Ох уж эти таксисты! Никогда не угадаешь, что подчас скрывается за их непроницаемыми лицами. Но при этом они мои любимые герои. Не могу забыть одну такую встречу, она случилась в этом году, как раз на Крещение.

Я возвращалась домой, за рулём мужчина за пятьдесят. А у меня как на грех не оказалось мелких купюр. Спрашиваю:
– У меня только тысяча, есть сдача?
– К сожалению, нет, – отвечает таксист. – Но вы не беспокойтесь, сейчас заедем в магазин, разменяем.
– Тогда купите на эти деньги кошачий корм. Иначе они вхолостую не разменяют.

Водитель посмотрел на меня с явным интересом:
– У вас есть кошка?
– Кошки.
– Много?
– Полно.
– Давайте тогда в какой-нибудь зоомагазин рванём, а? – предложил мужчина. – Там ведь разменяют? А пока едем, вы мне посоветуйте кое-что.
– Хорошо.

И мы рванули в зоомагазин.

– Понимаете… Кстати, я – Геннадий.
– Наталья.
– Очень приятно, – улыбнулся таксист. – Понимаете, Наталья, моя тётка в деревне недавно умерла. У неё осталась кошка, Марфуша. Вот, смотрите.

И Геннадий протянул телефон к моему лицу. Обычная русская чёрно-белая Марфуша, каких тысячи в любых городах и весях.

– Она из избы вышла, а обратно не вернулась. Как тёти Лены не стало – всё, пропала кошка. Я брата Николая спрашиваю: «А Марфушка-то как?» «Нужна мне твоя кошара. В приют отдал», – ответил Николай, а у самого глаза в землю. Я его укоряю: «Да ты чего, нехристь, живую душу уморить хочешь?» «Мне некогда с ней возиться. Юлька сказала, что шерсти дома не потерпит». Ну да, конечно. Дымище от его вонючих сигарет терпит, пьянки-гулянки терпит, а несчастная Марфушка колом, значит, в горле встала.

Стал я искать кошку самостоятельно. Но где её найдёшь? Она ведь самая обычная, их в этих приютах море. Так и не нашёл. Отчаялся уже, когда позвонила соседка тёти Лены, Анна Дмитриевна.

– Геннадий, нашлась твоя Марфа! – обрадовала. – Николай дом закрыл, а кошку оставил на улице. Поймать не удаётся, в руки не идёт. Что ест-пьёт – непонятно. Приезжай, поищи, она крутится где-то поблизости.

Я – пулей в деревню. Конторе говорю: «Отпуск у меня». А братка дом запер, но ключей мне не дал. Так я и жил у тёти Ани. Потерял всякую надежду найти кошку, но на третий день мы таки поймали Марфуту! Ловили всем семейством. Это отдельная история – настоящую операцию по спасению провели. Вот, привёз к себе. Дал вчера Марфутке мяса. Ест, мурчит.

Геннадий засмеялся.

– В городе её выпускать нельзя. Операцию ей сделаю. Всё сейчас купим. Горшок, наполнитель. Какой лучше-то? Нашлась Марфутка, красавица! Брат соврал, что отдал. А сам выгнал девку на мороз!

– Наполнитель берите древесный, – посоветовала я. – Он дешёвый, к тому же всегда есть в продаже. У нас ведь всякие экономические катаклизмы случаются, дорогой может пропасть из продажи, а Марфута ваша, не дай бог, уже к нему привыкнет.
Геннадий выходил из магазина пьяный от счастья. Увешанный лотками, мисками, сумками с кошачьими консервами, домиками и игрушками. Типичная жертва зоомагазина. Я не решилась ему сказать, что 80 процентов купленного Марфуша, скорее всего, забракует. Ну и мне заодно перепало от щедрот.

Мы ехали домой. Геннадий светился от радости, от маленького крещенского чуда. До самого дома я слушала истории об уме и красоте Марфушки. Такие истории бесконечно может рассказывать каждый кошатник.

Недавно собралась в магазин. В «Магните» продаётся любимая Верёвкина ливерная колбаса. Эта киса как-то раз в один присест умяла сразу 400 граммов, даже миску уволокла под тумбочку. Решила, что другие пушистые товарки перетопчутся. На корме посидят да на каше.

Подхожу к магазину, сделала небольшую передышку. Рядом с магазином стоит джип. Я в иномарках не особо разбираюсь, поэтому не могу сказать, насколько крутой автомобиль.

Из машины вышел представительный мужчина в костюме, лет под шестьдесят. Осмотрелся и вдруг направился прямиком ко мне. Худой, волосы с проседью.

