И вернулся на маршрут

Владимир – водитель автобуса в Донецке. Водит старенький гремящий пазик, совсем не похожий на спорткары Джеймса Бонда. У него морщинистое лицо, бобрик стриженых волос и взгляд человека, видевшего многое. Тяжёлый взгляд исподлобья. Его можно было бы назвать мрачным человеком, если бы не детская улыбка, от которой на морщинистых, покрытых шрамами щеках появляются ямочки. И сразу становится понятно, что он очень добрый человек.

Он возит людей. Возит туда, куда отказываются ехать другие. Не поедут даже таксисты за двойной тариф. В эти места города бьёт вражеская артиллерия. И не так чтоб время от времени, а каждый день. Иногда весь день. Вероятность остаться невредимым невысока.

В 2014–15 годах Владимир работал на 60-м маршруте. Ездил по части Донецка, которая граничит с Красногоровкой, где до сих пор стоит неприятель. В те годы ВСУ обстреливала пригородный посёлок Октябрьский. Водители боялись туда ездить. А Владимир ездил, вывозил из-под обстрелов людей. Эта часть Донецка и сегодня считается серой зоной – жутковатой, с выбитыми окнами брошенных домов. Но люди живут, в основном пенсионеры и инвалиды. Куда им деваться? Некуда и незачем. Доживают свой век.

Волонтёры возят им еду, потому что магазины не работают. Сколько было случаев: вышел парень из дома в ларёк за хлебом, и убило снарядом. Страшно до ужаса. А тут ещё автобус – цель заметная, яркая, крупная. Артиллерист в упор не промажет. А Владимир ездил. Ведь больше некому.

В последние четыре года его перевели на другой маршрут. Теперь возит пассажиров в сторону Александровки. Ещё один пригородный посёлок, в котором не осталось ни одного целого дома.

Однажды водитель возвращался из Александровки, доехал до стадиона, как вдруг перед автобусом раздался взрыв. Кабину пробило осколками. Задело щёку. Один осколок повредил шею. Владимир потерял сознание. Но через минуту пришёл в себя. Зажимая рукой кровоточащую рану на шее, рассадил напуганных пассажиров. Сел за руль и увёз всех подальше от опасного места. До травмпункта доехал сам. Водителю оказали первую помощь. Когда шея и щека зажили, Владимир вернулся на маршрут. Ведь кому-то нужно возить людей.

Не совсем живой

Этого парня я встретил в очереди в медблок военной части в станице Калиновская Чеченской республики. Парень служил в «Ахмате», пришёл получать справку о ранении. Свою историю он рассказал очень просто, даже чуть виновато улыбаясь. Дескать, ну да, бывает… Я так удивился его рассказу, что даже не успел спросить имя. А потом не смог его найти. Пусть рассказчика зовут Тимур.

Было так. Во время боя их позицию начали усиленно обстреливать. Принято решение отходить. Но Тимура в этот момент ранило осколком в ногу, он не мог идти. Его товарищ заметил это, но вытянуть раненого в одиночку оказался не в состоянии. Пообещал, что вернётся с подмогой, и ушёл. Жестокие обстрелы не прекращались, подмога подойти не сумела. Тогда Тимур решил, что сам выползет к своим, и пополз. Сам не зная куда. Одно дело – ты идёшь во весь рост, пользуешься компасом, картой, навигатором. Другое – ползёшь в траве, окровавленный, не имея ничего, кроме автомата, и ориентируясь на незнакомой местности по положению солнца. Замотав раненую ногу бинтом, Тимур полз туда, где, как он предполагал, находятся свои. На позицию его привезли на броне, и дорогу он не помнил. Выбирал путь наугад.

Спустя время обстрелы затихли, и на их позицию вернулись его сослуживцы. Но найти Тимура они не смогли, слишком далеко он уполз. Долго искать возможности не было. Начался танковый бой, пришлось снова уходить. В итоге бойца посчитали пропавшим без вести. Вроде не погибший, но и не совсем живой. Погоревали, конечно. Но что делать?

