– Анна Владимировна, прошлой осенью на канале «Россия 1» вместе с актёром Дмитрием Харатьяном вы стали вести программу «Наши» – о героях и простых людях, переживших войну. Как даётся вам профессия телеведущей?
– Я в первую очередь автор и исполнитель своих песен. Предпочитаю существовать в кадре в естественном виде, не натягивая на себя маску, не играя чужую роль. Мне действительно интересны люди, приходящие в студию. Я искренне им сопереживаю, стараюсь их выслушать и поддержать. График съёмок довольно напряжённый. Необходимо балансировать и выкраивать время для собственного творчества, концертов, создания новых песен, которых очень ждут ребята на передовой. Всё это очень увлекательно!

– Вы родились в Свердловске, но, когда вам было шесть лет, семья переехала в Москву. С чем это связано?
– Мы переехали в Москву в поисках лучшей жизни. Так решил папа. Климат на Урале суровый, и там я часто болела. Но Свердловск очень люблю, скучаю по нему.

– А ведь вы иногда обращаетесь к творчеству звёзд знаменитого свердловского рок-клуба.
– Будете смеяться, но со свердловским рок-клубом я познакомилась гораздо позже, уже будучи состоявшимся артистом. Однажды написала песню и поняла – это надо исполнять дуэтом. С кем хочу спеть? Только с Володей Шахриным, лидером группы «Чайф». Знакомы мы не были. Позвонила ему, предложила. Уже через неделю мы записывались на студии. Песня называется «Ждали». Прошло почти двадцать лет, а она до сих пор востребована, на концертах люди часто просят её исполнить.

– Вы называете себя «уральская женщина». А в чём заключается уральский характер? Чем уралец отличается от москвича?
– Ничем. И там, и там есть разные по темпераменту люди. Но уральская женщина, живущая во мне, отличается выносливостью и стойкостью.

– Владимир Шахрин говорит, что самое трудное в жизни рок-музыканта – это дорога. Вы согласны?
– Согласна. Если рассматривать дорогу как километры, это всегда утомительно: недосып, особенности восприятия местного климата. Да и семья не рядом. А концерт требует колоссальных психоэмоциональных затрат, нужно находиться в тонусе. Зрителю ведь неважно, выспался ты или нет. Если же рассматривать дорогу как творческий и жизненный путь, здесь тоже есть свои особенности. Главная задача – сохранять верность себе, следовать своему пути, не поддаваться соблазну сойти с него. Так что Володя прав в обоих случаях.

– Уже в начале двухтысячных, в сравнительно мирное время, вы создали много песен на военную тему. Откуда такой интерес к жизни военных?
– Я же внучка кадрового офицера, прошедшего всю войну! Очень любила в детстве слушать советскую эстраду, эти песни восхищали меня. Всё это не могло не отразиться на моём творчестве.

– Чем вдохновлялись, когда писали военные композиции, например песню «Жили-были» для сериала «Солдаты»?
– Честно? Песня «Жили-были» – о любви. Она появилась задолго до выхода сериала «Солдаты». Я и подумать не могла, что она станет знаковой для этого легендарного проекта. Но песня оказалась в нужный момент в нужном месте, и жизнь моя круто изменилась! Об этом позже расскажу.

– Родители сильно повлияли на ваше развитие?
– Они не профессиональные музыканты, но беззаветно любят музыку. А любовь – это главное. Родители помогали мне во всём. Кто знает, получилось ли у меня что-нибудь без их поддержки.

– Композиции и аранжировке вы учились у Юрия Саульского. Как произошло знакомство с ним?
– Юрий Сергеевич давал консультации в Гнесинке, где я тогда училась. Пришла к нему, показала свою песню. Не сказать чтобы она привела его в восторг… Но мы начали заниматься. Я очень волновалась, ведь передо мной мэтр! Особенно многое дала Татьяна Николаевна Маркович, мой педагог по вокалу. Она вложила в меня правильное понимание профессии.

– В двадцать лет вы создали собственную группу «Юта». Правда ли, что название взято из японского языка? Ведь по-японски «юта» – это «песня», «мелодия».
– Нет. Это просто «Анюта» минус первые две буквы. А про японский иероглиф, который произносится «юта», я узнала гораздо позже. Но получилось красиво, согласитесь! (Смеётся.)

– В 2005 году вы стали заслуженной артисткой Чеченской республики. Почему именно там вы получили звание?
– Мы приехали туда с концертом в 2005 году. Там было ещё не спокойно. И нас очень хорошо приняли слушатели. Звание заслуженной артистки прямо на сцене мне присвоил Рамзан Кадыров, который тогда был председателем правительства Чечни. Я приняла это с благодарностью и расценила как некий кредит доверия. Спустя годы мне посчастливилось дать концерт в госпитале в зоне СВО, где проходили лечение чеченские ребята. Рамзан Ахматович, кстати, отметил это выступление и вспомнил тот самый концерт 2005 года.

