Адвокат мне сразу понравился. Волосы совершенно седые, а лицо молодое. Он не строил из себя надменного всезнайку, внимательно слушал мой рассказ и почти не перебивал. Только включил диктофон, предварительно спросив, согласен ли я на запись. Конечно, я не возражал.

Адвокату, как и доктору, надо подробно и без утайки рассказывать о произошедшем, чтобы он придумал план спасения.

…В тот день я отправился с Юлей на Крестовский остров – погулять напоследок по аллеям Приморского парка. За день до поездки она сообщила, что нашла нового кавалера, и предложила познакомить меня с ним. Я ответил уклончиво: «Давай погуляем, а потом сходим в ресторан». Она сразу согласилась.

В ресторане я заказал совсем простые блюда, чтобы позлить её, – ведь она ожидала королевских креветок с шампанским. Юля демонстративно достала сотовый и стала с кем-то переписываться – обиделась. Разговор не клеился, и я взял её айфон – посмотреть фотографии, сделанные во время нашей прогулки.

– Ты фотографировал на её телефон? – уточнил адвокат.
– Да, – ответил я. – На айфоне камера хорошая.

Но войти в него я не смог. Она поменяла пароль, причём сделала это уже в ресторане, ведь в парке я несколько раз сам снимал блокировку. Спросил новый код, но она просто молча протянула руку за своим мобильным. Тогда я понял, что в телефоне есть фотки с новым ухажёром, которые она не хочет показывать. Я отвел её руку и снова спросил пароль. Безрезультатно.

Я встал из-за стола и двинул с её телефоном на выход. На улице разразился ливень – дойдя до Малой Невки, я промок до нитки. Долго бродил по городу, а потом стал вспоминать. Например, о том, как Юля, видевшая мой демонстративный уход из ресторана, почему-то бросилась не за мной, а к барной стойке. Пошла звонить в полицию, сообразил я.

Я стоял на мосту и смотрел вниз. Малая Невка кипела белой пеной под потоками дождя. Срочно нужно было надёжно спрятать сотовый. Если его не найдут, значит, я ни в чём не виноват. И я выбросил телефон в реку.

Адвокат спросил:
– Но зачем? Какая логика? Ведь в ресторане ведётся видеонаблюдение, я видел записи в материалах дела.
– Концы в воду – и никаких проблем, – объяснил я. – Телефона при мне нет, а значит, никогда и не было. Как тогда, с наручниками.
– С какими наручниками? – нахмурился адвокат.
– Это ещё весной случилось, три месяца назад.

Тогда мы с Юлей в очередной раз поругались. Она ушла, но её вещи остались у меня. Позвонила через три дня: «Любимый, я соскучилась! Хочу приехать!»

Я испёк блины, купил в «Белорусских продуктах» разной снеди, на радостях рассказал продавщице, что моя девушка возвращается. И тут звонок: «Я приехала, встречай».

Схватив пакет с продуктами, выскочил из магазина. Продавщица вышла следом за мной – стояла, курила и смотрела, как мы целуемся.

В первый день всё шло просто замечательно. А на второй Юля заявила, что наши отношения «душат» её и она намерена уехать к маме в Оренбург. Я включил музыку, пел караоке и плакал. А она снимала всё это на видео. Потом мы выпили, и у Юли началась истерика.

Пытаясь успокоить, я хотел притянуть её к себе, но случайно попал пальцем в глаз. И тогда Юля, почти голая, выбежала на лестничную клетку. Догнал, взял на руки. Она обвила руками мою шею, и мы, обнимаясь и целуясь, вернулись в квартиру.

У меня были наручники из магазина для взрослых. Я завёл ей руки за спину и сцепил «браслетами». Юля не сопротивлялась, но, как только щёлкнул замок, сразу начала выворачивать и вытягивать руки. Явно хотела, чтобы на запястьях осталось как можно больше следов.

Когда я снял наручники, она оделась и ушла.

