– Даже у самой сильной женщины случаются минуты слабости, когда нужно кому-нибудь рассказать о наболевшем, поплакаться в жилетку. Есть у вас такая «жилетка», человек, которому доверяете сокровенное?
– Друзей, которым я доверяю, у меня хватает, но я не нагружаю их своими проблемами. Моя «жилетка» – моё внутреннее «я». Ну а потом – какая «жилетка»? Жизнь моя прекрасна и удивительна! Возможно, это потому, что я очень открытый человек, эмоциональный. Когда в жизни происходит что-нибудь негативное, у меня выброс идёт сразу. Мгновенно реагирую. Ни в коем случае нельзя накапливать в себе обиды, злость – не дай бог! Зависть вообще может убить в человеке всё хорошее. Главное – жить в позитиве. И говорить себе: раз это произошло, значит, и должно было произойти. Конечно, моя жизнь не безоблачна, но к каждой проблеме или неприятности я отношусь как к пинку, который получаю, чтобы двигаться дальше. Стоять на месте, пережёвывая слёзы и сопли, – не мой вариант.

– Не могу не спросить о «Казанове в России». Ну очень увлекательная история, а какая природа, какие интерьеры! Кстати, где такую красоту снимали?
– Да, это была интересная работа – спасибо режиссёрам, братьям Илье и Антону Чижиковым, за то, что пригласили в проект. Они совсем молодые, но уже известные в нашем кинематографе. Кстати, пробы режиссёры проводили очень тщательно, даже на такую относительно небольшую роль, как у меня, долго отбирали актёров. А красоту снимали в исторических объектах Петербурга и его окрестностей. Костюмы, грим – ко всему было особенно серьёзное отношение. Мне, например, предлагалось побриться наголо, поскольку у моей героини на голове – лишь остатки волос. Но я не согласилась – жалко терять длинные волосы! Поэтому пришлось терпеть перед каждой съёмкой пятичасовой грим – мне клеили эту лысину, обесцвечивали брови…

– Когда мы созванивались, договариваясь о встрече, вы часто оказывались на съёмках. Это будет новая роль в кино?
– Нет. Вы заставали меня на съёмках нового проекта для НТВ, развлекательной программы «Смехополис», которая будет выходить, кажется, раз в неделю. Но рассказать подробнее не могу, пока это секрет.

– Сегодня вы продюсер мюзикла «Кабаре» и спектакля «Любовь и голуби». От вас зависит успех этих проектов, заработки большого коллектива артистов, организация гастролей… Однако нужна отвага, чтобы взвалить на себя такой груз! И вы ведь ещё заняты как актриса в этих постановках. В спектакле «Любовь и голуби» ваша героиня – это, вероятно, Раиса Захаровна?
– И эта героиня тоже. (Смеётся.) Дело в том, что я могу играть практически все женские роли и в мюзикле, и в драматическом спектакле. Имею в виду, что обстоятельства бывают разные, связанные с занятостью артистов, болезнями и так далее. Тогда я сама могу выйти на сцену и сыграть за любую актрису. В общем, в обоих проектах я ещё и играющий тренер.

– Кстати, вам с Гурченко пересекаться не приходилось? Вот уж была артистка для мюзикла.
– Гурченко, Полищук, конечно, были рождены для этого жанра. Увы, познакомиться с Людмилой Марковной мне не довелось, а вот с Любовью Григорьевной мы встречались. Я дружила с её сыном Лёшей Макаровым, мы вместе работали в театре имени Моссовета, я и на спектакли с участием Полищук ходила и всегда ею восхищалась. Волей судеб мы с ней однажды вместе оказались на мюзикле «Чикаго» в Нью-Йорке. Помню, когда представление закончилось, у нас с ней были долгие дебаты по поводу увиденного.

– Мнения разошлись?
– Я бы так не сказала. Мне, тогда ещё совсем молодой, и в голову бы не пришло спорить с Любовью Григорьевной. Просто я от спектакля была в восторге, а она говорила, что наши сделали бы не хуже и даже много лучше. Спустя время, когда Филипп Киркоров позвал меня на пробы для своего проекта «Чикаго», я не раз вспоминала тот наш разговор. Потом, когда мы выпустили мюзикл, первым составом главных героинь играли Настя Стоцкая и Лика Рулла, а я была дублёршей на обе эти роли – Рокси Харт и Вельмы Келли. Так что уже в те времена я успела сыграть двух персонажей в одном спектакле. Видимо, это у меня судьба такая – быть «многоруким Шивой». (Смеётся.)

