С мужем развелась давно. Он вспыльчивый человек, не умеющий отвечать за свои поступки. Постоянные стрессы разрушили наш брак. О детях бывший забыл и с алиментами начал мудрить. Даже после развода трепал нервы.

Старший сын – копия папы по характеру. С детства психовал, но отличался умом, в начальных классах был почти отличником. Рос добрым, весёлым и общительным, но потом начал меняться. Много времени я уделяла обучению детей, однако у старшего появились страхи и неуверенность в себе. Хотя я всегда твердила ему, что всё в этой жизни можно преодолеть. Сын стал замкнутым, постоянно срывался, ломал вещи. Потом с невинным лицом просил прощения. Тогда он меня ещё уважал, но его импульсивность играла отрицательную роль. Ребята в школе к нему тянулись, но лишь из-за того, что сын давал списывать.

С началом переходного возраста проблем добавилось. Голова у сына не «включалась». Например, посылаю его на почту, а он идёт в аптеку. Легкомысленный любитель афер. Любил ездить «зайцем». Часто забывал о своих обязанностях, на звонки не отвечал. Писала записки – терял.

В старших классах он стал хуже учиться. После окончания школы я спросила сына, что он намерен делать, куда планирует поступать. Но сын ни о чём таком не думал, просто плыл по течению. Зато так меня изводил, что сердце прихватывало.

Он выбрал экономический факультет, платное отделение. Хотя я его не раз спрашивала, куда можно поступить бесплатно. Но сын не хотел шевелиться, а вот ребята в школе всё сами узнавали. До сих пор жалею, что не бегала по приёмным комиссиям, не звонила в вузы. Но я хотела, чтобы сына уважали, чтобы он не рос маменькиным сынком.

Поначалу он учился хорошо, потом стал лениться, забывал сдавать зачёты. Я помогала, напоминала. Видимо, чтобы сын получил высшее образование, нужно было сесть с ним за парту. В результате у него неоконченное высшее.

По жизни сын словно идёт с закрытыми глазами и отключёнными мозгами. И по привычке перекладывает все проблемы на меня. Я его устраивала то на одну работу, то на другую, но он нигде не задерживался. Начал меня обманывать ещё в институте. Прятал деньги, хотя мы договаривались о правиле «все деньги в один карман». И всё равно подводил, срывал все мои планы.

Старший сын ничего не может сделать сам. И психует, если с ним не нянькаюсь, если его не содержу. Даже угрожал убить. К счастью, больше угроз не было.

С 17 лет я для сына стала «мамой» (до этого была «мамочкой»). А с 18 лет – «тварью», «сволочью» и «дурой». Ему было плевать на меня и на младшего брата. С братом он начал драться ещё в школе, бил по голове. Это стоило младшему сыну здоровья. Хотя при мне старший боялся махать кулаками. Он избивал брата сильно, жестоко, спускал его с лестницы. Учительница меня даже вызывала по этому поводу. А что я могла сделать? Это характер сына, передавшийся от отца.

Правда, бывший муж со мной не дрался, только толкал, и я ударялась об угол головой. Нажимал пальцами на лицо, нос потом болел. Руки у него сильные. Вещи ломал, разбрасывал, не думая о последствиях. Когда я об этом поведала психотерапевту, она сказала, что бывший, скорее всего, шизофреник. Кстати, старшего сына лечила невролог. Но в 18 лет сын отказался принимать лекарства.

Теперь о младшем. Сын рос деловым и очень общительным. Он мог с детства всего одним словом поставить любого на место, даже взрослого человека. Крутился, вертелся, всегда знал, что, где и почём. Везде совал свой нос.

Но опять я всё контролировала. Сын часто отвлекался. Я постоянно напоминала ему об уроках. Но позже устроилась на работу, и сын стал хуже учиться. Я не знала, что делать. Хотя с младшим мне было легко и просто, тепло и уютно, не так, как со старшим. Приведу пример.

Старшему 16, младшему 13. У обоих очки, им нужно к глазному врачу. Получилось записать их на разные дни. Младший звонит: «Мам, я сходил к врачу, взял направление на новые очки, уже иду домой». Старший звонит: «Я в поликлинике, но забыл, к какому врачу мне и зачем». Я напомнила. Через час перезвонил, сообщил, что сходил к врачу. Спрашиваю, взял ли направление на очки. Ответ: ой, забыл. Говорю ему: «Возвращайся и возьми». Звонит через час: «Еду домой». «Направление взял?» – «Опять забыл» – «А где ты был?» – «Я уехал не в ту сторону». «Возвращайся в поликлинику и возьми направление». Вернулся, звонит: а зачем я приехал? Снова напомнила. Говорит, его очередь не пускает, прошу его: встань за последним человеком, а лучше попроси медсестру, она тебе вынесет направление.