– А в 2018 году вы получили медаль «Участнику военной операции в Сирии». Расскажите, пожалуйста, о выступлении на авиабазе «Хмеймим». Как случилось, что вы туда поехали?
– Впервые я оказалась там ещё в 2016 году по приглашению Министерства обороны. Незабываемый опыт! Дикая жара, двухчасовой сольный концерт на улице, сложный вылет обратно. И почему-то хотелось возвращаться туда… С тех пор я много раз была в Сирийской Арабской Республике с выступлениями для наших ребят.

– В детстве вы активно занимались гимнастикой и плаванием. Сейчас эти навыки помогают?
– Спорт во многом формирует характер. Он везде пригождается – и в родах, и в воспитании детей, и в концертной деятельности. Я очень благодарна родителям за то, что водили меня на секции.

– Вашу манеру исполнения критики иногда сравнивают с творчеством Клавдии Шульженко, Майи Кристалинской и Тамары Миансаровой. Согласны с таким сравнением?
– Я не согласна ни с каким сравнением. (Смеётся.) Безусловно, любые параллели с Клавдией Ивановной Шульженко – большая честь для меня. Она великий и бесстрашный мастер. Удивительно, что в Москве до сих пор не стоит ей памятник. Возвращаясь к вашему вопросу: конечно, я не пою и не буду петь как вышеперечисленные великие артистки. Но нас объединяют любовь к русскому языку, культура произношения и служение своему народу.

– А с кем из звёзд вы бы мечтали поработать, спеть вместе?
– Ещё раз хочу с Володей Шахриным спеть.

– Со своим супругом, режиссёром и кинопродюсером Олегом Осиповым, вы познакомились на съёмках? Во время работы над его сериалом «Солдаты»?
– Это был служебный роман. Началось всё с предложения написать песни к сериалу, а закончилось предложением выйти за него замуж.

– Олег создавал программы для детей и снимал передачи, репортажи, фильмы на военную тему. «Он буквально перевернул мой мир. Он показал мне, какой может быть настоящая любовь», – говорили вы о нём в интервью. Чему в жизни и творчестве он вас научил в первую очередь?
– В жизни он научил меня не отказываться от своего призвания. Идти навстречу собственному страху. Вложил понимание новой для меня профессии кинокомпозитора, я в тот период написала много музыки для кино. А в творчестве Олег научил быть менее категоричной в суждениях и решениях.

– Двенадцать лет назад Олег скончался, вы остались одна с тремя маленькими детьми. Говорили, что и голос тогда отказал. Что вам помогло в тот тяжёлый момент?
– Помогли родители, это самые близкие люди. Помогли настоящие друзья Олега. Вопрос «жить ли дальше?» даже не стоял. У меня дети, кто о них позаботится, кроме меня? Пришлось брать себя в руки, вот просто через силу вставать и двигаться вперёд. Голос звучал трудно, случались срывы. Время, конечно, лечит. А тогда надо было просто жить и ждать, жить и ждать…

– Одну из самых трогательных песен, «Любимый мой», вы посвятили супругу Олегу. В этой песне присутствует казачья тема. У него в роду были казаки?
– Мне ничего об этом неизвестно, никто из бабушек и дедушек не рассказывал о казаках в роду. Но ведь существует некая странная вещь, «вшитая» в нас при рождении. Мы чувствуем народные интонации как свои родные. Песня «Любимый мой» многими до сих пор воспринимается как народная. Это необычное чувство и особая гордость – сочинить истинно народную песню, да ещё такую популярную!

– Да мы все крестьяне, рабочий люд! По маминой линии бабушка и дедушка – вятские. По папиной – из-под Питера.

– Ни в одной стране мира нет такого жанра, как песни военных лет. Ваши бабушка и дедушка прошли Великую Отечественную, и вы говорили, что учитесь на их песнях. А какая военная песня у вас самая любимая?
– «Тёмная ночь» Никиты Богословского на слова Владимира Агатова. Вообще, военные песни, несмотря на трагическое содержание, поднимают дух. Война обнажает в человеке и самые светлые, и самые тёмные стороны души. Это время диких контрастов, оно само по себе трагично. Но также война пробуждает в нас сверхчеловеческие силы, которые ведут к победе. Военная песня – это маленькая ода жизни и смерти.

– «Я не имею права рисковать, пока осознаю себя матерью троих детей, оставшихся без отца» – ваши слова. Как дети, 16-летний Анатолий, 13-летние близнецы Екатерина и Мария, реагируют на ваши командировки на фронт?
– До них не сразу дошло, куда ездит мама. Меньше знаешь – крепче спишь. И чем больше у них появлялось вопросов, тем сильнее они стали беспокоиться. Сейчас ситуация на фронте обострилась, в целях безопасности нам не рекомендуют ездить «за ленту» так часто, как мы хотим. Впрочем, и здесь работы хватает, я даю концерты в госпиталях. Перед каждыми гастролями дети аккуратно интересуются: «Мама, а куда ты едешь?» Когда понимают, что не в зону СВО, – успокаиваются.