– Вы происходите из семьи, в которой много творческих людей. Но ни одного артиста. Или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Папа мой, кроме того что он доктор исторических наук, ещё и писатель. А дедушка, хотя был военным человеком, полковником внешней разведки, ещё и замечательно рисовал. Его картины, между прочим, побывали на орбитальной станции «Мир» и сейчас находятся в Музее космонавтики. Поэтому гены творчества передались и мне, но пошли… несколько в другую сторону. (Смеётся.)

– Дедушка наверняка писал портреты любимой внучки. Какая вы на них?
– Да, есть два портрета, мне там лет тринадцать. Какая я на них? Совсем не похожая на себя сегодняшнюю. И не только в силу изменившегося возраста, что само собой разумеется, и не будем говорить на эту грустную тему. Меняется наш характер, мы получаем новый жизненный опыт – и всё это отражается в чертах лица. Если бы дедуля был жив и захотел написать меня сегодняшнюю, мне было бы интересно посмотреть на этот портрет. Хотя… Знаете, я не раз замечала, что то, как мы себя представляем, и то, как нас видят другие, даже близкие родственники, – зачастую совершенно разный взгляд.



– Вы говорите, что тема возраста для вас грустная. При этом, должна признать, выглядите очень молодо. И коса у вас шикарная, действительно, жалко было бы её терять даже ради интересной роли. Приходится над этим работать, или спасибо матушке-природе?
– Это я ещё не накрасилась! (Смеётся.) А спасибо – природе-матушке за хорошие гены, и родной маме за то, что не дала мне отрезать волосы. Когда нам пятнадцать лет, то нам надо, чтобы всё было по моде – и одежда, и стрижка. Но, во-первых, я с малых лет занималась танцами, а там длинные волосы у девочек – в обязательном порядке. А во-вторых, когда уже окончила школу, мне мама сказала: «Громушкина, ты только не вздумай отрезать волосы, потому что это единственное, что в тебе есть хорошего». Чтобы заслужить мамину похвалу, надо было очень серьёзно постараться. Она меня в основном критиковала. Уже полтора года, как мамы не стало, и мне очень её не хватает…

– В подростковом возрасте вы, наверное, давали жару родителям?
– Я всегда была занята делом – музыкальная школа, танцевальный коллектив Гостелерадио СССР, потом театральная студия. И в кино я начала сниматься рано (первая роль – в фильме режиссёра Владимира Фокина «До первой крови». – Ред.). То есть – вся жизнь по расписанию. Поэтому на «давать жару» просто не было времени.

– Вы ведь учились в какой-то необыкновенной московской школе?
– Я в прекрасную школу ходила – с углублённым изучением музыки и хореографии. Она была изначально организована при Гостелерадио СССР и работает по сей день, а находится на Тверской. Школа задумывалась для тех, кто уже в юном возрасте определился с профессией. У кого, по сути, и детства как такового не было. (Смеётся.) Между прочим, из нашей школы вышло много известных сегодня людей. Кроме будущих актёров, в ней учились также юные спортсмены, юные участники студии Игоря Моисеева и школы-студии хора имени Пятницкого… Тогда принимали лишь с тринадцати-четырнадцати лет, а сейчас она – как все обычные школы, в ней учатся с первого класса.

– В этой школе у вас случился роман с Николаем Басковым? Вообще у вас, наверное, уже тогда среди мальчиков были поклонники?
– Может, воздыхатели и существовали, но я, повторю, всегда была очень занята. У меня на эту… ерунду просто не было времени. А с Колей – да, мы подружились, когда учились в этой школе. А ещё занимались в одной театральной студии, в Детском музыкальном театре юного актёра под руководством Александра Фёдорова. А что касается бурного романа… Это журналисты придумали. Может, Коля и был влюблён, но я испытывала к нему только дружеские чувства. Мы иногда даже уроки вместе делали. Но такое абсолютно невинное общение. Я вообще люблю дружить с мужчинами. И умею быть хорошим другом. У меня это прямо… получается. (Смеётся.)

– Согласитесь: чем дольше живёшь, тем жить всё интереснее и интереснее?
– Я бы по-другому сказала: чем дольше живёшь, тем жить сложнее. Когда ты молод, тебе кажется, что все двери перед тобой открыты, что всё самое интересное только начинается и ты вот сейчас взмахнёшь крыльями и полетишь! И жизнь всегда даёт тебе эту взлётную полосу. А дальше – годы идут, ты умнеешь, набираешься опыта, в том числе негативного (считаю, что любой опыт идёт на пользу), всё тщательнее продумываешь свои решения, идёшь всё аккуратнее, осторожнее, потому что знаешь – лёд местами может быть тонким.