А Тимур продолжал ползти несмотря на то, что вокруг шли боевые действия. Пару раз его замечали вражеские снайперы и старались подстрелить. Пули щёлкали рядом с головой, но прицелиться снайперам оказалось сложно. Тимур быстро понял, что днём и ночью его видно с вражеских дронов. Сбросят сверху мину – и привет! Когда товарищи найдут тело, от него мало что останется. Несчастные останки будут разорваны снарядами, перепаханы гусеницами от танков, а может, обглоданы одичавшими бездомными собаками. Такой судьбы не хотелось. И Тимур полз вперёд, но только на рассвете и закате, когда дроны «слепнут». Ночью и днём он отсиживался в воронках от снарядов или прятался в лесополосе.

Есть было нечего и пить тоже. Парня мучила жажда. По утрам он снимал с головы шерстяную ахматовскую балаклаву и возил ей по траве, собирая росу. А потом выжимал влагу себе в рот. Рана на ноге почти перестала кровить, но силы быстро заканчивались. Своих найти не удавалось, куда ползти дальше, он не знал. На шестой день Тимур понял, что конец близок. Он просто лежал и смотрел в небо, вспоминая прошедшую жизнь, не такую уж длинную. И вдруг услышал речь. Родную, русскую! Хотя… по-русски может говорить и противник.

– Эй, – слабо крикнул он.
– Кто здесь?! А ну стоять! – передёрнули затворы автоматов неизвестные бойцы. Некоторое время они целились друг в друга. Но потом выдохнули облегчённо: – Свои…

Тимура подхватили, потащили. Он потерял сознание и очнулся уже в госпитале. Военврач удивлённо пожал плечами:
– Повезло тебе, парень. Ещё чуть-чуть, и не вытянули бы.

Остаётся креститься и надеяться

Александр воюет с 2017-го. Он ветеран, хотя ему всего 23. Пошёл служить добровольцем, чтобы защитить родной Донбасс от националистов. Сейчас он командир отделения в ОБТФ «Каскад».

Шесть лет войны – это долго. За это время можно развить канал в «ТикТоке» или собрать коллекцию комиксов, как делают его сверстники по всему миру. А он воюет за Родину. Взял себе позывной Лев.

Тяжелее всего Льву пришлось минувшим летом во время «контрнаступа». Он стоял на позиции в районе Времевского выступа. Их начали обстреливать с четырёх утра. Работали из миномётов и тяжёлой артиллерии. Подъехал вражеский танк. Бронемашины ВСУ подвозили пехоту не прекращаясь, а та шла на штурм. Бой продолжался без остановки. Ни отдохнуть, ни поесть. На шестерых бойцов отделения поделили пятилитровую бутылку воды. Часть воды потратили, чтобы протереть глаза, когда их закидывали слезоточивыми гранатами.

С нашей стороны работали артиллерия, «грады», «солнцепёки». Взрывы раздавались со всех сторон. Окопы засыпало землёй. А потом враги взяли в кольцо.

Бойцы вызвали по рации «грады» и дали свои координаты. Если погибать, то героями. Укрылись в блиндаже, надеясь на чудо. «Грады» ударили по площади и отогнали противника. Взрывом разрушило блиндаж. Оглушённые парни с трудом сумели выбраться из-под обломков и побежали искать другое укрепление.

Артиллерийские обстрелы продолжались. Александр вспоминает, что уже в новом блиндаже между брёвен воткнулся 152-миллиметровый снаряд. Не разорвался, а просто торчал, как вбитый в дерево гвоздь. Если бы взорвался, от блиндажа остались бы щепки. Оставалось креститься и надеяться, что снаряд не сдетонирует от вибрации.

В это время в тыл бойцам прорвался украинский танк и начал стрелять в спину. Попал в угол блиндажа. Там хранились термобары, заряды для РПГ7 с накрученными картонными тубусами пороха. Картон загорелся. Ещё немного, и гранаты взлетят на воздух вместе с блиндажом. Речь шла о секундах.

Александр бросился к горящим зарядам, хватал их голыми руками и выкидывал подальше от блиндажа. Удалось выкинуть три штуки. Они сдетонировали, но не причинили вреда.

