Я мама бойца СВО. Сына забрали по повестке в ноябре 2022-го. Помню свои слёзы, многодневное ожидание известий от него, поиски родных его сослуживцев. Доискалась до состояния истерики, даже в больницу попала.

Сын, уходя на войну, оставил на съёмной квартире свою девушку и оплатил ей месяц проживания. За этот месяц я должна была помочь ей собрать и упаковать вещи, а ценные и габаритные – забрать в свою квартиру. Предполагалось, что девушка съедет к отцу и бабушке.

До войны они были знакомы два года, полтора прожили вместе.

За этот месяц девушка вдруг превратилась в беспомощную девочку. Мол, не понимает, как и на что ей жить, ведь она продолжает учиться. В однушку к родным ехать не хочет. Она сообщила об этом моему сыну, и тот взял всё на себя: оплату её учёбы, продление аренды квартиры и прочее.

Девушка очень милая и добрая. Не гуляет, не курит, не выпивает. Про себя я называю её мышонком. Я горжусь, что мой сын ведёт себя с ней по-мужски. Общаемся мы с девушкой раз в месяц, когда приходит зарплата сына. Она живо интересуется моим здоровьем, рассказывает свои новости. Меня устраивает, что мы с ней редко взаимодействуем напрямую. Я принимаю выбор своего сына, но пока не готова откровенничать с его девушкой.

Сын перед отъездом сделал мне дубликат своей карты, чтобы туда начисляли его зарплату. На «гражданке» он получал 45 тысяч в месяц, сейчас – 190. Я их получаю, но не трогаю. Однако сын решил содержать свою девушку и потому каждый месяц просил меня снимать часть средств наличными и отдавать ей. Сначала 20, затем 30, 40, а потом и 50 тысяч.

При этом сын взял на себя и большую часть расходов за начатый ремонт в моей квартире, где он прописан и проживал до срочной службы.

В марте сын сообщил, что мне нужно снять для девушки 80 тысяч. Я позвонила ей сама и спросила, на какие нужды требуется такая сумма. Она толком не ответила и, сославшись на занятость, быстро закончила разговор. Я понимаю, что сыну нет дела до наших разногласий. К тому же я и так выгляжу меркантильной, поскольку беру у него деньги на ремонт, пока он рискует жизнью.

Сыну я ничего не сообщила о разговоре с девушкой, но та, видимо, рассказала ему сама. Он написал: «Мама, это моя зарплата, как хочу, так и распоряжаюсь. Разве я тебе мало дал на ремонт?» Тогда я впервые решилась ответить сыну в резкой форме: «Она пока тебе никто, чтобы получать такие суммы».

В апреле сын приехал в отпуск. Я понимала, что ему сейчас требуется разрядка и девушка нужнее, чем мама. Даже заранее с ней договорилась: оставь мне сына хотя бы на один день, а все остальные десять дней он полностью твой.

В отпуске они поженились. Раньше речь о свадьбе не заводили, хотели пожить для себя. Но утром подали заявление – вечером следующего дня их расписали. И началась свадебная круговерть. Бесконечные встречи с друзьями, родственниками девушки. Её родители в разводе, поэтому ритуал знакомства приходилось дублировать. Сначала в одну деревню – к родственникам со стороны мамы, потом во вторую – к родне отца.

Меня пригласили на одну из таких встреч. Сын практически не был рядом, он всё время общался с новыми родственниками, те уводили его то выпить, то покурить, то поговорить. А я просто сидела в сторонке. Не пытаюсь изобразить себя жертвой, но есть один любопытный факт: ни на одном фото с той встречи я не попала в кадр, словно меня не приглашали. По сути для них я и правда посторонний человек.

Сославшись на усталость после работы, ушла домой. На следующий день из-за какой-то мелочи сорвалась, у меня случилась истерика, чуть снова в больницу не забрали.

Я вырастила троих детей без мужа. Банальная история, когда разбогатевший мужчина нашёл новую, молодую любовь. Но это всё в прошлом. У нас почти нет родственников в городе, мы приезжие из другого государства, в прошлом – братской республики.

К чему это отступление? Мой сын в восторге, что у него стало так много родни. Весь отпуск он восторгался, что теперь есть бабушка, есть батя – так он называет тестя, – есть братья и сестра.

