс Горн, в левое ухо вдевали серьгу и пользовались авторитетом в портовых кабаках.

Теперь вместо серьги в туристическом офисе Ушуайи выдавали бесплатный сертификат, красивый и бесполезный.

Секретный Мюллер

После Огненной Земли я двинул в континентальную Патагонию. Чем дальше двигался к северу, тем жарче становилось. За спиной остался национальный парк Лос-Гласьярес с ледником Перито-Морено. Я так и не поехал смотреть на него: нужно было делать крюк, к тому же после Антарктики ледником меня было не удивить.

– Ты не видел Перито-Морено? – изумлялись патагонцы. – Это же такой большой ледник! От него огромные куски откалываются…

Перито-Морено – природный феномен. Грандиозный ледник медленно ползёт с гор в сторону озера. От тепла лёд тает, от массива ледника отделяются ледяные глыбы и с шумом падают в озеро, поднимая столбы брызг.

– Я в Петербурге живу. У меня дома на крыше каждую зиму ледник растёт, – отшучивался я. – От него тоже куски откалываются. Вот у вас в Перито-Морено кого-нибудь льдом убило? А у нас запросто.

В Патагонии никто не называл меня «гринго». Здесь все в той или иной степени гринго – потомки европейцев. Так что я не выделялся.

Меня подобрал грузовик. Водитель по имени Роллон уверял, что он сын немецкого военного преступника и украинской еврейки, беженки военных лет. Настоящая фамилия его отца была Мюллер (совпадение?). После войны жить с такой фамилией даже в Аргентине было небезопасно. Так появились на свет Роллоны.

– Отец рассказывал, что пять подводных лодок перевезли офицеров с семьями из Италии. Высаживались в порту Камаронес. Отец прибыл 14 сентября 1946 года. Их было много – тысячи. Отчего, думаешь, Аргентина поднялась после войны? Только благодаря нацистским деньгам.

Сколько же исторических личностей попалось мне по пути! Встретил Ленина в Мексике, Пиночета в Антарктиде, а теперь ещё законспирированного Мюллера.

Водитель включил радиотрансляцию футбольного матча между командами Буэнос-Айреса и Баия-Бланки. Страсти накалялись, и Роллон периодически что-то восклицал, бил в возбуждении по рулю и пытался спорить с комментатором. А я после этой игры сделал вывод, что футбольных комментаторов в Аргентине набирают из бывших оперных певцов. Основной критерий при приёме на работу – умение максимально громко и долго тянуть «го-о-о-о-о-ол!».

Песчаные пингвины

Трелеу – жаркий маленький городок. Из достопримечательностей – лишь запретительный знак в центральном парке «Босиком по газонам не ходить». Зато в нескольких десятках километров отсюда, в заповеднике Пунта-Томбо, самая большая в мире колония магеллановых пингвинов – сотни тысяч! Решив сравнить их с антарктическими собратьями, я поехал туда.

В отличие от Антарктики, в Пунта-Томбо никто не требовал, чтобы я не сходил с тропинки и не портил красоту снега, да и снег в таком месте сложно представить. Песчаная пустыня с чахлой растительностью – в её тени прятались от солнца красноглазые магелланцы. Кустов на всех не хватало, пингвины рыли в песке норы и выглядывали из них, как из блиндажей. Говорят, эти норы могут достигать метра, а то и полутора в длину!

Решив жилищный вопрос, самцы магеллановых пингвинов отправляются на поиски хозяйки дома. Личную жизнь пингвины устраивают на танцах. Самец приглашает приглянувшуюся самочку на «танго», и они принимаются плясать, забавно стукаясь клювами. Поодаль толпятся завидующие зрители.

Один из пингвинов отправился исследовать окрестности. Долго прыгал по песчаной дорожке, неуклюже, но настойчиво. Пытался расширить границы известного, пока не добрался до таблички с надписью «No Pasar» («Проход воспрещён»). Долго на неё смотрел, раскрыв удивлённо клюв, потом развернулся и направился в обратную сторону.

Как я учил девушек ругаться

В городе Мар-дель-Плата меня пригласили в гости девушки из местного клуба автостопа – Реджи и Валерия. Девушки в Аргентине – явление особое. Нигде не найти такого количества симпатичных сеньорит! В стране культ внешности. Улицы городов украшают рекламные плакаты с девицами райского вида и такой же степени одетости. Чтобы походить на идеал, аргентинки изнуряют себя диетами и физическими упражнениями.

Приемлемым обращением к симпатичной незнакомке или официантке в кафе будет flaca – «стройняшка», «тощая», тогда как gorda – «толстая» – серьёзное оскорбление.

– Научи нас русским словам! – потребовали девчонки. Я согласился, и через пять минут они неплохо выговаривали: «привет», «как дела», «я тебя люблю».
– А теперь научи страшному русскому ругательству, – попросили они, округлив глаза.

Мысленно перебрав с десяток вариантов, я выбрал наиболее мягкий: «Иди отсюда, толстая!»

Обе девчонки были стройны, хоть на подиум, но пришли от «страшного ругательства» в восторг:
– Ты, толстая! Иди отсюда!
– Сама толстая! Толстая!

Ещё долго ночные улицы Мар-дель-Платы вздрагивали от звучащей на них русской брани.

Львиный дух

Мар-дель-Плата знаменит своими пляжами и казино. Но не все знают, что в местном порту находится колония морских львов. Чудища дремлют, расположившись на ржавых полузатонувших баркасах, а некоторые – прямо на дороге, мешая движению. Если бы не фырканье и покачивание плавниками, можно было бы подумать, что огромные туши стали добычей местных рыбаков и уже начали портиться – такая от них вонь.