– Вы уже распознали таланты детей?
– Девочки ищут себя, интересуются в том числе музыкой. Им нравится спорт. А сын Анатолий мудр не по годам. Я с ним советуюсь по некоторым важным для себя вопросам. Он добрый и сильный. Дочки же не перестают меня удивлять феноменальной скромностью и умением любить. Это особый дар.

– Не раз слышала, как психологи винят матерей, которые, растя детей без отца, перекладывают на них мужскую ответственность и заботы. Согласны с этим?
– Хороший психолог никогда не будет вас ни в чём винить. Слушайте своё сердце! Надо вести себя с детьми так же, как мы стараемся вести себя с посторонними людьми. Мы ведь не позволим себе наорать на постороннего, потому что дико устали? А на детей порой срываемся… Ключ – в соблюдении элементарной этики в отношениях с детьми, а не в нагрузке, которую мы им даём. Нагрузка может быть велика, но отношения при этом должны оставаться уважительными и добрыми.

– Однажды вы сказали, что все свои новые песни «тестируете» на детях.
– Всё так. Хоть дети взрослеют и у них меняются музыкальные вкусы, мне важно их мнение. Если что-нибудь не так, они честно мне говорят. За последние два года я выпустила восемь новых песен, для каждой снят видеоклип. Иногда они спрашивают про старые песни, почему я не пою их на концертах. «Да потому что песен у меня около двухсот, а в программу концерта можно включить лишь около двадцати пяти», – отвечаю им.

– Недавно в программе «5 канала», посвящённой вам, вы сказали, что мечтаете посадить яблоню и виноград, хотите научиться носить платья. Но ведь вы и так очень женственная. И сложно поверить в то, что не умеете их носить. Разве это так? И о каком платье вы мечтаете?
– Марина, мне очень нравится элегантность и строгость в образе, отсутствие рюшечек, стразов и перьев. Люблю простоту и хорошие ткани. За модой особо не гналась никогда. Понимаете, платья – это роскошь. Гораздо удобнее влезть в джинсы и ботинки! В них я даже психологически более мобильна и устойчива. Платья же предполагают более расслабленное и беззащитное существование. Я пытаюсь примирить свой характер с платьями. (Смеётся.)

– Теперь хотелось бы поговорить о вашем окружении. Вот например: как вы объясняете «нетвойняшкам» суть СВО?
– Из моей жизни все «нетвойняшки» стремительно исчезли сами собой. Они давно знали мою позицию, я никогда её не скрывала. Как их переубедить? Непростой вопрос. Патриотизм присущ зрелой личности, в каком бы возрасте человек ни находился. Отрицание правильности действий государства – это позиция, которая в конечном итоге однажды будет пересмотрена. Жизнь заставит. Но если мы имеем дело с индивидом, поражённым чувством дикой ненависти к стране, к людям, мы с удивлением обнаружим, что он ненавидит и самого себя! Что тут поделаешь…

– Вы говорили, что каждая поездка в Донбасс «много отнимает». А что она даёт?
– Каждая поездка и в Донбасс, и в госпиталь, и в иную горячую точку даёт энергию. Ощущать сопричастность с силами, которые обеспечивают наш суверенитет в будущем, важно для меня как гражданина. Я делаю всё, что от меня зависит, и это приносит мне чувство подлинного счастья. И прилив жизненных сил. Даже если ты дико устал в поездке и морально, и физически!

– Благодаря СВО страна узнала новых исполнителей, музыкантов, поэтов, которые раньше находились в тени. Скажите, кто из них запал вам в душу?
– Ещё задолго до СВО мне нравилась музыка Джанго. Военнослужащий и фронтовой поэт Сергей Лобанов прекрасно пишет. Поэт Дмитрий Мельников попадает в самое сердце. Софья Юдина создаёт стихи сумасшедшей красоты.

– О работе в Донбассе вы говорите: «Такое ощущение, что там отдыхаешь, а устаёшь, живя в Москве». Поясните, пожалуйста, эти слова. Правда ли, что человек, видевший войну своими глазами, иначе смотрит на обывательскую жизнь?
– Ничего плохого в обывательском существовании нет. Люди воспитывают детей, работают, производят жизненно необходимые вещи и продукты, обеспечивая в том числе наших бойцов. Иное дело, что в быту взгляд на некоторые вещи замыливается. А на фронте всё по-другому. Туда приезжаешь и – перезагрузка! Ценности проявляются более выпукло и рельефно. Будто стёкла в очках протёрли. Поездки на фронт учат трепетнее относиться к ближнему в повседневной жизни. Они учат любви.