Это заявление меня кольнуло больше всего, ведь у него есть родные брат и сестра.

Началось планирование свадебных мероприятий, весьма многочисленных. Напомню, у невесты два корпуса родственников. Конечно, предполагалось публичное предложение руки и сердца с воздушными шарами и салютом, и чтобы всё это транслировалось в соцсетях всем на зависть. Колец у невесты должно быть несколько. Одно для помолвки, второе – для проведения никаха, мусульманского обряда сватовства. Скажете, тут и одного хватит? А вот и нет. По решению невесты кольца нужны разные: на гражданскую помолвку в компании друзей, для никаха в деревне и на официальное бракосочетание. Ну, не станет же она снимать кольцо, чтобы потом снова его надеть, значит, колец у неё должно быть три!

В итоге сын с пустой карточкой уехал на войну.

Через несколько недель тесть свалился с инсультом. Позже ему ампутировали ногу, сейчас он в больнице. Моя невестка учится, работает и всеми силами участвует в реабилитации отца. А все родственники сразу куда-то пропали. По рассказам невестки, за инвалидом ухаживают только она и её бабушка.

Спустя неделю после того, как тестю сделали операцию, мне написал сын. Сообщение было составлено в грубой форме: ведь я знала ситуацию с тестем, так почему же сразу не отдала жене его карточку? Я поначалу даже не поняла, в чём моя вина. Далее сын написал, что он у меня не единственный ребёнок, так что я могу впредь не рассчитывать на его зарплату.

Я напомнила, что деньги он переводил мне по собственной воле и я получила их всего три раза. А после его отпуска я вовсе не трогала карточку. Сын всё это пропустил мимо ушей. Оказывается, я была обязана тут же отдать карту жене, поскольку теперь это его семья, а я отныне никто.

Я объяснила, что невестка ко мне не обращалась. На что получила ответ, что я взрослый человек и могла сама догадаться отдать карту, не дожидаясь напоминаний. Я пообещала отдать карту при первой возможности, но сын потребовал срочно взять такси – всё случилось ночью – и отвезти карточку его жене.

Я действительно вызвала такси. Дочь удивилась, что срываюсь из дома среди ночи, но я объяснила, что невестке срочно понадобились деньги.

На следующий день сын прочитал мой отчёт о передаче карты и заявил, что находится в аду, поэтому ему станет спокойнее, если я стану относиться к его жене как к родной дочери. Ведь у неё очень тяжёлая ситуация, её нужно окружить заботой.

Да, мой сын на войне, он рискует жизнью, но на кой мне сдалась эта «родная дочь»? Я написала, что посильно помогу, но в больницу к тестю-инвалиду меня всё равно не пустят. Да и нет у меня желания ухаживать за незнакомым мужчиной. Родственников у неё уйма, вон их сколько гуляло на свадебных мероприятиях!

Написала, что молюсь за его жизнь. Ведь у его жены могут быть другие мужья, а вот у меня другого сына не будет.

Тут его прорвало. Оказывается, я не одобряю его женитьбу, потому что он перестал давать мне деньги. Он не ожидал, что родная мать окажется такой корыстной и неблагодарной. И я могу засунуть все свои молитвы в ж… За погибших тоже матери молились, а толку… Написал, что постарается стать своим детям гораздо лучшим родителем, чем была я.

Попросила его беречь себя, написала, что люблю, и заблокировала номер.

Что это было с моей стороны? Поступок мелочной и трусливой женщины? Нелюбящей матери? Если честно, я обиделась очень сильно, но мне одновременно невыносимо больно и страшно за родного человека. Стоит ли придушить свою обиду и поддерживать контакт? Но он ведь чётко дал понять, что я его раздражаю.

Хочу дополнить историю одной показательной деталью. После того как сына призвали, девушка отдала мне его ноутбук. По просьбе сына я открыла его, чтобы переслать ему какие-то пароли. В первой же сохранённой вкладке увидела страничку о выплатах родным после смерти бойца. И эту страницу посещали уже после того, как сына призвали. Значит, информацию о выплатах искала его девушка.

Сыну ничего не сказала, но неприятный осадок остался.