Мощные молодые самцы прямо на берегу устроили побоище. Раскачиваясь из стороны в сторону, норовили полоснуть друг друга клыками. У многих по груди текла кровь. Представляю силу удара этакой туши, в ней центнера три! Столько весил самый тяжёлый борец в истории человечества сумоист Конисики Ясокити по прозвищу Самосвал. Интересно, смог бы он побороть морского льва?

Косматые старики в драках не участвовали. Лишь изредка приподнимали головы, рычали на соседей и вновь погружались в дремоту.

Бродячий пёс некоторое время с подозрением наблюдал за морскими гигантами, а потом на всякий случай облаял их. Лежащий поблизости старый морской лев проснулся, открыл пасть и рыкнул так, что собаку сдуло гнилостным ветром.
Лишь остроклювые чайки не смущались такой неинтеллигентной компании. Они бесцеремонно расхаживали по спинам львов и что-то выклёвывали из складок их кожи.

С рассерженным самцом лучше не связываться

По дороге меня настигло новое приключение. Водитель подобравшей меня машины оказался владельцем страусиной фермы и предложил поработать у него.

Хуан, хозяин фермы, испробовал все виды мелкого бизнеса: мойка автомобилей, заправка, отель, ресторан, школа фотомоделей. Но потом нашёл дело по душе. Ему начал помогать сын Лучо, и теперь у них 600 голов страусов нанду.

Обязанности у меня были простые: насыпать комбикорм, почистить загоны, собрать выпавшие перья. Из перьев делают карнавальные костюмы и метёлки для пыли.

Жизнь страуса начинается с инкубатора. Восемь дней яйцо лежит в гудящем тёплом ящике, переделанном из старого холодильника. Из яиц вылупляются цыплята, но сами они не всегда могут пробить скорлупу. Им нужно помочь.
– Вот смотри, – Лучо приложил к яйцу фонарик. Внутри что-то пошевелилось. – Страусёнок готов вылупиться. Держи нож, будешь ему помогать.

Я постучал по яйцу ножом. Изнутри поскреблись в ответ. Я нажал посильнее и начал ковырять в яйце дырочку. Когда дыра получилась достаточно большой, изнутри высунулся любопытный клюв и запищал.
В первые минуты жизни происходит импринтинг – страусёнок видит над собой тень и понимает, что это его папа-страус. И дальше будет следовать за ним и пытаться во всём подражать. Поэтому, если вы не хотите, чтобы за вами день и ночь ходил страус, малыша нужно сразу пересадить к родне.

Мокрых новорождённых страусят мы переносили в картонную коробку. Целый день они обсыхали под светом красной лампы. Писк крошечного страусёнка пронзителен, а если усилить динамиками, мог бы сойти за крик кондора.

На второй день высаживали птенцов в загон со страусятами постарше. Глядя на страусов-подростков, малышня, неуверенно потоптавшись на месте, тоже тянула клювы к еде.

Прохладными ночами страусята спали, свернувшись в комочки и прижавшись друг к другу. Все вместе они напоминали пушистый половик. Если я заходил в загон, чтобы проверить, всё ли в порядке, из половика выскакивала удивлённая голова, потом ещё одна и ещё.

Днём птенцы носились по загону как угорелые. От беготни ноги у нанду крепчают, и взрослая особь разгоняется до 55 километров в час. Ударом ноги страус может отправить человека в нокаут.

– Сегодня у нас непростой день, – заявил Лучо. – Будем собирать яйца для инкубатора. Это может быть опасно. Не боишься?

Я мотнул головой.

– Тогда пошли.

Каждый страус контролирует свою территорию. Чем самец крупнее и агрессивнее, тем больше его владения. Самки свободно гуляют где хотят. Влюбляются в страусов по настроению и яйца откладывают где попало. Яйца высиживает самец. Обнаружив на своей территории яйцо, он клювом катит его к гнезду.

Страусиное гнездо – неглубокая выемка в земле. В гнезде помещается от 30 до 50 яиц, каждое весом около 650 граммов. Чем больше яиц у страуса, тем выше его социальный статус. Это как ордена у генерала. У хилых самцов территория небольшая, и шансы найти оставленное страусихой яйцо невелики. Сидя на пустом гнезде, страусы испытывают моральные страдания. Даже, бывает, крадут яйца у соседей.

Не все птенцы выживают. Одних случайно раздавит неуклюжий папаша, другие не могут разбить толстую скорлупу. В естественных условиях погибает до 20 процентов страусят. Чтобы повысить рождаемость, яйца относят в инкубатор. Но сначала придётся повоевать с самцом, он их добровольно не отдаст. Взрослый нанду – до 170 сантиметров в высоту. Может клюнуть в глаз или пнуть ногой. С рассерженным самцом лучше не связываться в одиночку.

Лучо подобрал крепкую деревянную палку и надел на неё голову резиновой утки. Получилось нечто напоминающее страуса. Затем молодой фермер приблизился к одному из самцов и начал махать перед ним утиной головой. Самец поднялся на ноги, развернул крылья, принялся шипеть и вытягивать шею.

– Я отвлекаю его! Хватай яйца! – кричал Лучо, крутя палкой и принимая агрессивные позы. Страус, увлечённый борьбой, забыл про гнездо.

Пока я топтался на месте, не решаясь подойти, молодая самка успела незаметно потянуть клювом за шнурок на моём ботинке, и я чуть не грохнулся на землю. Но, наконец, собрался и начал складывать яйца в мешок. Страус, конечно, будет в бешенстве. Зато никто из страусят не погибнет.