Раньше, когда конфликтовали, сестра меня всегда спрашивала: мол, как ты можешь с ней после всего этого жить и разговаривать? А я её жалела. Посмотри, говорила, она никого не любит, и её никто не любит, обижена на весь мир, так что ей вдвое тяжелее, чем мне. Но за столько лет свекровь даже жалость во мне убила.

Всех троих моих детей она считала ненормальными. У первого случилась родовая травма, и она мне сразу заявила: у них в семье инвалидов не было, так что этот пошёл в нашу родню. Второго она из-за гиперактивности и вовсе в дебилы записала и при всех не стеснялась так говорить. Третьего крысёнышем называла, потому что он родился в год Крысы. И все они – спиногрызы, хотя на шее у неё не сидели никогда. Старший сейчас очень ответственный, уважительный двенадцатилетний мальчишка. Средний со своей гиперактивностью выигрывает спортивные соревнования и почти отличник. А третий в три с половиной года буквально засыпает нас сложными вопросами.

И такое отношение не только детям, но и ко мне, и к мужу, то есть её собственному сыну. Приведу несколько примеров.

Жили мы небогато, но питались всегда нормально. Пусть не копили ничего и платили огромные потребительские кредиты, однако в еде себе не отказывали. Мясо, рыба, фрукты творог всегда присутствовали. Питались мы от свекрови отдельно – она сама нас к этому вынудила. Как только купим что-нибудь, жалуется, что и рыбу-то она не видит, а творога вообще сто лет не ела, никаких витаминов не получает. Я человек не жадный, каждый раз её подкармливала. Пока однажды мне самой срочно не понадобились деньги.

Муж был в командировке, а мне потребовалось немедленно ехать к родителям в область. Согласились подвезти знакомые, но с меня – оплата бензина. Карточек в то время ещё не было.

Свекровь на работе, звоню ей, прошу одолжить тысячу. Она не хотела давать. Я сказала, что тогда пойду у соседки займу, она точно даст. Свекровь эту соседку не любила, поэтому сразу открыла мне тайник, где у неё хранились деньги. Я была ошарашена: там лежало 50 тысяч рублей. Вот так человек плачется, что есть нечего, чтобы её подкармливали, а сама откладывает. Тогда я перестала верить её словам. Причитания и жалобы теперь пролетают мимо, не задевая мой слух.

Когда у меня умер отец, мне пришлось самой организовывать похороны. Он лежал в больнице в областном центре, а мама тогда находилась за 120 километров, и я сама договаривалась насчёт поминок и места захоронения. А у меня трёхмесячный ребёнок. Свекровь даже не подумала отпроситься с работы, чтобы помочь. Большим начальником ведь работала, незаменимым сотрудником – мойщицей полов. Хотя сменщицу свою подменяла регулярно. Хорошо, что у меня есть подруга, – приехала, посидела с ребёнком, пока мы организовывали всё.

Ладно, я и внуки ей чужие люди, но сын-то – родной. Муж работает дальнобойщиком. Когда свирепствовал коронавирус, у нас на две недели закрыли все учреждения и даже некоторые трассы и въезд в город. Работали только больницы и магазины, да что говорить – даже из дома запрещали выходить. А свекровь, наоборот, силком выгоняла сына идти искать другую работу, раз ездить никуда нельзя. Боялась, видишь ли, как мы будем платить кредиты и взносы за ИП. Хотя мы никогда не имели просрочек и платили всё сами.

Объясняем ей, что выезд запрещён, а она отправляет его на биржу труда, чтобы послали грузчиком в магазин. Даже её сестра тогда позвонила: «Ты куда сына гонишь, с ума сошла? Везде вирус свирепствует, а ты его в самую гущу!» Две недели мы жили как на пороховой бочке. Потом всё открыли, работать разрешили и даже выплатили небольшую компенсацию за простой.

А буквально через полгода она стала активно нас выпихивать из дома. Вот-вот должен был освободиться из мест заключения её второй сын, и она хотела поселить его в нашу комнату. Мы в то время строили дом, отопление только сделали, в срочном порядке шпаклевали стены и укладывали полы. Довела нас до того, что мы съехали среди лютой зимы с тремя детьми в дом, где не было ни туалета, ни ванной. Ну, ничего, всё, что не убивает, делает нас сильнее.

Через полгода вернулся её сын и задал ей такого! Теперь она ревёт и просит нас купить ему отдельное жильё. Но это её выбор, она с нами жить не хотела, для сыночка место готовила, вот пусть и расхлёбывает. А у меня нет к ней ни жалости, ни сострадания, просто пустота.