Прошёл час. Звонит: зачем я тут, повтори. Пришлось напомнить в третий раз. Звонит через 30 минут: врач уже ушла. Да уж, «сходил за хлебушком», ничего не скажешь. И так вёл себя во всём.

Но вернёмся к младшему. Навязчивость и медлительность я заметила в 5–6-х классах. В 10–11-м он уже трудно выражал главные мысли. Но память ещё работала.

Я помогала сыну готовиться к экзаменам. Пришлось много заниматься, по четыре часа в день. Сын повторял материал, если отвечал неверно, я ему объясняла. Думаю, не это ли подействовало на него, ведь подготовка – это большие нагрузки. Сдал экзамены на «хорошо» и «отлично», но через полгода потерял память, умения и навыки. Это начало раздражать сына, он перестал понимать мир. Стал агрессивным и через месяц меня впервые ударил.

Я была в шоке. Такой ужас! Тогда наревелась, в состоянии аффекта сама побила мальчика. Для меня не может быть отношений с человеком, который меня просто оскорбил – не то что ударил. Началась душевная борьба между материнской любовью и любовью к себе.

Потом сын попросил прощения, но я знала, что это повторится. Вспомнила, за год до этого он бросал на пол продукты и топтал. Я его успокаивала как могла. Всю вину перекладывала на старшего сына, он в то время нас сильно доводил.

В том августе у младшего случился первый эпилептический приступ, с судорогами и пеной изо рта. Он пошёл к врачу лишь через месяц, хотя припадки происходили каждый день. Я перестала спать – боялась, что сын упадёт. И он падал. Иногда не успевала подбежать. Ещё спустя два месяца сын опять меня ударил.

Вскоре ему дали II группу инвалидности. А ещё через некоторое время – I группу (по психиатрии). Серьёзные приступы стали реже, а мелкие – с замиранием, будто куда-то проваливается, повторяются до десяти раз в день. Появились навязчивые мысли, страхи, тремор, потеря памяти, замедленность мыслительных процессов, вспыльчивость.

Я давно не работаю, а сын не может себя обслуживать. Застегнуть молнию, шнурки завязать – для него проблема. Я обивала кабинеты чиновников и врачей. Сыну нужны хорошие условия и реабилитация, но их в нашем городе нет. Мы живём в общежитии. Сыну положено отдельное жильё, но нам отказывают из-за долгов по квартплате. Я занимала, но отдавать было нечем. Вскоре нам перестали давать в долг.

Мне платят по уходу за инвалидом 1200 рублей. Вместе с пенсией сына на двоих получается 14 тысяч. Как вдвоём прожить на эти деньги? Наш мэр предложил сдать сына в психиатрический интернат, а у меня сердце разрывается. Знаете, когда сыну становится лучше и он приходит в себя, он плачет, просит прощения. Говорит, не понимает, что творит, им управляют дурные мысли. Просит меня: «Помоги мне, мамочка, не бросай! Ведь я хороший. Это болезнь делает из меня монстра». Я пока не бросаю. Понимаю, что людей нужно принимать такими, какие они есть. Но как жить с ними? У меня уже нет ни сил, ни денег, и морально очень тяжело.

Конечно, нужно руководствоваться не чувствами, а разумом. Ведь были случаи, когда я просыпалась ночью и видела сына, который стоял надо мной с молотком в руках. Когда он становится неадекватным, кладу его на время в больницу. Он и сейчас там. При выписке делают укол, чтобы лучше голова соображала и для стрессоустойчивости. Хватает на две-три недели. Но и в это время мне трудно с ним.

Раньше я пыталась устроить сына на подработку, таким людям важно чувствовать себя значимыми. Но его нигде не брали.

Вы спросите – зачем выходила замуж за психа? Молодая была, плохо разбиралась в жизни. А когда наконец разобралась, уже вырастила двух сыновей. Но по характеру я, в целом, очень правильный человек. Всегда считала, что психи должны лежать в психиатрической больнице, а не разгуливать по улицам. Такие люди не умеют помогать, ухаживать, вообще думать не хотят, их это раздражает. Убеждена, что таким жениться нельзя. Но всё равно на душе кошки скребут.

Возможна ли нормальная жизнь с сыном или его нужно отдать в интернат? Сердце за него болит. Понимаю, что постаралась дурная генетика, но не хочу всё сводить лишь к медицинским факторам. Ведь именно от неумения справляться с жизнью оба сына стали очень жестокими. Да, пока от них исходит лишь негатив, но так хочется, чтобы хотя бы младший пожил как обычный молодой парень. Ведь ему немного за двадцать.

Прошу вас, помогите советом. Может, читатели подскажут, как нам быть?