В 80-х годах «Комсомольская правда» опубликовала объявление психологической службы «Мари». Слово «психолог» только начало появляться в обиходе, и для меня объявление стало той соломинкой, за которую хватается утопающий. Я только что вышла из больницы, где пробыла несколько месяцев. Измученная душевно, с подорванным здоровьем, просто не представляла дальнейшей жизни, в частности в профессиональном плане.

Сочувствуя моему состоянию, начальник поручал только несложную работу, что меня очень угнетало. И я написала письмо в психологическую службу, не особенно веря, что там помогут.

Очень скоро из службы прислали тест, состоявший из 187 вопросов. Варианты ответов, как и вопросы, разочаровали, показались глупыми и не имеющими ко мне никакого отношения. Отправила ответы.

Заключение пришло довольно быстро. И здесь уже моему удивлению не было предела. Казалось, что автор заключения знает меня с детства. Я буквально почувствовала себя обнажённой. С двумя утверждениями сначала не согласилась, но после долгих размышлений решила, что психолог понимал меня лучше, чем я сама. В письме были даны конкретные рекомендации. Впоследствии я многократно убеждалась в их правильности.

Так у меня появилось увлечение психологическими тестами, один из которых я принесла на работу. Назывался он «Продолжительность вашей жизни». В обеденный перерыв предложила коллегам подсчитать, сколько лет у каждого впереди. Женская часть отдела с энтузиазмом согласилась. Из мужчин интерес к нашей затее проявил только ведущий инженер Владимир Юрьевич.

О, какая это яркая личность! Всегда насмешливый, чуть надменный пристальный взгляд выдавал человека, крайне уверенного в себе. Владимир Юрьевич был необычайно эрудирован, в профессии – талантлив до гениальности. На свой внешний вид никогда не обращал внимания и всегда ходил в рубашках с мятым воротником. Каждую свободную минуту брался за книгу. Иногда начальник отдела, увидев это, возмущался, но Владимир Юрьевич спокойно отвечал, что до сдачи чертежей ещё три дня, и продолжал спокойно читать. За оставшиеся дни он выполнял месячную работу.

Авторитетом для Владимира Юрьевича являлся лишь один человек – жена Алла. Рядом с ней он становился тонким, деликатным и не отпускал фривольных шуточек, которыми регулярно смущал дамскую часть отдела. Больше всех доставалось мне. К примеру, взглянув на мою новую модную шапочку, коллега изрекал:
– Я давно знал, что по тебе психушка плачет.

А мой цвет волос с зеленоватым отливом прокомментировал так:
– Из какого болота сегодня выползла?

Однажды соседка, увидев моё новое оригинальное платье, первым делом сказала:
– Представляешь, что завтра Коняшов скажет о твоём наряде?

Впрочем, я не оставалась в долгу и на каждую выходку давала отпор. Все в отделе привыкли, что мы постоянно пикировались. Однажды Владимир Юрьевич мягко заметил, что моё поведение свидетельствует об особом отношении к нему. Я чуть заикаться не начала от такого заявления. Но старшая коллега не дала мне оправдаться:
– Пусть думает, что нужен ещё хоть кому-то, кроме своей Аллы.

Все женщины её поддержали.

И вот Владимир Юрьевич согласился подсчитать по тесту продолжительность своей жизни. Он отвечал на вопросы, а я честно записывала соответствующие баллы из таблицы. После подсчёта его результат оказался не очень – 63 года. Он нахмурился:
– Себе, наверное, много насчитала.

Я честно назвала свой результат, намного превосходивший его собственный. Он ехидно продолжил:
– И что же ты будешь делать в такие годы?

Я ответила наиглупейшей шуткой, о которой жалею до сих пор:
– Буду ходить к тебе на могилку.

С саркастической улыбкой Владимир Юрьевич парировал:
– И украшать её песочком, который из тебя будет сыпаться?

Этот разговор всплыл у меня в памяти через двадцать лет, когда неожиданно для всех Коняшова не стало. Проститься с ним собрался весь бывший отдел, хотя к тому времени нас разбросало кого куда. Было очень горько: ушёл весёлый, добродушный и отзывчивый человек, к тому же редкостный семьянин. Мужчины поехали на кладбище, а мы, женщины, по причине лютого мороза попрощались с Владимиром Юрьевичем у дома.

И вот, возвращаясь с поминок и сожалея, что так мало жизни было ему отмерено, я вдруг похолодела от ужаса, вспомнив тот давний тест и число 63. Именно в этом возрасте Владимир Юрьевич и ушёл! Показалось, что это я предрекла ему ранний уход.

Умом понимала, что я ни при чём – он ведь сам отвечал на вопросы теста, – но на душе стало очень гадко. Это был горький урок – нельзя шутить со смертью.

Подобные тесты с тех пор я разлюбила.