– Вам чем-нибудь помочь? Может, подвезти куда?
– Нет, спасибо, – благодарю. – Я просто отдыхаю. Не волнуйтесь, со мной всё хорошо.
– Понятно, – протянул. Но не отходит.

Мы стояли некоторое время молча, потом мужчина решил нарушить неловкое молчание.

– Девушка, извините, можно вас спросить?
– Да.

И снова пауза. Незнакомец опустил глаза.

– Вы молитесь? Я почему-то подумал, что вы молитесь.
– В смысле?
– В обычном. Прямом. Вы знаете, что Бог есть?
– Только не говорите, что вы из секты, – оборвала я его. – Даже слушать не буду! «Бог вас любит… ля-ля-ля… приходите на наши собрания. Все попы бабло лопатой гребут. Был я в церкви, меня там с оркестром не встретили». Одна и та же песня. Ну, пошло же! Честное слово! Скажите, кто и где нас должен с оркестром встречать?

– Нет-нет, что вы! – запротестовал мужчина. – Я обычный. Верующий кое-как. Крещёный, православный. Мне показалось почему-то, что именно вы молитесь. Не из-за этого всего, – он кивнул на мои костыли. – Это тоже было бы пошло.
– Молюсь иногда. Через пень-колоду, естественно.

Мужчина отвернулся, и тут я услышала всхлип, детский такой! Даже подумала, что мне просто почудилось. Нет, не показалось. Это был именно его всхлип.

– У меня мама умерла. Алла… Алла Давыдовна.

И он заплакал.

– Я помолюсь, – утешила я незнакомца. – Простите, мне очень больно долго стоять. Вот тут присяду.

Я отошла и села на выступ у крыльца магазина.

– Да-да, конечно. Простите!

Он сел немного в стороне.

– Вы о рабе Божией Алле помолитесь, пожалуйста. По тому, как вы мне ответили, вы в этом деле понимаете. Она была совсем молодая, шестьдесят восемь лет. Мне сорок семь. А вам?
– Сорок пять.
– А я думал, тридцать два – тридцать четыре.
– Не имеет значения.
– Она меня одна воспитывала. Помню, в детстве долго копила, чтобы на Юг съездить. Меня Владимиром зовут.

И Владимир начал рассказывать про маму и Юг, о том, как она любила кошек и привечала собак. Как она ему покупала солдатиков и устроила в художественную школу. Как он маму не слушался, а она на него никогда не кричала. Это был поток слов.

Несколько раз он закуривал, а я сидела и слушала, изредка задавала уточняющие вопросы.

– А у вас родители живы? – спросил Владимир.
– Нет, уже давно. Папа умер давно, мамы теперь тоже нет.
– Моя мама умерла из-за сердца, а у вас от чего? Такие молодые…

Я сказала, от чего.

– Неужели от пневмонии ещё до ковида?
– Ну, до ковида люди тоже умирали.
– И как же вы одна? Как же так?
– Я не одна. Есть друзья, кошки. Вот как раз иду в магазин, чтобы купить им ливерку.
– И вы даже после этого всего молитесь?
– А какая связь? – удивилась я. – Как говорится, нас в дороге никто кормить не обещал. Льгот тоже никто не сулил.
– Просто я бы перестал верить.
– Да бросьте, ерунда всё это. Верили бы. Не верит только тот, кто в себе слишком уверен.
– Подождите, я сейчас, – попросил мужчина. – Только не уходите. Пожалуйста!

Он скрылся в магазине и спустя несколько минут вышел с огромным пакетом.

– Я не знаю, какую колбасу ваша кошка любит. Как её зовут?
– Конкретно эту гурманку зовут Верёвка. А так их у меня много.
– Верёвка. Хм. Вот! Извините, была только микояновская.

Я глянула одним глазком: в пакете была куча всего.

– Напрасно вы это всё.
– Да бросьте, такая ерунда! – улыбнулся Владимир. – Вообще полная ерунда, честно. Это всего лишь деньги. Я ваше время занял, а вы меня ни разу не перебили. Не произнесли всякой ерунды типа «все там будем». И прочее «ля-ля-ля», как вы говорите. Поймите, я не хочу вас унизить. Зачем вам по магазину ползать, носить всё это? Правда! Это нормально! Ну, скажите же – нормально?
– Нормально.
– Ой, давайте я вас до дома довезу. Вы где живёте?
– Через дорогу.
– И так далеко ходите!
– Я бы не выжила, если бы так далеко не ходила. Я ещё дальше могу.
– Об этом я не подумал, – смутился мужчина. – А у нас тут обед в кафе. Вот, ждём… Сами понимаете – мама.

Владимир довёз меня до дома. Мы попрощались. А ведь он даже имени моего не знает.