– Два ваших брака – тоже положительный опыт?
– Один брак. Официально замужем я была лишь один раз. За Домогаровым (Александр Домогаров, актёр театра и кино. – Ред.). С Ильёй мы не были расписаны (Илья Оболонков, актёр театра и кино. – Ред.). А что касается вашего вопроса: мой опыт личной жизни – это грабли, лопаты, весь подобный инвентарь. (Смеётся.) Но он тоже, как говорится, мой. Значит, эти мужчины должны были появиться в моей жизни, и хорошо, что появились. С обоими у меня сейчас прекрасные отношения. Илья – хороший отец, они с дочерью регулярно общаются, и я этому очень рада. Одним словом, если и были у меня с мужьями взаимные обиды, то они забыты.

– Гордею, вашему сыну, семнадцать лет. Он уже определился с профессией? И чем вас радует дочка, восьмилетняя Илиана?
– Гордей учится в одном институте, но готовится поступать в другой. Ни тот, ни другой к актёрской профессии отношения не имеют, что мне, честно говоря, нравится. Поэтому трудно сказать, определился он уже или нет. Главное – сын самостоятельно ищет свой путь, я ему ничего не диктую. Мелкая – в третьем классе. Любит всё, чем занимается, а это и карате, и вокал, и рисование. Кстати, рисует она очень неплохо. Плюс – плавание, лыжи… Я считаю, надо детям давать по чуть-чуть как можно больше знаний и умений, так сказать, в широкой палитре, чтобы ребёнок сам определился, к чему больше лежит его душа. Я своим детям это и стараюсь давать.

– Лет десять назад сын сказал вам: «Я решил, кем стану, – буду руководить страной». Эти амбиции у него сохранились?
– Он был тогда совсем маленький. Да, когда Гордея спрашивали, кем он видит себя в будущем, сын отвечал: «Президентом». Но, как я уже сказала, мы становимся старше и начинаем думать… Однако, когда амбиции есть у человека, это неплохо. Главное, чтобы они были подкреплены соответствующими способностями и направлены в нужное русло. Мой сын – парень с амбициями и способностями, но не будем загадывать, куда они его приведут.

– Где-то прочла, что ваше увлечение – рыбалка. С удочкой сидите, наверное, на реке, которая протекает рядом с вашей дачей?
– Ой, нет! Опять что-то про меня придумали журналисты. Рыбалка – совсем не моё. Я могу принять участие, но без энтузиазма – не мой темпоритм. Мне не хватает усидчивости, чтобы часами смотреть на воду, на поплавок. Если я даже окажусь у реки с удочкой, то буду сидеть и думать, что можно приготовить из этой рыбы – может быть, уху, может быть, её запечь? Я ближе туда – к кухне… А вот дача действительно есть – не дом, не усадьба, а именно дача. Она используется только для проживания летом. И прекрасно, что она есть. Я сама никогда бы ею не обзавелась, если бы не мама. Это было её решение и её забота. А теперь, когда мамы нет, дача стала и моей обязанностью: надо поддерживать всю красоту, созданную мамой, сберегать все эти цветочки-лепесточки…

– Вопрос про кухню. Вы больше по пирогам или по мясу? Наверное, с вашей занятостью не так часто получается колдовать у плиты?
– Очень часто получается. (Смеётся.) Ну, как иначе – двое детей! Выпечка не мой конёк, всё остальное – да. И я принимаю заказы: дети говорят, что бы они хотели получить на завтрак-обед-ужин, и я стараюсь исполнять их желания по мере сил и возможностей. А потом, для меня приготовление еды – своего рода способ снять стресс. Вот меня часто спрашивают: как вы отдыхаете? Я отдыхаю, когда стою у плиты. Эти три-четыре часа, когда ты кашеваришь, – оказываешься наедине с собой, есть возможность подумать, что-нибудь проанализировать. Это момент релаксации и даже некой подзарядки. И к тому же я по-прежнему живу по расписанию. У меня графики, графики, графики – всё расписано по часам. Ещё я себя приучила к тому, что, когда прихожу домой, отключаю телефон – и отключаю мозги. Я дома! И всё, что происходит за стенами дома, меня не волнует. Если же по каким-либо причинам я телефон не отключаю, то он у меня работает без звука. Когда все домашние дела выполнены, я включаю на телефоне звук и смотрю, кто звонил, кто написал, что важно, что не важно, кому перезвонить, кому отписаться – и так по списку всех вопросов, которые стоят на повестке дня. И я впрягаюсь!.. (Смеётся.)