Я много лет прожила в Узбекистане – тогда он входил в состав СССР. С 1974 по 1998 год работала секретарём в приёмной мебельной фабрики. Работа мне нравилась. Директора назначались, отстранялись, увольнялись, а я оставалась на своём посту.

Но настали новые времена. В девяностые годы директоров уже не назначали, а выбирали. И у нас прошли громкие выборы из двух кандидатов. Рабочий класс отдал свои голоса за наиболее достойного, всеми уважаемого, известного человека.

Новый директор с великим энтузиазмом принялся за дело. Открывались новые цеха, заключались всевозможные сделки, молодым выдавали беспроцентные ссуды для приобретения жилья. При фабричном медпункте появился массажный кабинет, кабинеты физио- и мануальной терапии. Жизнь закипела, забурлила. Вместе с председателем профкома и парторгом директор поздравлял рабочих с днём рождения и лично вручал каждому букет цветов. Рабочих не обижал, с вышестоящим руководством ладил. Поддерживал отношения и с криминалом – в те годы нельзя было иначе.

И вот представьте: обычный рабочий день, директор трудится в кабинете, я – в приёмной. Заходит начальник отдела сбыта с увесистым свёртком и тихо-тихо говорит, почему-то озираясь по сторонам:
– Тут директору сливочное масло передали, надо бы в холодильник положить.

Ну, я беру, кладу – моё дело маленькое.

Рабочий день закончился, сотрудники разошлись, но я не могла покинуть своё место, пока не уйдёт директор – так при нём было заведено, мне за это доплачивали. Выходит он из кабинета, весёлый и слегка подшофе, прощается, а я ему и говорю:
– Вам сливочное масло оставили, в холодильнике лежит.

Директор вернулся в кабинет и попросил:
– Принесите, пожалуйста.

Вынимаю из холодильника свёрток, несу в кабинет, подаю. Он берёт его, разрывает – а там пачки сум-купонов (денежная единица Узбекистана в 1993–94 годах, равная российскому рублю. – Ред.). Директор заметался, засуетился и вдруг сунул мне в руку одну пачку. Смотрю, а на ней цифры: 1000000 – по тем временам довольно большая сумма. За какие заслуги? Не иначе как за молчание.
Иду домой, размышляю, как поступить. И самое главное – как объяснить мужу, откуда взялись такие деньжищи (о секретарях тогда всякое говорили). Маялась-маялась, но рассказала всё, как было. Муж у меня умный, говорит:
– Завтра верни ему деньги, а там видно будет.
Утром я, как обычно, пришла раньше директора – волнуюсь, жду его. Вскоре и он появился – весёлый, довольный. Выждав немного, я вошла в кабинет с красной папкой «Почта», куда положила пачку купюр, подошла к столу, открыла… А он закрыл папку и вернул мне со словами:
– Это тебе, у тебя трое детей.
Так я стала миллионершей. Размечталась, на что потратить такое богатство. А магазины-то пустые, всё по бартеру да по блату. Водитель директора помог приобрести большой телевизор, по пути заехали в ювелирный магазин, я купила серебряное кольцо, тоже из-под прилавка, разумеется. До сих пор его ношу, правда, со временем пришлось растянуть.

Ну что ещё. Разорилась на длинное кожаное пальто, детям всего набрала. Правда, понимала, что деньги нечистые, и это меня очень мучило.

Время шло. Нашего директора я, можно сказать, насквозь видела – знала его привычки, слабые и сильные стороны, часто угадывала настроение. В тот день почувствовала, что с ним творится нечто неладное. Взволнованный, обеспокоенный, он то и дело выбегал в приёмную и смотрел то в окно на проезжую часть, то на часы. А потом подошёл к моему столу, показал номер телефона, написанный на вырванном из ежедневника листке, попросил набрать и сказать: «Всё готово». Бумажку с номером унёс.

Примерно через десять минут подъехали машины и какие-то люди прошли в отдел сбыта. Провели обыск и в столе начальника нашли меченые деньги – взятку. Его тут же увели.

Когда я доложила об этом событии директору, он отреагировал странно –молча сидел за столом и даже не взглянул на меня. Я не понимала, почему этот казавшийся всесильным человек, который так много сделал для нас, сейчас ничего не предпринимает, чтобы выручить коллегу, – при его-то связях!

А позже заметила в ежедневнике следы от нажима шариковой ручки и через лупу разглядела номер телефона – ОБХСС! И тут до меня дошло, что всё было заранее продумано и подстроено – свидетеля, похоже, убрали. И получается, что я соучастник, пусть и невольный.

Начальника отдела сбыта вскоре осудили, а одна из его сотрудниц на нервной почве заболела и умерла. Обоих было очень жалко.

В кабинет директора зачастили здоровые парни с битами, приходили странные люди, появились новые сотрудники. Директор поник, изменились манеры, походка. Он уже ничего не решал, просто сидел в своём кресле.

По совету мужа я уволилась. Некоторое время распродавала на барахолке купленные тогда модные вещички. Позже узнала, что директор, главбух и некоторые другие сотрудники попали под суд. Так всё хорошо начиналось и так плачевно закончилось!

А в 2002 году я уехала вместе с семьёй в Россию, в город, где родилась и жила моя мама. Здесь мы счастливы.