Через час я позвонил ей, она злобно прошипела: «Я тебе такое устрою! Тебе конец!» Я позвонил снова – на этот раз трубку снял её сутенёр. Она работает веб-моделью, занимается интернет-проституцией. Мужчина пригрозил: «Я тебя увезу туда, где никогда не распускаются ландыши».

Тогда я вышел во двор и выбросил наручники в помойку. Нет наручников – нет проблем.

Адвокат внимательно посмотрел на меня, а потом спросил:
– У тебя на протяжении нескольких месяцев длятся, мягко говоря, не совсем здоровые отношения с этой девушкой. Зачем ты с таким упорством их возобновляешь?
– Это у меня от родителей, – ответил я. – Они в молодости тоже гонялись по всему Союзу – сначала друг за другом, а потом друг от друга.

Утром постучали во входную дверь. Стучали долго и сильно, а потом отключили свет. Ненадолго всё затихло, но потом дверь просто «вынесли». Это оказались оперативники и следователь.
От них я узнал, что Юля написала на меня заявление – обвинила в изнасиловании. По её версии, мы недавно познакомились в интернете, один раз встретились в кафе, я ей не понравился, и она отказалась общаться со мной дальше. Но я стал её преследовать, а затем и вовсе похитил, связал руки и привёз в Девяткино, где три дня насиловал.

Я же рассказал полицейским, что знакомы мы с Юлей больше года, весело проводили время. Показал наши совместные фото из ночного клуба, с концертов, из зоопарка. На всех мы вместе – улыбаемся, обнимаемся.

Мне задали вопрос – может ли кто-нибудь подтвердить, что Юля сама ко мне приехала. Я вспомнил о продавщице из «Белорусских продуктов». Её допросили, и она подтвердила мои слова.

Оперативники повезли меня в отдел – а там уже сидит Юля. Мужики в шоке: «Ты же сказала, что находишься в реанимации». Она ответила, что её отпустили под расписку.

А один полицейский разозлился и потребовал у неё телефон. Нашёл фотографию, где она рядом с каким-то голым татуированным мужиком. А потом добрался до переписки с её знакомой. Та выслала целую инструкцию, как состряпать на меня дело об изнасиловании.

И вот теперь она снова натравила на меня полицейских – уже по делу об ограблении!

– Тот случай с попыткой «слепить» против тебя дело был тревожным сигналом, – заметил адвокат. – Однако ты продолжил встречаться с ней. Но нет худа без добра. История с надуманным изнасилованием поможет нам добиться примирения.
– Юля готова помириться за восемьдесят тысяч.
– Даже не думай идти у неё на поводу, – отрезал адвокат. – Телефон у неё подержанный, больше тридцати тысяч не стоит. Эту сумму мы и выдадим ей под расписку – а в обмен получим прекращение дела по примирению сторон.
– А вдруг не согласится?
– Согласится как миленькая. Она ведь не захочет, чтобы история с клеветой об изнасиловании попала в СМИ. Манипуляторам важно выглядеть праведниками, а не клеветниками и мошенниками. Именно о такой перспективе я её предупрежу, – адвокат весело подмигнул мне.

Я отдал Юле деньги в присутствии следователя и адвоката, она написала расписку об отсутствии материальных претензий и о примирении со мной.

После окончания дела адвокат предложил выпить по чашечке кофе.

– Знаешь, Кирилл, слушая историю о ваших отношениях с этой девицей, я отметил, что ты хороший рассказчик. Попробуй перенести всё это на бумагу. Я не психотерапевт, но думаю, это поможет тебе посмотреть со стороны и на себя, и на неё. А ещё сделай так, чтобы для Юли ты стал неинтересен. Или опасен. Тогда она сама бросит манипулировать тобой и перестанет тебя преследовать.

…Этот рассказ я первым делом отправил Юле. Она обозвала меня «писакой», и больше мы не общались. Заблокировала мой номер телефона, а её номер я пометил лаконично – «Не брать».