Как правило, в каждом храме среди недели назначается день, который посвящается внутренним делам. Иногда его называют «санитарным». И поскольку он санитарный, то достаём щётки, веники, чистящие средства и начинаем уборку. Но храм – не просто дом и тем более не квартира. В церкви даже простая уборка превращается в нечто возвышенное, священное. Где двое или трое верующих во Христа собираются для молитвы, там и Господь. Где Христос, там и Церковь, а Церковь всегда начинается с молитвы.

За годы священнического опыта я пришёл к одному очень важному выводу: всё, что делается в храме, призвано объединять общину. За пятнадцать лет мы собственными силами восстановили в деревне храм, самый большой и величественный в округе. Двести лет назад деревня принадлежала древнему княжескому роду, а храм строился иждивением московского генерал-губернатора.

Мы построили церковный дом и две часовни – крестильную рядом с храмом и больничную в посёлке. И всё это делали в ладу друг с другом и с мирным настроением. Если в общине начинались распри, порой доходящие до крика и выяснения отношений, я немедленно сворачивал все дела, отправлялся в храм и начинал служить молебен с каноном престольному образу Пресвятой Богородицы. Если священник идёт молиться, то за ним следуют все остальные. Помолившись, просили друг у друга прощения, мирно приходили к нужному решению и продолжали работать.

Грош цена тому храму или часовне, строительство или восстановление которых сопровождаются раздорами. Проще простого уложить камни по чертежам. Построить церковь из людей – вот проблема из проблем. Бывает, здание построили, а церковь из людей так и не сложилась. Вот и стоит это строение пустым.

Храм мы восстановили, а традиция собираться среди недели, служить молебен с акафистом храмовому образу осталась. Всякий раз помолимся и начинаем убираться. Порядок навели – отправляемся в трапезную. Беседа за столом, как говорил наш бывший отец духовник, дело важнейшее, она – «литургия после литургии».

Часто ради беседы люди и отправляются в этот день в церковь, чтобы, помолившись, вместе потрудиться и пообщаться друг с другом. Потому на службу в четверг приходят только свои, «чужаков» практически не бывает. А если кто-нибудь и появляется, сразу обращает на себя внимание.

Однажды в такой день в храм зашла незнакомая женщина лет тридцати пяти. Хорошо одетая. С ней мальчик лет двенадцати. Я сразу обратил внимание, что подросток шёл, словно древний старик – едва передвигал ноги, шаркал по полу. Мама усадила сына на лавочку. Он сел, положил сверху руки на коленки, будто старичок, и застыл.

Продолжаем служить молебен Пресвятой Богородице. Подходит время читать место из Евангелия от Луки. Наши верующие, в основном старушки, обступили меня полукругом, собираясь слушать Евангелие. Я накрыл ближайших прихожан епитрахилью и начал читать. Но, вспомнив о ребёнке, сделал паузу и показал знаками маме, чтобы подвела мальчика ко мне под епитрахиль. Бабушки потеснились и пропустили паренька вперёд.

Читаю множество раз слышанные всеми слова: «Во дни оны восставши же Мариам иде в горняя со тщанием во град Иудов: и вниде в дом Захариин, и целова Елисавет…» И вдруг мальчик, теряя сознание, медленно опустился на пол. Служба продолжилась, подростка оттащили в сторону и усадили на скамейку.

Потом мы сидели на той скамейке и разговаривали с мамой. В тот момент я смог рассмотреть её внимательнее. Подумал: в наших местах практически невозможно встретить женщину с такими ухоженными руками и лицом.

– Батюшка, с сыном творится что-то страшное, – призналась она. – Раньше это был жизнерадостный весёлый ребёнок, гонял в футбол, бегал с друзьями на речку. А сейчас посмотрите на него – это просто живой мертвец! От него осталась только прежняя оболочка. Ничего не ест, а если что-нибудь проглотит, его тут же выворачивает. К кому мы только не обращались! Но даже в лучших московских клиниках врачи разводят руками, не находят никакой патологии, не знают, от чего лечить. А ещё его мучают сны, – женщина перешла на шёпот, – к нему постоянно являются черти. Скоро у сына день рождения, а сегодня ночью главный из чертей взял его за руку, подвёл к вырытой могиле и сказал: «Это мой подарок тебе ко дню рождения. В этот день мы тебя закопаем». Теперь мой мальчик ещё и спать боится. Батюшка, мы приехали из Москвы. На вас только и надежда!

Ничего себе задачка! Почему именно ко мне? Что я, старец какой или подвижник? Раздумываю, куда бы им обратиться. Предложил один адрес, другой.

– Батюшка, у нас здесь дача поблизости, поэтому, кроме вас, никого из священников не знаем, – пояснила мама. – Да и ехать далеко сыну не по силам. Вы же видите, как он слаб.
– И давно с ним это случилось?
– Два месяца назад. На следующий день после крещения его маленькой племянницы. Вспомните, мы же у вас её и крестили. Вы с нами ещё беседу проводили.

И я сразу вспомнил этого мальчика. Он постоянно раздражал меня. Когда я предложил крёстным «дунуть и плюнуть» на сатану, он рассмеялся в голос. После чего я решил, что больше подростков в качестве крёстных допускать не буду. И раньше старался этого не делать, но в тот раз меня упросили, и я согласился. За что потом себя корил.

Получается, после крещения мальчик и заболел. Но почему? Только ли из-за того, что дурно вёл себя во время таинства? Но он ребёнок и не всегда способен контролировать собственные поступки. Здесь должно быть нечто большее.

– Чем вы занимаетесь? – поинтересовался я у женщины. – Где-нибудь работаете?
– Нет, нигде не работаю и никогда не работала.
– Кто же вас кормит?
– Мужья. Я выбираю людей состоятельных, знакомлюсь и увожу их из семей.

Её ответ поразил меня откровенностью, или, правильнее сказать, цинизмом. Дама говорила так, словно все на свете только этим и занимаются. И даже не сразу нашёл, что ей ответить.

– А почему вы говорите о мужьях во множественном числе?
– Потому что их было несколько, и все они уже умерли.
– Умерли? – удивился я. – Как, сами?
– Разумеется, сами, – пожала плечами женщина. – Скоропостижно, чаще из-за удара. Один вообще ушёл на моих глазах. Мы разговаривали, он упал на пол и умер. Я думала, шутит. Толкаю его, а он мёртвый.
– Значит, вы опять одна. Сейчас-то на что живёте?
– Снова дружу с одним мужчиной.
– Тоже состоятельный и семейный?
– Да, семейный. Как правило, такие люди одинокими не бывают. Приходится работать локтями.
– Мне кажется, вам нет нужды обращаться к врачам, – произнёс я. – Причина болезни вашего мальчика кроется в вас самой. Вам нужно покаяться и перестать жить так, как вы жили до сегодняшнего дня. Боюсь, иначе вам не спасти ребёнка. Давайте договоримся: у вас есть два дня. В субботу вечером жду вас с сыном на исповедь, а в воскресенье причастим мальчика.

В субботу они приехали. Я обратил внимание на разительную перемену, произошедшую с подростком.

– Батюшка, я не знаю, что вы с ним сделали, – благодарила женщина. – После посещения храма стал принимать пищу и успел поправиться почти на два килограмма. Надеюсь, теперь его здоровью ничто не угрожает. Я думала над вашими словами и решила, что каяться не буду и образ жизни не поменяю. Работать собственными руками – это не для меня.

В воскресный день на службу они не пришли. Больше я их в храме не видел.