Эта обитель возникла на месте бывшего скита, со всех сторон окружённого бескрайними лесами. Добраться туда непросто, а уж жить… Паломникам там оставаться негде, поэтому люди приезжают всего на день. В монастыре проживают всего три монаха и неведомо откуда появившийся послушник.

Когда мы туда прибыли, нас приветливо встретил игумен лесной обители. Во время трапезы, абсолютно домашней, приготовленной в печи, он с нами побеседовал. Я знала его и раньше как высокообразованного, талантливого человека. У игумена два высших образования – светское педагогическое и духовное.

Нам подали уху из местной озёрной рыбы, протомлённую в печи так, что косточки стали мягкими и подавиться ими практически невозможно. Затем наступил черёд ароматной, с картошкой и укропом, сельди «под шубой», плова без мяса, пирога с яблоками и компота. На стол братия также выставила помидоры, фаршированные сыром и чесночком, и свежие овощи. И великолепный свежеиспечённый хлеб.

Игумен охотно отвечал на вопросы прихожан, в основном это были женщины. Мужчин с нами приехало всего четверо.

Одна женщина встала и, восхитившись обедом, спросила, можно ли приехать сюда на недельку, потрудиться на кухне и, может быть, помочь с уборкой или огородными хлопотами. Игумен усмехнулся в свою великолепную, только начавшую седеть бороду и мягким голосом, но с твёрдой интонацией произнёс: «Это мужской монастырь». Под добрый смех паломников женщина села.

У игумена спрашивали, держат ли монахи в хозяйстве животных, например коров, коз, кур. Почти везде в монастырях они есть. Опять улыбка в бороду и ответ: «У нас нет домашних животных, только дикие. Очень много косуль, кабаны, лоси, зайцы. Волки бывают, а в прошлом году заходила медведица с двумя медвежатами. У нас и кошки дикие. Пришли сами откуда-то и живут. В холода пускаем их в тепло, оставляем немного еды, но на руки они не идут. Зато эти коты гоняют всех, в том числе собак и других кошек, которых то ли подкинули, то ли они сами добрались из ближайшей деревни».

Одного из таких котов мне удалось увидеть издали. Откормленный мощный серый зверюга крался вдоль стены трапезной – наверное, его манил запах рыбки.

Монахи не охотятся, только ловят рыбу. И вообще стараются как можно меньше вмешиваться в дикую природу. Территория монастыря заканчивается вместе с оградой, дальше – лес.

Также игумена спросили, приедут ли сюда ещё монахи, всё-таки подвизаться среди леса втроём-вчетвером, наверное, трудно. Игумен ответил, что становление монастыря обычно занимает долгое время, лет пятьдесят. Зато сейчас с них в епархии ничего не требуют – ни большого штата, ни быстрой стройки. Гостиница для паломников не планируется, ночёвок не предусмотрено. Это место молитвы, таким и останется.

Батюшка рассказал, как здесь однажды появился один человек, страстно желавший монашеского делания. Это был мужчина, всю жизнь отсидевший в тюрьме. На воле он долго не задерживался, одна «ходка» быстро сменялась другой. У него татуировки даже на веках. Пришёл откуда-то и бодро сообщил о намерении спасти свою душу в монастырских стенах. Его поначалу не решились выгонять.

Он прожил в обители дня два, просто отдыхая. За ним наблюдали и понимали, что случай явно не простой. Через пару дней к игумену явилась делегация местных поварих, приходящих в монастырь помогать готовить на праздники, а также консервировать выращенный урожай. Немолодые дамы в один голос заявили, что, если этот мужчина останется, то они больше не придут. Они его боялись.

Игумен побеседовал с «кандидатом» в монахи. Как батюшка рассказал, у этого человека напрочь отсутствовали понятия греха и совести. У него, по выражению игумена, «рухнули все внутренние перегородки». Благостное настроение могло за секунду смениться бешенством и закончиться дракой с нанесением увечий. И что тогда с мужчиной делать, если он здесь на кого-нибудь бросится? Глушить дубиной?

Мужчине попытались вежливо объяснить, как он может попасть в монастырь. Для начала ему следует там, где он сейчас проживает, ходить в храм, показать себя с хорошей стороны, исповедоваться и причащаться, помогать на приходе. Тогда приходский батюшка даст рекомендацию для поступления в братию монастыря. Но и тут ему с порога никто мантию не наденет. Начинать придётся с малого – трудничества и послушания. Насельники и игумен будут наблюдать за ним, а послушник – обдумывать, нужно ли ему вообще монашество. И этот период, как правило, занимает не один год. Если человек сам не откажется и сознательно придёт к решению стать монахом, тогда игумен даст на это позволение и постриг совершится.

Человек сильно удивился, но такой путь ему решительно не подошёл. Вскоре он уехал с миром.

Вот так мы с мужем провели один праздничный день, полный радости, – в дополнение к хрустальному воздуху, чистейшей озёрной воде, птицам, ещё пока зелёной травке. Неудивительно, что паломники мечтают о монастырской гостинице в этом месте, здесь жить и трудиться – настоящее счастье. Но человек, как известно, предполагает, а Господь располагает.

Мы уехали, оставив монахов молиться о мире и о нас, грешных и суетных. На прощание игумен с искренней добротой, подзабытой уже в нашем житье-бытье, благословил нас на обратную дорогу.