Сражались до темноты. Когда боеприпасы закончились, бойцы тихо отошли. Противник не добился ничего. На опустевшем поле остались дымящиеся остовы натовской бронетехники.

Линия безумных ситуаций

Алексей родом из Славянска. Когда в 2014-м всё началось, он записался в ополчение. Мятежная область затрещала, налипшая на неё свидомая скорлупа разлетелась, и родилось нечто новое – Донецкая Народная Республика. Что это такое, никто толком не знал, но появилась надежда. Вот сейчас Россия признает, заберёт к себе. Ведь Крым смог! Но Россия не торопилась принимать решение, лавировала, призывала к переговорам и замирению.

Донецкие ополченцы вроде Алексея оказались наедине с карательным конвейером, за которым маячили спецслужбы всех враждебных России государств. Иностранные грызуны развели буйную деятельность, а Россия смотрела на их проделки укоризненным взглядом кота Леопольда, но когти не выпускала.

Алексей пошёл воевать. И воевал до 2015 года, дослужившись до командира взвода. В бою возле посёлка Спартак он был ранен. Почти убит. Пуля, рикошетом отскочив от бронемашины, попала ему в глаз. Попытались эвакуировать, но вёзшая его «мотолыга» подорвалась на мине. Алексей вылетел на дорогу и лежал на ней оглушённый, истекающий кровью. Таким его и нашли украинские солдаты – ослепшего с застрявшей в голове пулей. Избили, конечно. Били прикладом по голове. Грозили отдать на расправу «Правому сектору». Дескать, будет хуже. Хотя казалось бы – куда ещё?

Но потом всё-таки обменяли. Алексей попал к своим, а потом – в госпиталь в Санкт-Петербург. Его спасли, пулю вытащили. Но вернуть зрение не смогли. «Отбегал своё», – думал Алексей, собираясь покончить с собой. Он не хотел жить инвалидом и не знал как. Кому он такой нужен?

Но в госпитале Алексея разыскала его невеста Марина. Сказала ему: «Ты мне нужен любой! Главное, живой». Они поженились. Свадьбу играли скромно. Хотели справить её в школе, где работала Марина. Но школу и ближайшие к ней дома обстреляла украинская артиллерия. Пришлось собираться в кафе.

Алексей дал себе слово, что его жена ни в чём не будет нуждаться. Да, он слепой. Но не беспомощный. Молодые купили дом в посёлке, и Алексей посвятил себя домашнему хозяйству.

Он стал фермером. Разводит свиней. Сейчас у него 16 голов. Кормит их и поит. Сам заготавливает сало. Всё на ощупь! Никогда своих свинок даже не видел. Собрал дробилку для крупы и делает пищевые гранулы. Колет дрова для печки. Собирается купить пресс, чтобы давить подсолнечное масло. Приобрёл полтора гектара земли, с помощью соседей распахал её и засеял.

В его дворе живут четыре кошки, трутся о ноги. Об их цвете Алексей знает только по словам Марины. Когда берёт их на руки, сразу понимает, как себя чувствует кошка, поправилась или похудела. У него две собаки. Большого сторожевого пса держит в вольере, маленькой лохматой собачке сколотил будку. Свой двор помнит наизусть. И когда ходит, лишь слегка помогает себе рукой, касаясь стен.
…Что значит быть настоящим? В мужчине «настоящесть» раскрывается в моменты кризиса, опасностей или под давлением страшных трудностей. Когда хочется плюнуть, отступить, сдаться. Но нужно принять удар, не сдаваться, выдержать. И вытирая с губ кровь, надрывая жилы, совершить мужественный поступок.

Настоящий человек раскрывается там, где рушится мир и наступает время героев. Это время наступило сейчас. Планета трещит, линии разлома проступают всюду. Ближайший к нам разлом – в Донбассе. И там, возле ЛБС, Линии Безумных Ситуаций, горит инфернальный огонь кузницы, в которой выковываются характеры. Речь не только о военнослужащих, хотя и о них тоже. Речь об обычных мужчинах, которые не выбирали свой путь. За них выбрала судьба, ткнула своим сияющим пальцем и сказала: «Вот ты будешь героем». И они стали героями.